С утра и до вечера

цветной клеткой столь же велика, как между двухкопеечной

монетой и автомобильным колесом.

Дилататоры часами и без перерыва остаются в

напряжении, поддерживая на коже нужную окраску.

Каждый дилататор соединен нервами с клетками

головного мозга. Зрительные впечатления, полученные животным,

по сложным физиологическим каналам поступают к

нервным центрам, а те подают соответствующие сигналы хро-

матофорам. Растягивают одни, сокращают другие, добиваясь

сочетания красок, наиболее пригодного для маскировки.

Слепой на один глаз осьминог теряет способность легко

менять оттенки на безглазой стороне тела. Удаление второго

глаза приводит к почти полной потере этой способности.

1 У млекопитающих и птиц, тоже высших животных, нет в коже

хроматофоров* так как, скрытые под шерстью и перьями, они были бы

бесполезны.

Исчезновение цветовых реакций у ослепленного

осьминога не полное, потому что изменение окраски зависит

также и от впечатлений, полученных не только глазами, но и

присосками. Если лишить осьминога щупалец или срезать

с них все присоски, он бледнеет и, как ни пыжится, не

может ни покраснеть, ни позеленеть, ни стать черным. Уцелеет

на щупальцах хотя бы одна присоска — кожа спрута

сохранит все прежние оттенки.

Богатством расцветок и совершенством маскировки

головоногие моллюски далеко превосходят прославленного

хамелеона. Он просто был бы посрамлен, если бы задумал

состязаться в игре красок с осьминогом, не говоря уже о

каракатице.

В искусстве маскироваться никто не может с ней

соперничать. Она, каракатица, приспосабливается без труда к

любому грунту. Только что была она полосатой, как зебра;

опустилась на песок — и тут же перекрасилась: стала песоч-

но-желтой. Проплыла над белой мраморной плитой —

побелела.

Самый излюбленный каракатицын наряд — зеброидный.

Она разлинована, точно пижама.

В таком виде любит она гулять по морю, переходя с

одного места на другое.

Какую цель она преследует, подражая зебре?

Мы не решим этот вопрос, не разобравшись в другом:

почему зебра полосатая?

Говорят, что природа сделала зебру полосатой, чтобы

врагам труднее было ее заметить. А почему в таком случае

верстовой столб с целью прямо противоположной

раскрашивают черно-белыми полосами, «под зебру»?

На открытом месте зебра действительно очень заметна.

А в зарослях другое дело.

«Белые и черные полосы так сливаются с растительным

покровом,— пишет один исследователь Африки,— что зебры

незаметны даже с самых близких расстояний. Не раз

бывало, мы не могли их разглядеть за 40—50 шагов, хотя

местность вокруг была столь открытой, что мы видели

антилоп на расстоянии до 200 метров».

Полосатая или пятнистая окраска, составленная из

резко контрастирующих элементов (черные полосы на белой

шкуре, либо белые на черной, или черные пятна на желтом

фоне), встречается у многих животных: у тигра, леопарда,

ягуара, оцелота, жирафа, антилопы куду и бонго, у окапи,

рыб, змей, бабочек.

У всех у них полосы и пятна идут рядами поперек тела.

Это не случайно. Дело в том, что поперечные полосы,

достигая границ силуэта, внезапно обрываются. Сплошная линия

контура при этом расчленяется чередующимися то белыми,

то черными полями расцветки; и животное, теряя свои

привычные глазу очертания, сливается с фоном местности.

Этого добиваются и люди, когда раскрашивают военные

объекты светлыми и темными пятнами, расчленяющими

контуры маскируемого сооружения.

Если же черные и белые полосы идут не поперек, а

вдоль контуров тела, то они не расчленяют, а, наоборот,

подчеркивают их. Хорошо заметная окраска выгодна

ядовитым или дурно пахнущим существам, чтобы хищники не

хватали их по ошибке.

Например, саламандре и скунсу: у

них полосы идут вдоль тела.

Того же оптического

эффекта добиваются стрелки,

раскрашивая мишени

концентрическими черно-белыми

полями: чередующиеся круги

как бы подчеркивают черное

яблочко в центре, усиливая

его видимость. А разрисуйте круг поперечными

(радиальными) полосами контрастных цветов, и вам трудно будет

разглядеть такую мишень даже на близком расстоянии.

Вот почему каракатица в движении, переходя с одного

фона на другой, не меняет соответственно и расцветку.

Физиологически это было бы осуществимо: ведь головоногий

моллюск «переодевается» за полсекунды. Но будет ли польза

от быстрой смены красок? Игра цветов лишь привлечет

врага.

Контрастирующие полосы, расчленяя силуэт

каракатицы, помогают ей слиться с окраской любого грунта. Ведь

зеброидный рисунок — универсальный камуфляж.

Одних спасает от врагов «волчья шкура», других —

прозрачность или чудесные хроматофоры. А у краба дромия нет

ни того, ни другого, ни третьего. И он срывает с камня

кустики губки и держит их над собой задними ножками —

вместо краба получается какой-то бесформенный куст. По

соседству с дромией живет краб дориппе. Он, как зонтом,

накрывает себя створкой раковины морской ракушки. Если

ее у дориппе отнять, он схватит первый попавшийся

предмет — камень или морскую звезду — и взгромоздит себе на

спину.

Подобно прекрасной богине Древней Эллады, некоторые