Саботажник

— А Престон Уайтвей среди этих калифорнийских дельцов?

Кинкейд пристально взглянул на него.

— Разумный вопрос, мистер Белл.

На мгновение, глядя в глаза друг другу, эти двое словно оказались на утесе в Орегоне, а не в заполненном народом вестибюле театра Большого Белого Пути. [16]

— И что вы ответили?

— Не имею права говорить. Очень многое зависит от решения президента Рузвельта в следующем году. Если он захочет выдвигаться на третий срок, я не вижу места для себя. В любом случае я предпочел бы, чтобы вы оставили при себе наш разговор.

16

Так называют район театров на Бродвее.

Белл пообещал, гадая, зачем сенатор Соединенных Штатов делится тайнами с человеком, с которым встречался только раз.

— С мистером Хеннеси поделились?

— С Осгудом Хеннеси я поделюсь в свое время, после окончания переговоров.

— А зачем ждать? Разве президент железной дороги не был бы полезен в таком случае?

— На такой ранней стадии не хочу пробуждать в нем надежды на друга в Белом Доме.

Огни в вестибюле погасли и снова вспыхнули, знаменуя конец антракта. Все вернулись на свои места в театре на крыше.

Эббот сказал Беллу:

— Какая замечательная девушка.

— А что скажешь о сенаторе?

— О каком сенаторе? — спросил Эббот и помахал Лилиан.

— Ты все еще считаешь его напыщенным?

Эббот взглянул на Белла, увидел, что тот спрашивает не зря, и ответил вполне серьезно:

— Ведет он себя именно так. А почему ты спрашиваешь, Исаак?

— Потому что мне кажется, будто Кинкейд не так прост.

— Судя по тому, как он посмотрел на меня, когда я с ней разговаривал, он готов убить, лишь бы прибрать к рукам мисс Лилиан и ее состояние.

— И еще он метит в президенты.

— Железной дороги? — спросил Арчи. — Или Соединенных Штатов?

— Соединенных Штатов. Мне он рассказал, что у него тайная встреча с калифорнийскими дельцами, которые хотят его выдвинуть, если Тедди Рузвельт откажется снова выдвигаться на следующий год.

— Если это тайна, зачем он тебе рассказал? — спросил Арчи.

— Об этом я и думаю. Только круглый дурак будет болтать с первым встречным.

— Ты ему веришь?

— Хороший вопрос, Арчи. Забавно, но он ничего не сказал об Уильяме Говарде Тафте. [17]

— Все равно что не заметить слона в гостиной. Если Рузвельт не захочет выдвигаться на третий срок, то назовет преемником своего друга, министра обороны. Неудивительно, что Кинкейд хочет сохранить все в тайне. Он бросает вызов собственной партии.

— Еще одна причина не доверяться мне, — сказал Исаак Белл. — Что он задумал?

В своей ложе Лилиан Хеннеси спросила:

17

В 1907 году, когда происходит действие романа, президентом второй срок был Теодор Рузвельт. Тафт — его ближайший друг и министр обороны. Сам Рузвельт назвал его своим преемником. В 1908 году он и был избран президентом.

— Что вы думаете о мистере Эбботе, Чарлз?

— Эбботы — старейшая семья в Нью-Йорке, если не считать голландских, и в их генеалогическом древе много голландцев. Но в панику 93 года они разорились подчистую, — добавил с широкой улыбкой Кинкейд.

— Он мне сам об этом сказал, — заметила Лилиан. — Его это как будто не тревожит.

— Но это встревожит отца любой девушки, какой он сделает предложение, — подпустил шпильку Кинкейд.

— А что вы думаете про Исаака Белла? — в свою очередь уколола Лилиан. — Арчи рассказал, что вы с Исааком играли в карты. И я заметила, что в вестибюле вы с ним серьезно разговаривали.

Кинкейд продолжал улыбаться. Он был очень доволен разговором с Беллом. Если у детектива появились подозрения, то, продемонстрировав, что он из числа тех многих сенаторов, кто мечтает стать президентом, он эти подозрения развеял. Если Белл захочет покопаться в этом деле, то узнает, что группа калифорнийских дельцов, и в их числе Престон Уайтвей, действительно ищет своего кандидата в президенты. И сенатор Кинкейд возглавляет их список претендентов; он искусно манипулировал доверчивым сан-францисским газетным магнатом, заставив поверить, будто «инженер-герой», которому он помог стать сенатором, будет служить ему в Белом Доме.

— О чем вы говорили? — настаивала Лилиан.

Улыбка Кинкейда стала жесткой.

— Белл обручен и вскоре женится. Он сказал, что намерен купить дом для невесты… Счастливица.

Лилиан погрустнела, или это просто перед началом второго действия погасили огни?

* * *

— Джерси-Сити прямо по курсу, китаеза! — крикнул первый помощник, «Большой Бен» Вейцман, которого капитан перевел на лихтер, чтобы вести судно, после того как экипаж лихтера побросали в реку. — Поторапливайся!

Внизу Вонг Ли продолжал работать в собственном темпе, обращаясь с двадцатью пятью тоннами динамита с уважением, которого те заслуживали. За десятилетия глажки белья тяжелыми утюгами его руки загрубели. Пальцы утратили легкость и проворство. Когда он закончил, остался один неиспользованный детонатор, и в силу многолетней привычки к экономии Вонг Ли сунул его в карман. Потом он взялся за двойной электрический кабель, который протянул с носа судна в трюм, где лежали ящики с динамитом — два дюйма медного провода он уже обнажил, срезав изоляцию. Один провод он присоединил к первому магнитному стержню детонатора, собрался присоединить второй, но остановился.

— Вейцман! Вы наверху?

— Что?

— Проверьте, отключен ли рубильник на носу.

— Отключен. Я уже проверял.

— Если его не отключили, мы взлетим на воздух, как только я коснусь этих проводов.

— Подожди! Проверю еще раз.

Вейцман закрепил руль, чтобы судно продолжало идти по курсу, и, проклиная холодный дождь, отправился на нос. Капитан Ятковски дал ему цилиндрический фонарик; в его луче Вейцман увидел, что рубильник, к которому китаец подвел провода, отключен и будет отключен, пока лихтер не уткнется носом в пороховой причал. Удар сожмет челюсти рубильника, замкнув электрическую цепь между батареями и детонаторами, и двадцать пять тонн динамита взорвутся. Это, в свою очередь, взорвет сотни его тонн на пороховом причале. Взрыв будет неслыханный.

Вейцман вернулся к рулю и крикнул в трюм:

— Отключено. Я же говорил.

Вонг перевел дух и подсоединил «плюс» ко второму стержню детонатора. Ничего не произошло. Разумеется, сухо подумал он, если бы что-то пошло не так, он об этом не узнал бы, потому что уже был бы мертв. Вонг поднялся по лестнице, выбрался из люка и велел рулевому дать сигнал на шхуну. Она подошла, хлопая влажными парусами, сильно ударилась о борт лихтера.

— Легче! — крикнул Вейцман. — Хочешь нас угробить?