Сад чёрной розы

— Я открою, — Алан опередил и встретил «гостей» первым.

Глава 17

Я не ошиблась, нами заинтересовались представители столичного МВД: майор Пётр Максимович Ерёменко и старший лейтенант Андрей Сергеевич Никифоров.

Представившись, они предложили малоприятную альтернативу: пообщаться с ними здесь и сейчас в доверительной форме или явиться по повестке в участок. Алан начал знакомство с невежливого ворчания о звонке адвокату, но я, заметив как, не предвещая ничего хорошего, сошлись на переносице брови пожилого майора, пригласила их войти. Всё равно ведь побеседовать придётся, так зачем усугублять и без того сложную ситуацию.

Мы расположились в гостиной. Я ожидала, что они перейдут прямо к делу. К моим отпечаткам на орудие убийства, например, но первый вопрос удивил и озадачил.

— Злата Романовна, почему вы проживаете в этой квартире, если прописаны в семнадцатой?

Вот что тут ответить? Это же Войнич документы делал, но даже он не смог бы прописать меня в чужой квартире на законных основаниях. Пока гадала, что сказать, Алан недружелюбно спросил:

— А что вас смущает? Я не могу прописать свою девушку в своей квартире, или закон запрещает жить на съёмной? Какое отношение это имеет к убийствам?

Мужчины переглянулись.

— Значит, вы знаете, о чём пойдёт речь? — холодно уточнил майор.

— Да, в последнее время полиция нас часто навещает, — я решила не затягивать общение и не играть в недопонимание. — После того как рядом с первой девушкой нашли мой нож с моими отпечатками.

— Вы можете объяснить, как он там оказался?

— Пропал около трёх недель назад. Тогда я не придала этому значения. Думаю, его выкрали специально.

Полицейские снова обменялись взглядами, очень и очень скептическими.

— Чтобы вы попали под подозрение? — недоверчиво уточнил молодой.

— Возможно.

— Ну и кому же это понадобилось?

Теперь в «гляделки» играли мы с Аланом.

— Эм… не знаю.

— А у вас, Алан Константинович, есть какие-то предположения? — голос Ерёменко звучал жёстко и резко.

— Нет, надеюсь, это удастся выяснить вам, — в тон ему ответил Войнич.

Майор нахмурился.

— Когда люди действительно рассчитывают на помощь полиции, они не утаивают важную информацию. Я знаю, что вы видели фотографии с первого места преступления, почему не рассказали о подробностях смерти вашей мамы?

Вот оно! Рано или поздно это должно было случиться. Я почувствовала, как сильно напрягся сидящий рядом Алан, и взяла его за руку, призывая сохранять самообладание.

— И не говорите, что вы не знали этих подробностей. Ваши откровения на одном из тематических сайтов, говорят об обратном, — встрял лейтенант Никифоров.

Опять этот сайт! Ещё в августе просила Алана удалить свои записи. Какую-то часть он действительно стёр, но многое оставил, чтобы не вызывать подозрений моих преследователей.

— Я был в шоке и не сразу всё осознал, — неохотно сказал Войнич. — Да ещё Злата под подозрение попала. Я… решил, что это меня кто-то пытается так… задеть, не знаю как объяснить.

— И почему же вы не поделились ни с кем соображениями? — доверия во взгляде и голосе майора не прибавилось.

— Мы и так под подозрением, не хотелось его усугублять. Я пытался провести собственное расследование.

Пожалуй, хорошо, что он признался, всё равно ведь выяснят. А судя по нехорошей усмешке, тронувшей губы Петра Максимовича, для них это уже не новость.

— Ну и каковы результаты?

— Увы, следствие зашло в тупик, — вмешалась я. — Надеюсь, у вас это получится лучше.

— Вряд ли, если вы и дальше будете скрывать информацию, — начал раздражаться майор. — Хотя, возможно, у вас имеются на то веские основания!

— На что вы намекаете?! — горячился Алан. — У нас есть алиби на оба убийства!

— У вас мог быть сообщник, — встрял лейтенант. — Да, сторож видел, как вы бродили по территории гостиницы, но он также заметил, что вы говорили с кем-то по телефону.

— Не стоит бросаться абсурдными обвинениями, — угрожающе предупредил Войнич. — Если можете предъявить что-то конкретное — предъявляйте, в противном случае — давайте прощаться! У нас дела!

— Мы проверим распечатку звонков и ещё вернёмся к этой версии, — заверил майор.

Алан уже не скрывал возмущения:

— Бредовая версия! По-вашему, я убиваю или отдаю приказ убивать этих женщин в память о матери?! Где здесь логика?!

Я сильнее сжала его ладонь, стараясь успокоить. Ерёменко, видимо, тоже понял, что грядёт скандал и занял менее агрессивную позицию:

— Хорошо, давайте поговорим о вашей версии. Считаете кто-то, копируя смерть вашей мамы, пытается вам что-то сказать? И кто же на такое способен? У вас есть враги, Алан Константинович?

Всё ещё раздражённый чемпион нетерпеливо передёрнул плечами:

— Нет. Я не знаю, кто это может быть.

— А с Виктором Андреевичем Красновым, который вчера вам, Злата Романовна, угрожал, вы знакомы?

Я растерялась, не зная, как лучше ответить, но Алан опередил:

— Нет, она с ним не знакома! И если у вас больше нет вопросов…

— Вообще-то есть, — Ерёменко явно не торопился завершить нашу «доверительную» беседу и смотрел на меня взглядом Каа, гипнотизирующего бандерлогов. — Он уверял, что его девушка стала жертвой вашей своеобразной практики целителя. Говорят, вы лечите местных жителей травами и заговорами, — губы служителя закона искривила презрительная улыбка, — это так?

Войнич снова среагировал быстрее и холодно отчеканил:

— Я вам уже сказал: или предъявляйте обвинение или уходите! На провокационные вопросы мы без адвоката отвечать не будем!

— Но вы же понимаете, что такая деятельность незаконна без соответствующего разрешения и образования.

— А ваши обвинения бессмысленны и некорректны без доказательств! Ещё вопросы есть? — холод в голосе Алана дополнился металлом.

От спортсмена исходили тяжёлые волны негатива. Мне стало не по себе.

— Есть. Злата Романовна, мы не нашли в местной поликлинике вашу медицинскую карту, она у вас дома? Можно взглянуть?

А вот это было очень неожиданно. Я удивилась.

— У меня вообще нет карты — очень редко болею, а для чего она вам?