Сад чёрной розы

— Злата! — отыскав меня взглядом, подруга с облегчением выдохнула. Подбежала и обняла, повторяя: — Слава богу, ты в порядке!

— Да, конечно, — я оглянулась на помрачневшую бабушку. — А ты?

— И я, — Даша, проследив за моим взглядом, выдавила кривую улыбку. — Здравствуйте, Василиса Аркадьевна! Извините, что без приглашения. Мне со Златой нужно о личном поговорить.

— Ничего, — устало кивнула бабушка. — Личное — превыше всего. Общайтесь. Пойду прилягу: ночью бессонница мучила. А ты, — она строго посмотрела на Алана, — не мешай и не подслушивай! Сходил бы лучше к себе — побрился, да переоделся. Не стыдно перед девушками в таком виде щеголять?!

Спортсмен нахмурился и проворчал:

— За красотой не гонюсь. А шею какому-нибудь мерзавцу я и в таком виде могу одним движением свернуть!

— Нашёл чем хвастаться! — возмутилась Дарина.

Её паника и неприязнь к чемпиону усиливались. Я не понимала, чем они вызваны и поспешила увести подругу на кухню.

Даша плотно закрыла дверь. Постояла возле неё, прислушиваясь к голосам из коридора (бабушка с Войничем продолжали о чём-то спорить), затем медленно повернулась. Я только теперь заметила, насколько она была бледна. Эмоции девушки невольно передались мне, голос предательски дрогнул:

— Даша, что случилось? Опять плохие сны? — пожалуйста, пусть это будут всего лишь они!

Она неохотно кивнула и произнесла с отчаянием:

— Если бы я могла точно знать, что это просто сны!

— Почему не позвонила?

— Чтобы ты опять сказала — не беспокойся всё в порядке?! Я снова видела тебя мёртвой в какой-то квартире! А ещё видела дату — там на стене висел отрывной календарь — 2 февраля! Вот и приехала сама.

Я вздрогнула, по коже пробежали пронизывающие холодом мурашки страха. Второе февраля — сегодня. Неужели всё действительно закончится вот так, и я не доживу до завтрашнего утра?

— Эм…Ты что-нибудь ещё видела?

— Да, — она быстро оглянулась на дверь, понизив голос до шёпота: — Видела твоего Войнича с пистолетом в руке! Он собирался в тебя выстрелить! Злата, ему нельзя доверять!

— Не может быть! Алан не причинит мне вреда! — в этом я ни на секунду не сомневалась. Просто не могла, не хотела.

— Ты в нём так уверена? — с горечью уточнила Даша. Она эту уверенность явно не разделяла.

— Да. Возможно, сон был символический, но уж точно не вещий!

Я вздохнула с облегчением. Ведь не может же Войнич на самом деле желать моей смерти? Он просто не способен так притворяться! Вчерашнюю нежность, невольно выплеснувшуюся вслед за спонтанным признанием, невозможно сымитировать и разыграть.

— А та женщина, что снилась тебе мёртвой, она жива? — спросила на всякий случай.

Гадалка понемногу успокаивалась.

— Да. На днях видела её в телепередаче «Прямой эфир с доктором Звягинцевым» в качестве участницы. Рассказывала, как однажды от онкологии избавилась. Так что да, жива.

— А раньше у тебя были вещие сны?

Она задумалась.

— Нет, только про Марту.

— Вот видишь! Да и с Мартой всё неоднозначно. Те сны тоже были, скорее, символическими. Зря ты паникуешь, всё наладится.

В последнем я уверенна не была, но Дашу следовало вывести из «зоны повышенной опасности». Не хватало ещё и за неё бояться.

— Ты права, пожалуй, — задумчиво протянула гадалка. — В последнем сне я вообще ту женщину с чёрными розами видела, как и тебя. Переволновалась, наверное.

От очередного упоминание проклятых роз сердце болезненно ёкнуло. Около часа потребовалось на то, чтобы окончательно убедить подругу в отсутствии реальной угрозы моей жизни и уговорить вернуться домой.

В гостиной мы застали Войнича, кстати, побрившегося и переодетого в свежий отглаженный костюм (видимо, бабуля его всё же допекла своими нетонкими намёками) и только что вернувшегося Эда.

В ответ на мой вопросительный взгляд детектив лишь руками развёл — мол, ничего не изменилось: следствие по-прежнему в тупике. Попросила его отвезти Дашу на автостанцию и посадить на автобус. Боялась отпускать подругу без сопровождения — вдруг Игрок решит использовать её в качестве приманки!

Когда они ушли, я осознала, что мы с Аланом впервые с момента возвращения бабушки остались одни. Некстати вспомнились его вчерашние слова, и отступившие было скованность и неловкость, вернулись сторицей. Непривычные ощущения, неприятные. До сих пор я прекрасно обходилась без сентиментальностей и романтических переживаний. Надеялась, что так будет и впредь, но кто-то там наверху решил поэкспериментировать, почему-то именно с нами и именно теперь! Как же всё не вовремя!

Алан держался ненамного увереннее. Я постоянно чувствовала на себе его взгляд, но стоил повернуться, он отводил глаза и не знал, что сказать. Совсем как сейчас. Пришлось включить телевизор, максимально приглушив звук. Сидеть в полном молчании без какого-либо отвлекающего фактора было некомфортно.

— Где Василиса Аркадьевна? Спит? — первым прервал молчание Войнич.

— Наверное, — я заглянула в спальню, слегка приоткрыв дверь. Под одеялом угадывались очертания человеческой фигуры. — Да, похоже, уснула. Ей не помешает. Всю ночь ворочалась и вздыхала.

Он, наконец, поднял на меня глаза.

— Тебе бы тоже не помешало, выглядишь уставшей.

Невольно улыбнулась в ответ, кивнув на его свежий костюм:

— Зато ты, как с обложки журнала! Что, бабушка всё же заставила приодеться?

Алан смутился и неуклюже поправил галстук.

— Она так настойчиво меня выпроваживала, что я невольно заподозрил неладное. Сделал вид, что согласился и вышел, предварительно забрав у неё мобильный. Где-то полчаса ждал на лестничной площадке. Думал, может, она специально меня выставила, чтобы из дома выйти, но дверь ни разу не открылась. Тогда я буквально за десять минут привёл себя в порядок и вернулся. Иначе, как бы объяснял ей своё отсутствие?

— Но почему ты решил, что бабушка хочет уйти?

— Говорю же, она слишком старательно уговаривала меня сходить к себе, а до этого, вспомни, по телефону разговаривала — мало ли с кем. Может, Игрок на неё вышел и… Злата, что с тобой? Это всего лишь предположение и оно, к счастью, не подтвердилось.

Мне вдруг стало трудно дышать. Слова Алана словно разбудили, я отчётливо вспомнила бабушку, вышедшую из комнаты с телефоном в руке. Какие сильнейшие волны отчаяния и тоски от неё исходили! И почему я не расспросила подробнее, даже не заподозрила ничего!