Сад для вороны

Если забыть о сегодняшнем акте террора «текут ручьи», сделанном на камеру, Цао Шуфэн не раз проявляла смекалку не на свой возраст. А тот ее вывод о конфетах? Да любая другая малявка сгребла бы сладости, и всё на том.

Акула же связала нашу с бегемотом неприкрытую радость при виде Джиана с передачей ей конфет. Сладкой «взятки», как она подумала. Почему-то я тогда не обратила внимания на недетское логическое построение. Поспешила успокоить и благополучно забыла про этот момент.

— Мне три! — гордо вскинула малышка три выставленных вверх пальца. — Почти. В день концерта будет. И я умная.

— Ничуть не сомневаюсь, — это я про ум акулий.

Может, в точных науках Шуфэн и не на первых позициях, но котелок у нее варит как надо. И даже мощнее, чем положено. Три года — ок, частично объясняют «продвинутость».

Хотя для трехлетки она маловата росточком. Но дети же растут по-разному. Я уже сейчас на полголовы выше ее, и как раз больше на трехлетнего детеныша тяну, чем малышка Цао.

Вот слон — тот понятно, что уже четвертый разменял. Не десяток, год, но все равно внушительно. Он и выглядит внушительно. А эта — малявка малявкой.

— Дочь ведущего ученого Цао и писателя Чжан не имеет права быть глупой, — явно спародировала кого-то из взрослых Шуфэн. — Ты должна развивать свой ум, малышка. Фе! Скучно. Слушать. Учить. Слушать. Считать. Фе!

— М-м, — промычал бык (а им вообще-то свойственно мычать). — Мама писатель — это круто. Она часто дома? Моей мамы никогда нет.

Наследник Гао это вроде между делом сказал, и спокойно, вот только маленькие пальчики с силой вжались в столешницу. Даже шутку шутить про богатых, которые тоже плачут, не захотелось.

«Если мамочка акулы пишет детективы, это многое бы объяснило», — подумала я. — «И читает вслух, угу».

Если честно, после ДТП и малышкового побоища я о родителях Шуфэн другое думала. Что-то в сферу криминала кренило эту ворону. А тут: писательница и ученый. Внезапно.

В чем именно папа Цао учен, выяснить мы не успели. Нянечки дали отмашку на сооружение башни из кастрюль.

Сюй Вэйлань, надувшись, что та мышь на крупу, все же победила один пельмень. И не нажаловалась взрослым за обиду.

Удивительно. Как на меня батон крошить — это мы первые. А тут молчим в тряпочку. Или, что ближе, в досочку, залепленную мукой. Это так валяние по дорожному покрытию подействовало?

— Ты ей угрожала? — шепотом спросила я у акулы. — Поэтому она молчит?

Эта черноглазая непонятность вместо ответа потрясла головой.

— Смотри, как бы не отомстила, — я предупредила по доброте душевной подружку странную свою. — И оставь ее в покое. Хотя бы до концерта.

Отчаявшаяся мышь может укусить кошку, есть тут и такая идиома. А кошка (леопард) — акулу.

Что же, поживем — увидим. Может, я зря думаю плохо о пятнистой кисе. И она в потоке бегущей воды прозрела истину. После чего жизнь ее разделится на до и после… В смысле, говнистости убавится в этой малявке. Хотелось бы верить.

А пельмени, изготовленные с применением детского неоплачиваемого труда, вышли вкусные. Наверное, это потому что мы знатно проголодались к началу употребления. Как говаривал один мой знакомый белорус: «С голодухи съешь и солодухи». Солодуха — тоже блюдо мучное, так что параллели прослеживаются.

Дела рекламные из-за нашего с парнями графика шли медленнее, чем хотелось бы дядюшке Яну. Но — шли. Осенние игры мы досняли в ноябре. Сразу, как снег стаял. Пригодились и разрешения на пропуск занятий. Осень — это время с особенным светом, не слишком ярким и мягоньким. С отражателями и добавочной подсветкой даже вторая половина дня оказалась вполне рабочей.

Кое-где в Ихэюань снежок еще оставался, когда мы устраивали на камеры беготню по историческим местам. Дядя Бу сказал, что это не проблема, при монтаже подчистят лишнее.

Осень мы продолжали снимать в саду мира и гармонии, чтобы общность между кадрами сохранить. Температура в дни съемок была чуть ниже нуля. Правда, одежки наши оказались легковаты… Ну ничего, зато бодрее двигались. А в перерывах спасались теплой (пар валил) водичкой из термосов.

Поразительная трудоспособность маленьких актеров: никто даже не пикнул, что ему холодно, голодно, неудобно — наряды с закосом под исторические, непривычные.

Забавный момент был, когда Ченчен решил во что бы то ни стало забраться в чашу. Большой металлический сосуд в углу внутреннего двора. Он решил, что это отличное место для игры в прятки. Даже бегемотика может вместить — значит, правильная емкость.

Мать моя, в исторических реалиях подкованная, разочаровала пацана. Объяснила, что этот сосуд не для игр. И даже не для приготовления непослушных ребятишек. Она — для воды, запас в открытом доступе на случай возгорания.

Чену пришлось прятаться за чашей (и так тоже сработало), а затем выскакивать сбоку. Его вариант, бесспорно, вышел бы эффектнее. Но исторически недостоверно, так что — увы.

Дабы утешить страдальца (бегемот страдал, ведь мы похе… зарубили на корню его идею), младший персонал съемочной группы был вынужден натаскать воды и отыскать красный кленовый листочек.

Вода нашлась поблизости, озеро же рядом. А с листиком народу пришлось нормально так побегать по округе. Лиственные так-то облетели уже, а метут здесь качественно. Но — справились, и мы в результате гоняли по водной поверхности яркий осенний лист.

И это не все труды! Мне же пришла в голову светлая мысль — прямо на этот листик аккуратно нанести иголочкой образ горных пиков, как на логотипе Вод Куньлунь. Мамочка, у которой в бауле всегда при себе имеются нитки с иголкой, взяла исполнение в свои прекрасные руки.

— Молодежь! — Ян Хоу воспылал при виде листа после апгрейда. — Учитесь: только такой тщательный подход сделает вас мастером своего дела. Чем короче видео, тем важнее каждая деталь. Работа со сценаристом Бай Я — это ценнейший опыт для вас.