Сад для вороны

— Ты! — верещит леопардик, и это уже сложно не расслышать.

А я задумываюсь: сколько в самом деле было случайности в том эпизоде в ДТП на уличной трассе, когда Юньсюй наступил на руку Вэйлань? Насколько всё неладно в клубничном королевстве?

— Джиан, — тихонько зову приятеля. — Что ты можешь сказать про слона?

— Он большой, — логично отвечает жирафик.

А я бью себя по лицу. Не метафорично. С таким ТЗ ждать дельного ответа от двухлетки… Рискую состариться раньше.

— Юньсюй, — пытаюсь исправиться. — Ты с ним дольше, чем я, общался. Какой он?

— Большой, — повторяет Джиан, заставляя мою ладошку снова приложиться к рожице. — Ему три. Он приносил в группу торт. В другую группу. До перевода.

Это меня в принципе не удивляет. По крупноформатному пацану заметно, что он опережает многих из нас в плане возраста.

— А еще? — пытаюсь выжать больше информации.

— М… Еще? Та девочка, куница. Помнишь? — дружище жестами показал что-то вроде толкания. — Она и Юньсюй дружили. А еще он очень неловкий.

Последнее — очевидный факт. Неуклюжесть слоника в Солнышке почти что притча во языцех. Не удивлюсь, если учителя об этом увальне чэнъюй сочинят. Это устойчивое выражение, если кто-то подзабыл. Чаще всего состоит из четырех иероглифов.

Пока я знаю один чэнъюй про слона. Не про нашего, а глубоко исторического. «Манжэн мосян[1]», что значит — слепые щупают слона. Звучит, как чья-то галлюциногенная фантазия (если что — категорически осуждаю, но это лучшее сравнение). Однако, если порыться в предыстории, становится понятнее и любопытнее.

Некий правитель общался с незрячими подданными. Перед этим министры привели во дворец слона, а слепцы об этом прознали. О слонах они лишь слышали, и раз уж случай такой представился, хотели бы его ощупать. Если государь позволит, конечно же. Государь дозволил.

Поскольку слон большой, разным людям достались разные части слоновьего тела. И, потрогав слона, слепые начали описывать ощущения. «Слон — это как большая морковь», — сказал тот, кому под руки попал бивень. «Нет же, слон — это гладкий шелковый веер», — заявил тот, кто щупал ухо. «Глупости, слон — это стена, огромная и крепкая», — этот лапал туловище. «Что вы такое говорите? Слон — это колонна!», — не соглашался с предыдущими ораторами тот, кому досталась нога. «Да нет же, слон — он как веревка», — сжимая хвост, утверждал пятый из них.

Я, кстати, помню похожую историю. Мне-прошлой моя-прошлая русская мамочка ее рассказывала, только там фигурировали индусы.

Но обе версии сходятся в выводе: необоснованно делать выводы, имея лишь часть информации. Не видя целостной картины, судить о чем-либо. Да хоть бы и о слоне.

Вот и я пыталась разузнать побольше о слоне. До того, как начну делать некие выводы о том, что таится в облачной пустоте.

В свете этом информация о девочке-кунице от Джиана явно была полезна. В тот раз, когда я якобы толкнула Сюй Вэйлань, нормального разбирательства не произошло. Сюр какой-то, детский лепет. Малышку просто убрали из группы.

А я почти уверена, что истинный виновник в той истории — это пятнистая говнистость… тьфу ты, киса в пятнах. Каким-то образом она подбила на толчок куницу: уговорила ли, за конфетку предложила пошалить, еще что-то выдумала… Так или иначе, «ставила» представление Вэйлань, а огребла только (со)участница спектакля.

Юньсюй же в результате потерял друга. И это уже повод присмотреться к мальчику-слону. Пообщаться. Может, предложить остаться подольше после танцев. Лишних полчаса мне погоды не сделают, а слону могут и подсобить.

Совсем хорошо, если парни тоже задержатся. Вместе — веселее. И потом, когда мы неделю занятий пропустим, на нас будут чуть менее косо смотреть. Ну, насколько это осуществимо с учетом особенностей местного населения. И нет, мне никогда не надоест эта шутка.

Отменный повод для общения подогнал мне батя. Он распечатал фотографии с нашего чудесного отдыха в парке птиц. Как я говорила, там же не только пернатые. Это ворону тянуло к птиченькам. А предок больше всего нащелкал кадров со свинтусами… каждому свое. Шучу.

На самом деле, родитель много фото сделал. С разными животными. И часть из них отлично подошла для раздачи моим детсадовским друзьям.

— Он точь-в-точь как ты, — заявила я, передавая фотокарточку жирафику.

Дружище отреагировал правильно. Вытянул шею и улыбнулся, прямо как то длинношеее. Детвора вокруг засмеялась. Чистый беззаботный смех — самое ценное, что дарит нам детство.

— Этот красавчик — тебе, — продолжила я раздачу «портретов». — Чен, он как ты нынешний. А до второго тебе еще придется подрасти, чтобы полностью соответствовать.

Нашему юному гению с пространственным мышлением досталось сразу две фотографии. Мелкого бегемотика и его «будущей», взрослой версии.

Думала, что малыши могут испугаться разверзнутой пасти, но не тут-то было. Детки наперебой советовали Ченчену кушать больше, чтобы поскорее достичь взрослой формы.

— Быков мы не встретили, — я изобразила на лице досаду. — Как и акул. Но было много крокодилов и черепах. Черепаху я отдам тебе, Шуфэн. Чтобы тебе передалось от нее мудрости.

«И чтобы ты сбавила обороты в своих подколках», — я решила как-нибудь потом добавить. Без лишних глаз и ушей.

— А крокодил — для Юна, — выдала я самый необычный «портрет» из получившихся у бати. — Потому что, когда ты вырастешь, к тебе так же начнут слетаться красотки.

Помню, сама описывала в одном из текстов, как бабочки пьют черепашьи слезы. Получая при этом нужные им минералы. Теперь я знаю наверняка, что с крокодилами это тоже работает.

И да, с учетом статуса наследника, вокруг этого мальца реально будут виться всякие… бабочки. Он же при (больших) деньгах, что делает наружность далеко не самым значимым в плане привлекательности. Так-то Юн не страшный, не подумайте. И с зубами у него неплохо, хотя до полного комплекта еще пары моляров не хватает.

Юный Юн принял фотокарточку двумя руками — знак уважения к презенту — и с видом глубокой задумчивости.

Остальным детям я предложила выбрать фото с птицами, благо их папка много нащелкал. И еще один снимок я отнесла к столу, за которым сидел Юньсюй. Он заглядывался на нашу шумную смешливую компашку, но не подходил.