Сад лжи. Книга вторая

„Хорошо, я немного окосела. Но сейчас мне так приятно, даже не помню, когда я в последний раз была навеселе. Наверно, прошли годы. С Брайаном? Да, на крыше. Мы тогда выпили целый кувшин „Ред Маунтин". Что ж, за тебя, Брайан, и за леди, с которой ты сейчас пьешь…" — мысленно обратилась она к нему.

Резкая боль осколком стекла царапнула по сердцу. Горло Розы сжалось. Она сглотнула, и пузырьки от шампанского устремились в нос, вызвав на глазах слезы.

Роза вдохнула и закашлялась. Макс похлопал ее по спине — и кашель в конце концов прошел. Роза посмотрела на него и, увидев озабоченность на его лице, неожиданно обвила шею Макса руками, прижавшись щекой к теплу его голой груди.

— Если ты хотел меня напоить, то тебе это удалось, — пробормотала она. — Обещай мне одно. Если я отключусь, уложи меня в постель.

— Обещаю. А для чего еще нужны друзья?

Макс опустил руку Розе на голову и нежно погладил ее волосы.

Она задрожала, почувствовав прикосновение его пальцев к шее.

— Господи, как приятно. Приятно, когда тебя гладят…

Неожиданно Макс отдернул руку. Он отошел к раковине и пустил воду. Роза увидела, как над черной обгорелой сковородкой поднялся грязный гейзер, разбрызгивая вокруг жирные пятна.

— Макс, — позвала она.

Что-то тут было явно не так. Он двигался по кухне порывисто, нервно, словно сердился. Мышцы на его плечах ходили ходуном. Затем он повернулся — и она увидела. Кровь ударила ей в лицо, она почувствовала себя полной дурой.

Макс хотел ее.

Конечно. Он же не был с женщиной… по крайней мере, она так полагала… уже много месяцев. Как она могла быть все это время такой безмозглой. Разгуливать по утрам в пижаме. Выскакивать из спальни к телефону полуодетой, не задумываясь, что он может в этот момент чувствовать. И сейчас тоже… Господи, что он должен о ней думать.

На память ей пришло слово, которое она впервые услышала у себя в школе в спортивной раздевалке. „Дрочилка". Грубое, но точное. Так называли девчонок, которые, зная что за ними подглядывают мальчишки, нарочно возбуждали их. Ей показалось дико смешным и нелепым, что она, Роза Сантини, — в ее-то возрасте, выступает в подобной роли.

Она закусила нижнюю губу, чтобы сдержать напавший на нее приступ неудержимого смеха.

— О, Макс, — вздохнула она. — Пошли в спальню. Прямо сейчас, и плевать нам на ужин. Я, может, и пьяная, но не настолько, чтобы не знать, что для меня хорошо.

Поднявшись на не очень твердых ногах, Роза подошла к нему и обняла его.

— Роза… — сказал Макс хрипло.

— Я знаю, что делаю, если это тебя беспокоит, — улыбнулась она. — И утром я ни о чем жалеть не буду. Если только не перестанем быть друзьями. Хорошо?

Макс кивнул и стало заметно, как двигается его кадык. Он притянул ее к себе и, застонав, начал целовать. Глубоко. Жадно. У Розы было такое чувство, что он хочет проглотить ее всю. Неожиданно закружилась голова. Господи, кто бы мог подумать? Макс…

„Боже, до чего прекрасно, до чего прекрасно…" — думала она в то время, как его сильные руки раздевали ее в спальне.

Он опустился перед ней на колени, снимая колготки и целуя ее ноги, нежно проводя языком по стопе. Потом он перевернул Розу на живот и стал целовать под коленями и каждое из нежных полукружий ее попки.

Роза дрожала от удовольствия: каждое его прикосновение было как неожиданный подарок, который следует медленно разворачивать и смаковать. Как дорогие шоколадные конфеты — их следовало откусывать маленькими кусочками. Боже, какая благодать вот так заниматься любовью и не быть влюбленной! Не испытывать этого смятения чувств, только мешающего наслаждаться актом любви…

Нежным движением он перевернул ее снова на спину — его голова заскользила у нее между ногами.

„Господи Боже мой…"

Она почувствовала, что кончает. Это произошло мгновенно, неотвратимо, словно Роза, не удержавшись, съехала с нагретой солнцем зыбкой песчаной дюны. Ее ноги сами собой обвились вокруг плеч Макса, пальцы рук впились в его густые волосы.

„Господи Иисусе… Боже… Макс… да откуда ты узнал, что мне необходимо, чтобы… испытать это ни с чем не сравнимое блаженство?" — спрашивала она, не решаясь, однако, произнести это вслух.

Задыхающаяся от счастья, Роза жаждала продолжения.

— Войди в меня, Макс, — простонала она. — Скорее!

И он вошел. И это было прекрасно. Даже лучше, чем те серебристые вибрирующие трели, которые звучали в ней раньше, когда его язык дотрагивался до ее заповедных мест. Теперь он проник, казалось, в самые глубины ее существа. Какое наслаждение чувствовать на себе его тяжесть, ощущая, как могучая сила его рук и ног переливается в ее тело, словно сообщая ему заряд электрической энергии. Как это не похоже на Брайана с его медленными, расслабленными движениями. Макс, решительный и мощный, напоминал ей боксера, а Брайан — скорее бегуна на длинные дистанции.

„Ты не должна, слышишь, думать о Брайане! — приказала она себе. — Это неблагородно. Да, неблагородно по отношению к Максу, даже если ты и не влюблена в него. В любом случае незачем впутывать в это дело Брайана".

Дыхание Макса между тем становилось все чаще — ухо Розы щекотали струйки горячего воздуха.

— Я больше не могу сдерживаться… Ты… Господи…

— Хорошо, Макс, хорошо!

Она почувствовала извержение: это был поток, захвативший и ее самое. Все ее тело пело от наслаждения. Снова, снова и снова… Потом она в изнеможении лежала рядом с Максом, не в силах пошевелиться. Сердце неистово стучало в груди. Их тела как бы окутывал кокон, сотканный из пота. Дыхание Макса постепенно успокаивалось, становясь почти неслышным.

— Боже мой, Макс, Боже мой… — прошептала она, пораженная.

В этот момент сердце Розы сжалось от грусти: „Как бы мне хотелось, чтобы я его любила".

Через несколько часов, в истоме сонного блаженства, прижимаясь к Максу, Роза подумала, что даже после того, как они перестали заниматься любовью, ей все равно приятно, что он лежит рядом. С другими мужчинами, с которыми она раньше спала, все было по-другому: после момента близости она начинала чувствовать беспокойство и ей не терпелось, чтобы партнер поскорее ушел. Но с Максом она чувствовала себя так уютно. И меньше всего на свете ей хотелось бы сейчас, Чтобы он ушел.

Она уже почти проваливалась в сон, когда услышала слова Макса:

— Кстати, мне звонил Стью Миллер из „Пруденшл". Один из клиентов из страховой компании получил вызов в суд… Это врач, и ты ее даже знаешь… Рэйчел Розенталь.

Сна как не бывало. Розу словно окатили ледяной водой. Нервы напряглись как струна, сердце бешено забилось.

„Рэйчел… Жена Брайана…"

Она перевернулась на спину, чтобы не встретиться глазами с Максом. Ей не хотелось, чтобы он догадался о ее чувствах. Слишком уж они были личными и слишком болезненными.