Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Убийц, как нарочно, звали: одного Азат — Свобода, другого — Бегенч — Радость.

У Азата осталась молодая жена, учительница Нина, дождавшаяся мужа. Расстрел позднее был заменен пятнадцатилетним сроком, а пробыли убийцы в заключении всего по восемь лет, причем половину этого срока они провели вольнопоселенцами в горнорудном поселке, живя с семьями в отдельных квартирах.

Много позже Бакы выяснит, что убийство Рзы было не случайностью: очень уж он мешал кое-кому своей честностью.

Бегенч был младшим братом редактора районной газеты. Бакы раньше хорошо относился к редактору, потому что тот регулярно его печатал, но после убийства перестал носить стихи.

В день приговора

убийцы были в белоснежных рубашках, таких стерильных, как халаты у хирургов, таких невинных, как платья у невест. Головы острижены наголо, и черепа их были деформированными, с шишечками. Рукава засучены, как у мясников, и на тонких, нервных, как у музыкантов, кистях их волосатых рук он искал следы крови. Облик убийц вызвал у Бакы слабость и головокружение, как от потери крови. Такое ощущение он испытывал на донорском пункте, когда сдавал кровь по собственному желанию, каждый месяц полстакана. Никто ему не говорил, что так много нельзя, с радостью принимали.

Рза, убитый в двадцать лет, был славным парнем. Открытое красивое лицо. Всегда кидался в драку на помощь избиваемому, обижаемому. Нигде никакая драка не обходилась без него, в каком бы конце городка она ни начиналась. Всегда и везде Рза вступался за слабых и обиженных. Он пытался установить справедливость, наказать зло с помощью своих кулаков. Когда закон оказывался неуместным и неповоротливым, чиновники — подкупленными, тогда появлялся Рза, которого называли в шутку «санитаром духа», и восстанавливал справедливость.

Видя, как мальчишек гоняют с дерева, на котором они никому не мешали, Рза покупал всем билеты.

Аман, рефлексирующий человек, самого себя огромным усилием, самомнением, самобичеванием сделавший инструктором райкома, утверждал, что Рза мог бы стать известным художником, дипломатом, легкоатлетом, музыкантом, гроссмейстером... будь он немного расчетливее, честолюбивее, благоразумнее.

Пост инструктора прочили Исе, но Иса не вернулся из армии, и пост этот занял Аман.

Иса тоже был необычным человеком, как и Рза. Но в отличие от Рзы — не горячился, не кидался кулаками восстанавливать справедливость, то есть, по словам жителей, «не хулиганил». Но все же как-то действовал на окружающих: достаточно было оказаться вблизи него, чтобы это почувствовать. При нем никто не мог ругаться, грубить, лгать — язык не поворачивался.

Даже самолюбивому Аману, любителю отыскивать в людях недостатки, не удавалось найти в Исе плохое. А ведь угодить Аману было нелегко — он предъявлял людям большой счет, он ненавидел в людях плохое, он не прощал людям их недостатки!

Более того, Аман признавал в Исе много достоинств, правда, при этом пытался разобраться в них. Но достоинства Исы не поддавались его анализу. Возможно, Аман признавал Ису потому, что его уже не было в живых. Аман говорил всем, что Иса был его лучшим другом. И Амана почитали, как лучшего друга покойного.

Иса запечатлелся в памяти Бакы в солнечные светлые дни. Однажды Иса приехал на каникулы. Бакы и другие мальчики прибежали к его дому. И Бакы увидел: Иса как бы светится. Он сидит со своими ровесниками на веранде. Вокруг него, как мотылек вокруг лампы, вьется мать, Карима-апа. Иса тоже был сыном одинокой матери, вдовы, как и Энвер, уехавший в Москву, чтобы стать большим ученым, а умерший там дворником.

Бакы и другие мальчики остановились у калитки, стесняясь подойти к взрослым, и, не отрывая глаз, любовно стали смотреть на Ису. Иса сразу заметил их, встал, подошел к ним, поздоровался с каждым, узнал каждого, хотя мог и не узнать их, так как учился в большом городе и редко бывал дома, повел мальчиков к столу и угостил их такими сластями, какие в городке не продавались.

Иса

служил в десантных войсках, и, когда совершал прыжок, а было это перед самой демобилизацией, парашют не раскрылся. Наверное, он летел, как птица, и легко, мягко обнял ставшую родной латвийскую землю, потому что ни единого повреждения на теле не обнаружили, а на лице был покой.

Карима-апа ездила хоронить сына. Бакы ходил с торбой по домам и собирал деньги ей на дорогу. Не нашлось ни одной души, кто хотя бы пятачок не кинул в торбу.

4. Шайтан

С недавних пор в доме поселился шайтан, даже не в доме, а в одной комнате с ним, и к тому же еще спал в его кровати, которую Бакы уступил как воспитанный, гостеприимный мальчик, а сам устроился на раскладушке. Шайтан принял любезность мальчика как должное, и это насторожило Бакы. С того дня началось их единоборство. Шайтан сразу приступил к своим обязанностям, устраивая бесконечные козни, провоцируя его на плохие поступки и мысли, пробуждая в нем низкие страсти.

Позднее Бакы поймет, что это было единоборство с самим собой, с шайтаном в себе.

Шайтан явился из-за реки в облике родственника Ямана. Правда, имя Яман, в переводе — Плохой, намекало на его сущность, но Бакы не сразу придал этому значение.

Не дослужив в армии — симулировав болезнь, он добился досрочной демобилизации,— навестив родителей на острове, приехал в городок и попросил разрешения пожить у родителей Бакы. У Ямана были свои планы. Городок, который рос и скоро мог стать городом, предоставлял возможность выбиться в люди. А на острове можно заняться разве что охотой и рыбалкой, сбором корней лакрицы и пастушеством. Среди многочисленных братьев Яман считался наиболее подающим надежду — смышленым и честолюбивым, и потому наиболее уважаемым в семье. Другие его братья не имели особых притязаний в жизни.

Еще он намеревался жениться, а на острове разве найдешь достойную невесту! Надеялся, что родители Бакы, пользовавшиеся уважением, пристроят его куда-нибудь на хорошую службу, самому сделать это непросто, нужны связи. Походит у них во дворе, помогая по хозяйству, это верный путь к сердцу родственников, а там, гляди, они женят его на девушке из семьи уважаемых людей.

Расчет его окажется верным.

Яман стал работать на районной хлопковой базе товароведом. Бывшего до него товароведа посадили за кражу. Общеизвестно, что хлопбаза — золотое дно. Только успевай протягивать руку, но с умом, и не ленись брать то, что лежит перед носом! Соблазн велик, хотя понятие соблазна знакомо только людям совестливым, а все бывшие товароведы устраивались туда с уже протянутыми руками и, слава богу, попадались. Товароведы связаны с районными властями и платят им дань, но никакая проверка сверху до них не докопается, цепочка оборвется на товароведе; во-первых, потому, что выше бывают только нарушения, но не преступления, а во-вторых, товаровед это лицо, которое добровольно берет на себя обязательство быть последним звеном в преступной цепочке за определенное вознаграждение и за обещание начальства вызволить из тюрьмы в случае чего.

Бакы бывал с мамой в гостях у жены бывшего товароведа, когда он считался еще уважаемым человеком, а не вором. Это был не дом, а дворец. Богатое убранство комнат не поддавалось описанию. А когда Бакы заглянул к ним перед обыском, в доме было пусто, хоть шаром покати. Заблаговременно узнав об обыске, жена товароведа все ценные вещи спрятала у соседей, родственников и знакомых, чтобы не конфисковали. Было странно слышать, как жена товароведа божится перед следователями, что они бедные люди и едва сводят концы с концами.

Поделиться с друзьями: