Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

– Я думаю, что это из-за бороды, – грубо рассмеялся Дорт.

Макс попятился.

– Да, ты один из тех, теперь я узнаю тебя.

– Да, я один из тех, – сказал Дорт и положил руку на револьвер. – Ну и что?

Непроизвольно Фаррар и все, кто находились рядом, раздвинулись.

– Не делай ничего, Макс, – хрипло прокричал Фаррар. – Это Том Дорт. Ты не знаешь, как он быстр.

Макс не отводил глаз от лица Дорта.

– Мне все равно, мистер Фаррар. Я убью его.

– Ну доставай свою пушку, краснокожий, – сказал Дорт со злостью.

– Я подожду, – мягко ответил Макс. – Я хочу, чтобы ты умирал медленно, как моя мама.

Лицо бандита налилось кровью.

– Доставай, – заорал он. – Доставай, проклятый сын дешевой краснокожей шлюхи. Доставай, черт бы тебя побрал.

– Я не тороплюсь, – спокойно ответил Макс. – Я не буду стрелять тебе в голову или в сердце. Первым делом я отстрелю тебе яйца, потом продырявлю брюхо. Я хочу посмотреть, как ты будешь подыхать.

Дорт чувствовал нарастающий страх. Боковым зрением он видел, что за ним наблюдают. Он посмотрел на Макса – губы плотно сжаты, в глазах ненависть.

– «Сейчас, – подумал Дорт, – Сейчас я покончу с тобой». Внезапно его рука рванулась к револьверу. Фаррар заметил это движение, но не успел и моргнуть, как в руке Макса сверкнуло оружие. Дорт даже не вытащил револьвер из кобуры, когда раздался выстрел. Бандит упал на колени в грязь, зажав руками промежность. Макс стал медленно приближаться к нему. Дорт поднял руку к лицу и посмотрел на стекавшую между пальцев кровь.

– Сукин сын, – завопил он, судорожно хватая упавший в грязь револьвер.

Макс подождал, пока Дорт поднимет револьвер, а затем дважды выстрелил. Пули отбросили бандита на спину. Он лежал, дергаясь в конвульсиях. Макс подошел ближе и встал, разглядывая его. В его руке дымился револьвер.

Спустя два дня Максу было дано право выбирать: вступить в армию или предстать перед судом. Все говорили о войне на Кубе, и судья был настроен очень патриотично. Макс мог бы доказать, что действовал в рамках самообороны, но он даже не воспользовался показаниями свидетелей.

Ему еще предстояла встреча с человеком, имени которого он даже не знал.

7

Невада зашевелился на диване. У него появилось ощущение, что в комнате кто-то есть. Машинально он потянулся за сигаретой, и когда его рука, ухватив пустоту, опустилась на край дивана, он окончательно проснулся.

Несколько секунд он соображал, где находится, затем сел и потянулся к висевшим на кресле брюкам. Сигареты оказались в правом кармане, он достал одну и чиркнул спичкой. Пламя осветило темноту, и Невада увидел Рину, сидящую в кресле и смотрящую на него. Он глубоко затянулся и загасил спичку.

– Почему ты не спишь?

– Я не могу спать. Я боюсь. – Она глубоко вздохнула.

– Боишься, Рина? Чего?

– Того, что со мной случится.

Невада тихонько рассмеялся.

– У тебя все есть, ты молода, впереди целая жизнь.

В темноте лицо Рины казалось бледным пятном.

– Знаю, – прошептала она. – Я и сама повторяю себе это. Но вся беда в том, что я не могу в это поверить. – Внезапно она опустилась перед Невадой на колени. – Ты должен помочь мне.

– Все пройдет, Рина. – Он погладил ее по волосам. Рина обняла его.

– Ты не понимаешь, Невада, – раздраженно сказала она. – Я всегда это чувствовала. До того, как вышла замуж за Корда, до того, как уехала из родных мест. Я чувствовала это, даже когда была маленькой девочкой.

– Я думаю, что каждый человек иногда испытывает страх.

– Нет, у меня все иначе. – В голосе Рины сквозил неподдельный ужас. – Я умру молодой от какой-нибудь ужасной болезни. Я знаю это, Невада, я это нутром чувствую. – Она заплакала, и Невада, продолжая гладить ее по голове, сказал:

– Все изменится, когда ты вернешься на Восток. Там ты встретишь молодого мужчину и...

Рина подняла руки и посмотрела на него. Первые утренние лучи коснулись ее лица. Широко раскрытые, полные слез глаза блестели.

– Молодой мужчина? – в ее голосе послышалось презрение. – Это как раз одна из тех вещей, которых я боюсь. Если бы я не боялась молодых мужчин, то вышла бы замуж за Джонаса, а не за его отца. – Невада промолчал. – Все молодые мужчины одинаковы. Им надо от меня только одно – трахнуть. Ничего больше, только трахнуть.

Невада был ошеломлен, услышав из ее уст подобные слова. Потом оцепенение прошло, и он улыбнулся.

– И зачем ты говоришь мне об этом, Рина? Чего ты ждешь от меня?

Рина пристально смотрела на него.

– Я хочу, чтобы ты понял меня. Чтобы ты понял, какая я.

Сигарета обожгла ему губы, и он быстро выкинул ее.

– А почему именно я?

– Потому что ты не мальчишка, а взрослый мужчина.

– А ты, Рина?

Взгляд ее стал дерзким, но голос выдавал неуверенность.

– Мне кажется, что я лесбиянка.

Невада рассмеялся.

– Не смейся, – быстро сказала Рина. – Я не сумасшедшая. Я была и с девушками и с мужчинами. Мне никогда не было с мужчинами так хорошо, как с девушками. – Она горько рассмеялась. – Мужчины такие глупые. Их так легко заставить поверить в то, во что они хотят верить. И я знаю все эти уловки.

– Может быть это потому, что ты никогда не встречала настоящего мужчину? – Самолюбие Невады было задето.

– Думаешь, нет? – В голосе Рины прозвучали вызывающие нотки.

Он почувствовал, как ее пальцы прикоснулись к его бедрам под одеялом и нащупали член. Рина быстро откинула одеяло в сторону и прижалась головой к его коленям. Невада почувствовал движения ее губ и внезапно рассердился. Схватив Рину за волосы, он откинул ей голову назад.

– Что ты пытаешься доказать?

Дыхание ее стало тяжелым и прерывистым.

– Что ты мужчина, – шептала она, – единственный мужчина, который может удовлетворить меня.

Невада молча смотрел на нее.

– Только ты, Невада, – продолжала шептать Рина. – Я знаю и чувствую это. Только ты можешь сделать меня счастливой, и я больше никогда не буду бояться. – Она попыталась повернуть голову, но Невада крепко держал ее. В ее широко раскрытых глазах промелькнуло отчаяние. – Ну пожалуйста, Невада, пожалуйста. Позволь мне доказать, как я могу любить тебя.