Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

– Оставьте его в кресле, – сказал он, закутываясь в полотенце.

На лице молодого человека промелькнула понимающая улыбка, и он вошел в ванную, захлопнув за собой дверь ногой.

* * *

– Убирайтесь отсюда, – сердито воскликнул Клод.

Молодой человек не пошевелился, улыбка его стала еще шире.

– Да прекрати, старик, – сказал он. – Ведь ты привел меня сюда не для того, чтобы я помогла тебе паковать чемоданы, не так ли?

– Убирайтесь или я позову на помощь, – воскликнул Клод, начиная ощущать страх.

– А кто услышит? – рассмеялся юноша. – Я сразу понял тебя, когда ты сказал, что слуг нет дома.

– Вы страшный человек! – закричал Данбар, но в этот момент удар по голове сбил его с ног. С трудом он поднялся на четвереньки. – Пожалуйста, уходите, – прошептал он.

Молодой человек угрожающе занес руку. Клод инстинктивно отпрянул, но парень успел с силой хлестнуть его по лицу. Голова Клода стукнулась об унитаз. Он посмотрел на парня глазами, полными ужаса.

– На самом деле ты ведь не хочешь, чтобы я ушел, правда? – спросил молодой человек, расстегивая черный кожаный брючный ремень. – Ты из тех, кто любит, чтобы его сначала немного помучали.

– Нет!

– Нет? – засмеялся парень, поднимая ремень. – Не пудри мне мозги, я ведь вижу.

Сначала Клод не понял, что он имеет в виду, но, взглянув на себя, оторопел от пришедшей в голову сумасшедшей мысли. Если бы Рина видела его сейчас, она поняла бы, что он мужчина.

Ремень хлестнул его по спине, и тело отозвалось на боль дрожью.

– Хватит, – заскулил он, – пожалуйста, не бей меня больше.

* * *

Клод с трудом поднялся с пола и огляделся. Парень уже ушел, прихватив все деньги, которые были у Клода дома. Он медленно встал под душ и открыл горячую воду. Он почувствовал, как силы возвращаются к нему.

Какая страшная вещь произошла с ним, подумал Клод, вспомнив унижения, которые ему пришлось перенести. Если бы он был сильнее, то показал бы этому негодяю. Клод почувствовал возбуждение, представив, как он вырывает ремень из рук парня и хлещет его до крови. Он ощутил уверенность в себе. И вдруг осознал всю правду.

– О, нет! – закричал он, поняв суть происшедшего. То, что всегда говорили о нем, было правдой. Он единственный не понимал этого, пока его собственное тело не предало его.

В нем вспыхнула ненависть к себе. Не выключая воду, Клод подошел к туалетному столику, открыл аптечку и достал старую опасную бритву, которой всегда пользовался с тех пор, как начал бриться, – бритву, которая свидетельствовала о его мужском звании.

В припадке бешеной ненависти он резко полоснул себя бритвой. Если ему не суждено быть мужчиной, то, по крайней мере, в его силах превратить себя в женщину. Клод снова и снова полосовал тело бритвой, пока обессиленный не рухнул на пол.

– Проклинаю тебя, – зарыдал он, – проклинаю тебя, мама.

Это были его последние слова.

20

Дэвид Вулф стоял в дверях ванной, ощущая подступающую к горлу тошноту. Кровь была повсюду: на бело-голубом кафеле на полу и стенах, на белой ванне, на раковине и унитазе.

Трудно было поверить, что всего полчаса назад дверь в его кабинете открылась и вошел дядя с налитым кровью лицом, как всегда бывало, когда он сильно расстраивался.

– Поезжай домой к Рине Марлоу, – сказал Берни Норман. – Только что позвонили из полицейского участка из Беверли-Хиллз. Данбар покончил жизнь самоубийством. И убедись, что ее охраняют. Я не хочу потерять два миллиона.

По пути Дэвид прихватил с собой начальника охраны студии Гарри Ричардса. В прошлом Гарри был сержантом полиции, и у него сохранились дружеские отношения с бывшими коллегами. Они поехали самой короткой дорогой и через двадцать минут были возле дома Рины.

Два санитара в белых халатах уложили израненное тело Данбара на носилки и, накрыв его белой простыней, двинулись к выходу. Дэвид посторонился, пропуская их. Он закурил, и тут из вестибюля внизу раздался страшный крик. Дэвид поспешил к дверям, недоумевая, каким образом Рине удалось сбежать от врачей. Но когда он взглянул вниз, то увидел, что это была не Рина, а мать Данбара, пытавшаяся вырваться из рук двух дюжих полицейских.

– Мое дитя, – кричала она, в то время, как санитары проносили мимо нее носилки, – дайте мне увидеть мое дитя!

Санитары, не обращая на нее внимания, прошествовали со своим грузом к входным дверям. Когда двери открылись, Дэвид увидел толпу репортеров. Он начал спускаться по лестнице. Мать Данбара снова закричала. Она почти вырвалась из рук полицейских и ухватилась за перила.

– Ты убила моего сына, ты, дрянь! – кричала она. Казалось, ее высокий пронзительный голос заполнил весь дом. – Ты убила его, когда узнала, что он возвращается ко мне. – Наконец она окончательно высвободилась и рванулась вверх по лестнице.

– Уберите отсюда эту полоумную старуху, – раздался голос позади Дэвида. Он обернулся. – Наверху лестницы стояла Элен, лицо ее было свирепым. – Уберите ее, – повторила она. – У доктора и так полно забот с Риной, не хватает еще воплей этой сумасшедшей старой суки.

Дэвид встретился взглядом с Ричардсом и кивнул ему. Ричардс быстро подошел к одному из полицейских и что-то прошептал ему на ухо. Полицейские моментально преобразились. Они снова схватили женщину, один из них заткнул ей рот рукой, и они почти волоком вытащили ее из комнаты. Чуть позже стукнула боковая дверь и наступила тишина.

Дэвид снова взглянул наверх, но Элен там уже не было. Он подошел к Ричардсу.

– Я велел ребятам отправить ее в клинику Колтона, – прошептал бывший полицейский.

Дэвид одобрительно кивнул. Доктор Колтон сообразит, что делать. Ему часто приходилось иметь дело с невменяемыми звездами, так что можно было быть уверенным, что матери Данбара не удастся ни с кем переговорить, пока он не успокоит ее.

– Позвони на студию и прикажи прислать сюда несколько твоих людей. Не хочу, чтобы после ухода полиции сюда ворвались репортеры, – сказал Дэвид.

– Уже сделано, – ответил Ричардс, беря его за руку. – Пойдем в гостиную, хочу, чтобы гы познакомился с лейтенантом Стэнли.

Лейтенант Стэнли сидел рядом с телефонным столиком, держа перед собой раскрытый блокнот. Он встал и поздоровался с Дэвидом. Это был худощавый мужчина с землистым лицом и поседевшими волосами, и Дэвид подумал, что он похож скорее на бухгалтера, чем на детектива.

– Ужасный случай, лейтенант, – сказал Дэвид. – Вы уже выяснили, как это произошло?

Лейтенант кивнул.