Саладин. Султан Юсуф и его крестоносцы

– Подождем здесь, - повелел он.

Тишина длилась недолго. Послышался сначала треск, а потом - оглушительный грохот, и спустя пару мгновений нас обдало холодное, свирепое дыхание чудовищного подземного змея. Дышать стало почти невмоготу, ведь по подземелью пронеслась густая туча пыли. Но и мы и без того затаили свое дыхание, тревожно прислушиваясь к внезапно наступившей тишине.

– Айвен!
– тихо позвал Джон Фитц-Рауф.
– Айвен, где ты?!

Ответа не было.

– Айвен!
– крикнул он уже во всю глотку.
– Отзовись!

Холодок пробежал у меня по хребту.

– Тише, мессир, может обвалится и здесь, над нами - не столько с опаской, сколько с грустью предупредил я рыцаря.

– Пусть валится все к дьяволу, в преисподнюю!
– в отчаянии воскликнул всегда сдержанный англичанин.

И еще раз позвав своего оруженосца, он так же отчаянно ринулся прямо по направлению к обвалу.

Я не мог удержать его.

– Он мертв, мессир. Айвен мертв, - повторял я ему в спину, но он не остановился до тех пор, пока едва не ткнулся лбом в нагромождение камней и земли, заткнувшее весь проход.

– Так много сразу рухнуло, - растерянно прошептал Джон Фитц-Рауф.
– Он не успел.

– Не успел, - подтвердил я.

Англичанин отвалил в сторону несколько камней и наконец убедился, что руса уже не спасти.

– Упокой, Господи, его душу!
– вздохнул он и перекрестился, кажется впервые за всю дорогу.
– Надеюсь, что теперь он искупил все свои грехи, от самого дня появления на свет.

Вскоре вы выбрались из царства покойников в царство тех, кто еще ожидал своей участи, и с невольным облегчением глубоко вздохнули. Холодный, сырой воздух, еще недавно сковывавший наши члены и грозивший остудить насмерть, теперь, напротив, вернул нас к жизни. Свечки пришлось погасить, чтобы ненароком не выдать себя.

– Надо дождаться Эсташа, - сказал рыцарь Джон.
– Все равно в этой тьме далеко не уйдешь.

– Меня обучали быть зрячим во тьме, и мне нетрудно стать поводырем, - напомнил я англичанину.

И вдруг, как порой случалось, я увидел внутренним взором куда лучше чем днем, под лучами солнца, все, что произошло с Эсташем де Маншикуром и его войском у стен, увы не Антиохии, а женского монастыря, затерянного в дебрях христианских земель.

На несколько мгновений меня охватил сильный озноб, и я даже не сразу уразумел, что сказал мне рыцарь Джон.

– Ты все видишь, но не слышишь?
– рассердился он.

Тут, словно эхо, долетело издалека до моих ушей то, что он изрек перед этим, а изрек он приказ:

– Выведи меня к монастырю с безопасной стороны.

– Нас осталось только двое, - сообщил я ему, стуча зубами.
– Все погибли.

Джон Фитц-Рауф замер, а потом вдруг схватил меня за плечи и крепко встряхнул. Мне сразу полегчало.

– Откуда ты знаешь?!
– свирепо дохнул он мне в лицо, и тогда полегчало еще больше.

– Знаю...
– ответил я.
– Мне открылось... Они храбро сражались, но австрийцев было гораздо больше. И они тоже опытные воины. Эсташ почему-то пробивался к озеру. Я видел, что там есть мостки и пара лодок. Может, Эсташ надеялся, что ему удастся захватить хотя бы одну из них и спастись... Рыцарь Виллен погиб раньше, у самого берега. Его ударили копьем в спину. А франк смог добраться до мостков. Он въехал на них на своей лошади. Он умело отбивался и сбросил в воду трех или четырех врагов... Но он уже был ранен. Там, на мостках его ранили еще раз. В шею. Он упал с лошади в воду... Упал и утонул.

– Боже милостивый!
– прошептал рыцарь Джон.
– Теперь я уж точно останусь здесь до утра и выясню, что там случилось. И если все подтвердиться... Кто ты такой, Дауд? На ангела не похож... Нет, эти забавы уж скорее по вкусу черту.

– Кем бы я ни был, - сказал я англичанину с досадой, поскольку теперь видел во мраке все что угодно, кроме способа, каким бы удалось увести его из этих недобрых мест, - да только, мессир, другого оруженосца вам уже не сыскать.

Змеиная почта

Письмо четвертое

Мудрые Змии Пророка! Спешим обрадовать вас тем, что след уже найден, и вскоре наши общие тревоги развеются, как дым. Один из "рыцарей султана" сам попался нам в руки, попытавшись сесть на корабль в том же Задаре. Как ни удивительно, этот франк покинул свой отряд, пытаясь бежать вместе с некой девицей, постриженной в монахини. Он оказался покрепче Камбалы духом, но не телом. Признания из него вытянуть не удалось, и он умер, что-то бормоча о великом грехе против второй Моисеевой заповеди*. Доказательство - а именно сотворенный им кумир - было налицо. И этот "кумир", увидев мучительную смерть своего покровителя и защитника, со страху сразу признался, что "рыцари султана" стали наемниками в войске какого-то захудалого барона. Что касается Золотого Ужа, то он нашелся удивительным образом. Им оказался тот самый таинственный незнакомец, однажды спасший рыцарей от адского пламени и потопа. Выходит, у него тоже появился новый, могущественный кумир. Этого кумира необходимо найти и низвергнуть, ибо он, вероятно, куда опаснее малочисленной шайки наемников.

Пусть вечно плодоносят ваши золотые яблони!

Глава ПОСЛЕДНЯЯ. О славе: земной и небесной

На рассвете мы увидели тени моих ночных видений. На берегу озера, в туманной дымке, неторопливо двигались темные фигуры. До нас отчетливо доносились немецкие ругательства.

Тюркопли сражались в чужих землях так же доблестно, как первые крестоносцы, пришедшие в Палестину, и все полегли костьми. С берега и мостков австрийцы убирали мертвые тела. Видно, они ночью утомились и решили отложить это обременительное занятие до утра.

Мы видели серую лошадь Эсташа де Маншикура, оставшуюся без седока.

Убедившись, что "все подтвердилось", рыцарь Джон Фитц-Рауф двинулся в путь.

Наконец пригодились те несколько золотых монет, которые я берег на самый черный день. Конечно, случались дни куда более черные, но на свое богатство я не смог бы прокормить все войско или снабдить его конями и оружием. Зато теперь вдвоем с рыцарем Джоном мы уже могли не бояться голода и нищеты.

Отойдя от монастыря на достаточное расстояние, мы приобрели двух коней, вполне приличных, но не слишком породистых, чтобы привлекать к себе подозрительные взоры.

Мы продвигались вглубь владений герцога Австрийского, потом пересекли границы Священной Империи и добрались до Франконии, собирая по пути всякие слухи.

Настал день, когда мы достигли предместья Шпейера, где наше "войско" внезапно увеличилось.

В одной из таверн рыцарь Джон пригляделся к посетителю, сидевшему к нам вполоборота и шепнул мне на ухо:

– Где-то я видел раньше этого парня!

Тогда я тоже пригляделся. Этому человеку было лет двадцать пять, и он явно имел благородное происхождение, которое, судя по всему, скрывал, подобно рыцарю Джону.