Салават-батыр

Запыхавшийся Брант не смог вначале вымолвить ни слова. Кое-как отдышавшись, он, заискивающе заглядывая императорскому посланнику в глаза, поздравил его с новым назначением и жалобно пролепетал:

— Александр Ильич, молю о снисхождении, не сердитесь на меня, Бога ради. Вы уж простите меня за то, что я не встретил Ваше высокопревосходительство, как подобает. Дело в том… — Губернатор запнулся и вдруг выпалил: — Это не моя вина. За сей подлый народец я не берусь отвечать. Кабы не разбойники, то я…

— Кабы не разбойники, то и меня бы здесь не было, — перебил его Бибиков, презрительно усмехаясь. — По-вашему выходит, что не вы, а я повинен в том, что творится в вашей губернии.

— Боже упаси меня вас в чем-либо обвинять. Это все Рейнсдорп. Это он не захотел меня поддержать, — продолжал оправдываться Брант.

— Как можно, генерал?! — возмутился Бибиков. — Ссылаться на оренбургского губернатора, по меньшей мере, неуместно, ибо генерал-поручик Рейнсдорп сам острую нужду в помощи испытывает. — Он смерил фон Бранта строгим взглядом и с осуждением заметил: — Вы, как я вижу, токмо о своей губернии печетесь, а до прочих вам, стало быть, и дела нет. Между тем злодея должно истреблять во всех местах одинаково, где бы оный ни показался…

Губернатор опустил глаза.

Не дождавшись ответа, Бибиков лукаво прищурился и осторожно промолвил:

— Я вот о чем подумал, дорогой Яков Ларионович. А не пора ли вам в отставку?

— Прошу прощения, любезнейший Александр Ильич, но осмелюсь вам напомнить, что вопрос об отстранении меня от должности губернатора дозволено решать лишь самой государыне-императрице… — с видом оскорбленного достоинства произнес тот.

— Да будет вам известно, что ее величество, направляя меня сюда, предоставила неограниченные полномочия, — подбоченясь, надменно произнес Бибиков.

Не ожидавший этого генерал фон Брант вначале опешил, потом вдруг встрепенулся и, приложив обе руки к груди, взмолился:

— Ради бога, простите, ваше высокопревосходительство! Виноват-с. Не знал… Но мне очень хотелось бы остаться на своем посту. Я чувствую, что покамест в силах послужить отечеству и ее величеству государыне-императрице Екатерине Алексеевне… Я…

Видя, как унижается перед ним немолодой губернатор, Бибиков немного смягчился.

— Ну полноте, Яков Ларионович, успокойтесь! Пока что никто не собирается вас трогать. Оставайтесь на своем посту. Но ежели в самое ближайшее время не наведете во вверенной вам губернии порядок, тогда уж не взыщите…

— Понимаю, Ваше высокопревосходительство, понимаю! Обещаю вам, я приложу все усилия… — поспешил заверить Бибикова фон Брант, тряся головой и расшаркиваясь.

После встречи с казанским губернатором Бибиков велел разыскать и собрать оставшихся в городе чиновников и помещиков.

— В столь тревожный и ответственный момент государыня-императрица Екатерина Алексеевна уповает на нашу с вами помощь, — начал главнокомандующий и, объяснив собранию, с какой целью он явился в Казань, приступил к обсуждению насущных задач.

Ожившие от присутствия Бибикова представители казанской знати без лишних слов поддержали его предложение подготовить и вооружить за счет собственных средств дворянское ополчение — из расчета один человек с двухсот душ. Командование комплектуемым Казанским конным корпусом было поручено генерал-майору Александру Леонтьевичу Ларионову. Казанский магистрат снарядил гусарский эскадрон.

Дворянство Симбирска, Саранска и Пензы тоже не осталось в стороне, набрав и снарядив в помощь регулярным войскам по два отряда конников. Всего же к началу вступления в зону восстания генерал-аншефу Бибикову удалось собрать шестнадцатитысячную армию при пятидесяти орудиях.

Ознакомившись с местной обстановкой и складывающейся ситуацией, командующий наметил несколько основных направлений наступления правительственных войск. В сторону Бугуруслана должен был выступить генерал-майор князь Петр Михайлович Голицын. По Старо-Московской дороге вдоль Самарской линии предстояло идти генералу Павлу Дмитриевичу Мансурову. Для укрепления правого крыла этой линии были выделены части под командованием майора Муфеля и подполковника Гринева. Корпус под началом генерала Ларионова Бибиков направил к Уфе. Для освобождения Мензелинска и очистки дороги на Бугульму он отрядил пехотный полк под началом своего племянника — полковника Юрия Богдановича Бибикова. Команды секунд-майора Гагрина и подполковника Папава были брошены в сторону Кунгурской крепости. Защита Пензы и Саратова поручена двум стрелковым полкам.

Рассредоточив таким образом предоставленные в его распоряжение силы, главнокомандующий стал с нетерпением ожидать результатов. Прибывший в Казань в конце декабря, уже в середине февраля он докладывал императрице о победоносном шествии ее войск. Вскоре Александр Ильич убедится в поспешности своих выводов, но на тот момент у него были некоторые основания для торжества. Особенно радовался он успехам своего племянника.

Юрий Бибиков выступил из Казани во главе пехотного полка четвертого января. Захватив с боем и спалив три деревни, на двенадцатый день он уже направился к Заинску. Отогнав от городка повстанцев, командир жестоко отомстил местному гарнизону, дерзнувшему сдать Заинек повстанцам.

Покоряя одно селение за другим, гусары полковника Бибикова беспощадно, огнем и мечом, расправлялись с их жителями. Второго февраля каратели вошли в Мензелинск, десятого — в Нагайбак, а одиннадцатого взяли Бакалы. Окрыленный легкими победами, Юрий Бибиков направился в Бугульму, куда стягивались войска, которым предстояло идти к Оренбургу. Однако вскоре после его отъезда пугачевцам удалось отвоевать Нагайбак.

Обеспокоенный Александр Ильич Бибиков, забыв про отдых, требовал, чтобы ему постоянно и своевременно обо всем докладывали. Поэтому посетители шли к нему, сменяя друг друга. То один гонец с реляцией заявится, то другой, а вслед за ним и третий… И так без конца.

Разрозненные донесения не могли удовлетворить генерал-аншефа. Вызвав к себе начальника военного штаба, он потребовал от него более обстоятельного отчета.

— Нет ли каких вестей от князя Голицына и генерал-майора Мансурова? — с ходу осведомился Бибиков.

— Есть, Ваше высокопревосходительство. Генерал-майор Мансуров освободил Бузулукскую крепость и с изрядными трофеями пошел к Сорочинской. Там они встретились одиннадцатого марта с генерал-майором Голицыным и оттуда направились к Оренбургу. А вот корпус генерал-майора Ларионова, судя по всему, до Уфы пока не добрался.

— И где же он застрял?

— У Бакалов задержался.

Если первая новость была встречена Бибиковым с радостью, то вторая вызвала у него приступ гнева.

— Каков, однако, копуша сей Ларионов! И чего он медлит?! Я ведь не посмотрю на то, что оный мне сводный брат, найду на него управу, — прокричал он и, немного подумав, принял решение заменить его командиром полка карабинеров подполковником Иваном Михельсоном.

После того как генерал-аншеф Бибиков распорядился о передаче под его начало корпуса, молодой офицер двинулся без промедления по направлению к Уфе.