Салават-батыр
Шрифт:
— Стыд-то какой! — прошептала она. — А ну как матушка увидит?
— А мне все равно, увидит она или нет, — сказал Салават, крепко прижимая девушку к своей груди и, коснувшись горячими губами ее уха, с нежностью произнес: — Что же делать, коли ты мне по сердцу пришлась…
Эта лунная ночь сблизила Салавата и Наталью друг с другом.
Однако общение их длилось недолго. Пятнадцатого января 1774 года, проведя в Красноуфимске три насыщенных важными делами дня, Салават Юлаев стал спешно готовиться вместе со своим войском к отъезду. Он загрузил сани провизией и двадцатью пудами пороха.
Перед тем как выехать, Салават встретился тайком с Натальей.
— Крепко запала ты мне в душу, милая. Хочешь, заберу тебя с собой? Муллу позовем. Ты в нашу веру
Наташа отрицательно покачала головой.
— Чтобы я да третьей женой к тебе пошла! Не бывать тому! Сперва разведись со своими, тада и поглядим…
— Нет, не могу я их бросить, — наотрез отказался Салават. — Зюлейху и Гюльбазир я тоже очень люблю!..
— А вот я делить тебя с другими бабами не собираюсь, — твердо заявила Наталья и, закрыв руками лицо, неожиданно заплакала.
С трудом ее успокоив, Салават сказал напоследок:
— Подумай, любимая, хорошенько подумай. Мой совет тебе: послушайся меня, не пожалеешь.
— Да я уж свое слово сказала: третьей женой я к тебе ни за что не пойду, — упиралась она.
— А ну как родишь, да без мужа? Как же ты тогда?
— Не знай… — пожала плечами Наталья и вздохнула. — Э-эх, кабы время другое! А то вон ведь как все с ног на голову перевернулось.
— И не говори. Тяжелые времена… А жизнь-то все равно идет. — Салават немного помолчал и несмело добавил: — Есть у меня до тебя одна просьба, Наташка.
— Какая ишо просьба?
— Давай с тобой так уговоримся: родишь девочку, она — твоя, а сын пускай мой будет.
— Ладно уж. Так тому и быть, — легко согласилась Наташа.
Салават страстно прижал ее к себе и, покрыв жаркими поцелуями лицо девушки, впился в ее пухлые губы. Очнувшись, он резко оторвался от нее, резво вскочил в седло и помахал рукой.
— Прощай, милая!
— Будь здоров, Салаватка!
Простившись с подругой, батыр поскакал к месту сбора. Объехав свой отряд, он двинулся на соединение с башкирским старшиной Батыркаем Иткининым, осаждавшим Кунгур.
В пути Салават не мог обойтись без песни.
Погляди-ка на небо, джигит: Видишь, ворон высоко летит? Выше ворона сокол парит. Выше сокола к богу ушел Птичий царь — остроглазый орел! Не достанешь орла — высоко! До батыра тебе далеко, Он тебя одолеет легко! Но мужайся, джигит молодой, Смело в бой, и победа с тобой! Враг не вынесет наших мечей, Враг не вынесет наших коней, Не истопчет он наших степей, И слетятся сто зорких орлов Поглядеть, как ты рубишь врагов! [76]76
Джигиту. Перевод Вл. Филова.
Пение Салавата придало бодрости приунывшим было конникам, кое-как сносившим лютую январскую
стужу. Они с большим трудом пробирались сквозь глубокие сугробы. Преодолев небольшой холм с редкими деревьями, войско выехало на бескрайнюю белую равнину. Солнце до боли слепило глаза.Стянув толстую рукавицу, Салават приложил правую руку к глазам и, жмурясь от яркого полуденного света и слепящей белизны снега, огляделся по сторонам. Всмотревшись в даль, он увидел небольшое селение, через которое им предстояло проехать.
— Сдается мне, что у Туганака толпа собралась, — сказал он.
— Верно, я тоже вижу каких-то людей на краю аула, — подтвердил толмач Адил Бигишев.
— Значит, кто-то задумал встать у нас на пути, — предположил Салават и, велев на всякий случай приготовиться к бою, сказал: — Пускай только попробуют, не будет им пощады!
Вопреки ожиданиям, Салавата с войском радушно встречали их сторонники-башкиры.
Мчится Салават-батыр верхом, Конь резвится под седлом. С копьем на весу он, как птица, летит, Стрела его даже камень дробит. Мчится Салават-батыр верхом, Бьется рядом с самим Пугачом. Врага не страшась, он всегда впереди, Как кремень, сердце в его груди.После этой песни взору Салавата предстал выступивший из толпы башкирский старшина Галиакбер Ганиев.
— Хай, Салауат-батыр! Прослышали мы, что ты в наши края направляешься, вот и вышли всем народом тебя встречать. Рахим, рахим, кунаки дорогие, пожалуйте в наш Туганак. Попотчуем вас, чем можем.
— А как вы узнали, что мы через ваш аул проезжать будем? — поинтересовался Салават.
— От хужи азбизного завода. Он ведь тут недалече находится.
— А где сам хужа?
— Удрал. Вас испугался. А все его добро крестьяне-урысы разобрали, — сообщил старшина. После этого он расквартировал воинов, а Салавата с помощниками увел к себе.
Пополнив свое войско за счет проживавших в окрестных аулах башкир и тех самых русских крестьян, что расхитили имущество владельца асбестового завода, Салават Юлаев приказал собираться в путь.
Овладев благодаря поддержке местного населения Юговским заводом, башкирский старшина Батыркай Иткинин держал в осаде городок Кунгур. Прибывшего на помощь Салавата он встретил с распростертыми объятиями.
— В самый раз поспел, браток. А то дела у нас тут были неважные, — сказал Иткинин и попросил его допросить нескольких горожан, которых он содержал под стражей в русской деревне Усть-Тюрне.
— А сам почему не допросил?
— Так ведь у нас тут нет никого, кто по-русски умеет, — признался Батыркай и велел вывести пленных из подвала.
Один из захваченных в плен русских парней бросился к Салавату в ноги, умоляя:
— Не убивайте меня, бога ради. Я жить хочу!..
— Ответишь на наши вопросы, никто тебя не тронет, — пообещал Салават, покусывая верхнюю губу.
— Все что хотите расскажу, токмо не губите…
— Вот и отвечай. Как думаешь, жители Кунгура и их начальники без боя сдадутся?
— Навряд ли.
— А почему?
— Потому как в городе полно пушек да и пороха тоже. А вот начальников там мало осталось. Многие разом все побросали и тайком бежали.
— И воевода бежал?
— Он тоже…
— А кто ж заместо него остался?
— Купчина один, по фамилии Хлебников.
Салават передал то, что только что услышал, Иткинину и сказал:
— Ну как, все понял? Теперь надо обмозговать, что нам делать. То ли штурмовать, то ли дожидаться, пока они сами не сдадутся.