Салон медвежьих услуг

И что самое ужасное, Дима ничего не мог с этим поделать. Вероятно, перед ним новый Шурочкин хахаль. И не просто какой-то павлин типа Анисимова. Даже отсюда, снизу, было видно, что это мужчина «конкретный», которого простым «попрошу вас выйти вон» не проймешь.

Черная ярость накрыла Диму Еланского, словно волна зазевавшегося серфингиста. Он подошел к газону, поднял увесистый камень и, недолго думая, со всего маху швырнул его в окно. Звук удара, звон стекла, и серебряный дождь осколков посыпался вниз, в палисадник. Дима воровато огляделся по сторонам и запрыгнул в машину. У него вспотела спина, но он не чувствовал угрызений совести. Шурочкиного хахаля он не убил: после того как обвалилось стекло, тот мгновенно высунулся наружу.

Стае Коробкин тем временем судорожно нажимал на кнопки мобильного.

— Задержать его? — крикнул он в трубку, когда Игорь ответил.

— Не надо. Я знаю, кто это. Ерунда, сопли, — пробормотал он, подбрасывая подобранный булыжник на ладони. — Смотри, чтобы сама Еланская не вернулась раньше времени.

Разбив стекло, булыжник замедлил ход и свалился прямо в центр журнального столика, расколотив вдребезги вазу из чешского стекла.

Через минуту раздался настойчивый звонок в дверь.

— Молодой человек! — кричала старуха, которая услышала грохот и, естественно, не смогла стерпеть. — Что у вас случилось?!

Игорь закрыл глаза и сосчитал до десяти. На цифре «восемь» старуха уже завывала, словно пожарная машина, а на «десятке» принялась кидаться на дверь всем телом, которое, вероятно, натренировала еще на полях сражений во время Первой мировой, вынося раненых из-под обстрела. На взгляд Игоря, ей было лет сто, не меньше.

— Послушайте, баушка! — сказал он, отворив дверь и скрежеща зубами. — Вы что, работаете у Шурочки собакой?

— Какой невежа! — рассердилась старуха и пребольно ткнула Игоря лорнетом в печенку — Я всего лишь ее добрая соседка. — Доброты, на взгляд Игоря, в ней было не больше, чем в холодильнике.

— И что?

— Вы что-то разбили! — обвинила его старуха, и лорнет уткнулся ему в солнечное сплетение.

— Ерунда! — сказал Игорь, стараясь разжать кулаки. У бабки была тощая морщинистая шея, которую ничего не стоило свернуть. — Это всего лишь полочка. Ничего такого.

— У Шурочки все полочки э-склу-зивные! — Модное слово старуха произнесла с ошибками и по слогам. — Покажите ваши документы, чтобы я могла сообщить вашему начальству.

— Так, — пробормотал Игорь. — Как всегда: или кровь, или деньги.

Он еще раз посмотрел на непримиримую старушенцию и полез в карман за бумажником.

Круглые мышиные глазки с любопытством следили за ним. Клокоча от ярости и сдерживаясь из последних сил, Игорь лизнул палец и добыл из кармана пятьдесят долларов.

— Это, — сказал он, вручая бумажку старухе, — Шурочке за «эсклузивную» полочку.

А это, — он достал еще такую же бумажку, — вам, бабушка, за беспокойство!

Он сунул деньги ей в руки. Старуха недоуменно моргнула, и тут Игоря понесло. Он начал доставать купюры одну за другой и, приседая, совать их старухе за пояс платья, в туфли, за отворот белого носка, одну бумажку засунул даже в синие волосы.

— Это тоже вам. И это вам. И вот это вам.

Все вам за дурацкую полочку и за весь тот ужас, который вы пережили с моим появлением на вашей лестничной площадке.

Буквально через две минуты старуха превратилась в новогоднюю елку, украшенную долларами. Игорю так понравилось ее молчание, что он уже готов был подарить ей весь бумажник целиком, но тут сверху спустился какой-то качок в тренировочном костюме и, не донеся ногу до последней ступеньки, разинул рот:

— Бабка, ты того.., типа.., ты чего? — Он перевел глаза на Игоря. — И ты.., того.., кто такой?

Игорь развел руки в стороны, как эстрадный исполнитель, завершивший свой лучший номер, и, улыбаясь во весь рот — так он улыбался только теще, чтобы показать, как он рад ее неожиданному приезду, — сообщил:

— Фирма «Заря»! Семь-семь-семь, два, двенадцать! Круглосуточно, без выходных дней, всегда к вашим услугам.

— Чего? — не понял качок.

— Вызывайте! — продолжал фонтанировать Игорь. — Будем ноги мыть и воду пить!

Он попятился в квартиру и, захлопнув за собой дверь, рухнул на обувницу под вешалкой, больно стукнувшись копчиком о какую-то металлическую дрянь. Пошарив рукой позади себя, он вытащил на свет божий коричневый портфель.

Недолго думая, Игорь сунул туда руку и добыл из портфеля первое, что нащупали пальцы, — тяжелый продолговатый мешочек, стянутый шелковой тесьмой. Мешочек был из серой замши, с черной фирменной надписью посредине. Вероятно, прежде в нем хранилось какое-то дорогое украшение в коробке. Однако нынешние его очертания наводили совсем на другие мысли.

«Пистолет!» — сразу же понял Игорь, развязал тесьму и достал оружие. Это была девятимиллиметровая «беретта» с удлиненным стволом. Было невозможно поверить, что девица, хладнокровно застрелившая двух человек, сейчас разъезжает по магазинам и примеряет шмотки. Какая-то ерунда.

Игорь положил «беретту» на место и снова засунул портфель туда, где нашел его. После чего заторопился, захлопнул дверь и побежал вниз по лестнице, бросив по дороге резиновые перчатки в мусоропровод. Возле соседнего подъезда бледный и унылый мальчик лет двенадцати топал и поднимал пыль, старательно жмуря глаза. Жирный серый кот сидел на кромке пустой детской песочницы, далеко, у двухрядной полосы гаражей носились наперегонки две овчарки, их хозяев было не разглядеть за деревьями.

Игорь не стал больше медлить, сел в машину и, сделав отмашку Стасу, нажал на газ.

Всю дорогу он думал о пятничной увольнительной Толика Пушкина, о Еланской, которая зачем-то следила за Карташовой незадолго до убийства. О машине «Бихом-экспорт», номер которой сидел в ее голове, о пистолете в сером замшевом мешочке, который, скорее всего, явится полной неожиданностью для хозяйки, когда она наткнется на него, как он сегодня. На душе у Игоря от всего этого было тревожно. Пока что и фирма, и он сам находились в тени. Но в любой момент какая-нибудь ерунда могла все изменить.

Глава 6

Анна пыталась преодолеть душевный разлад и все свои нравственные силы бросила на то, чтобы придумать для Саши новый умопомрачительный имидж.

— Чувствую себя довольно странно, — призналась Саша, закидывая ногу на ногу. — Сто лет не показывала посторонним своих коленок.

— Это ничего, — усмехнулась Анна. — С твоим характером ты быстро обвыкнешься. Еще будешь выставлять их напоказ.

Саша и в самом деле преобразилась. Ее обычное каре превратилось в короткую стрижку, волосы мелировали и уложили гелем сильной фиксации, под макияж нанесли ровный слой крем-пудры. С нее удалось содрать брюки, и теперь Саша выглядела совершенно другой женщиной в облегающем темно-синем платье и черных туфлях на невысоком скошенном каблучке, стоимость которых поначалу привела ее в ярость.