Сам себе цикл. Дилогия

И от них же будет зависеть, сохраните ли вы саму жизнь. Этих слов император не произнес, но они все равно повисли в воздухе.

– Вы позволите мне уйти, сир?

– Да. Нет. Стойте, – сказал император. – У меня что-то не бьется. Этот вот человек в кафе, с которого все началось… Почему он умер?

– Его сердце…

– Нет, это понятно, – сказал император. – Но почему? Он знал Ломтева, и я готов допустить, что у Ломтева могли быть причины его убить, у него, насколько я успел заметить, было очень своеобразное отношение к чужим жизням. Но зачем его убивать внуку? Они же до этого никогда в жизни не контактировали.

К сожалению, у Белозерского не было ответа, и он чувствовал, что его шансы на выживание после разрешения этого кризиса стремительно уменьшаются.

А может быть, и шансы выйти из этого кабинета на своих двоих.

Он уже успел подняться со стула и шагнуть к двери, а сейчас замер посреди кабинета, не зная, что делать дальше. Снова сесть? Продолжать стоять? Попытаться дать императору хоть какой-то ответ, суть которого в любом случае сводится к банальному «не знаю»?

– Возможно, они случайно столкнулись в кафе и Дорохов его узнал…

– Там нет фамильного сходства, – сказал император. – Там по определению не может быть фамильного сходства.

– Но…

– Молчите, вы мешаете мне думать, – сказал император, а несколькими мгновениями позже карандаш сломался в его пальцах. – Его сила, его приезд в Москву, эта постоянная эскалация конфликта, когда ситуация вроде бы и не требует… Это не его внук. Это он сам. Вуаля. И тогда все встает на свои места, и понятно, почему убит Дорохов. Наверняка они не слишком ладили, когда он работал санитаром…

– Но Ломтев мертв, – возразил Белозерский. – Я сам видел тело. То, что от него осталось.

– Значит, он каким-то образом вернулся, – сказал император. – Как те индусы.

– Со всем моим уважением, но индуистская мифология – это сказки, сир, – сказал князь. – Нет ни единого подтвержденного факта, что все правители Индии являются реинкарнациями одного и того же человека…

– Сказки не сочиняются на пустом месте, – сказал император. – А этот почерк кажется мне знакомым… Молодой человек в бегах не смог бы сотворить такое. Даже если предположить, что его ведут наши враги.

– Если это он, то…

– То он пришел мстить, – сказал император. – Платить по своим воображаемым счетам. И никуда из города он не денется, даже если мы откроем все пути.

– И вы все еще не хотите уехать, сир? Ведь…

– Ведь когда закончится остальной список, он придет ко мне? – спросил император. – Я не побегу, это мы обсуждать не будем. Создайте вторую группу быстрого реагирования, а первую поместите во дворец. И обеспечьте Кислицкого дополнительной охраной. Я уверен, что Ломтев попытается нанести ему визит. И внимательно следите за всеми персонажами из вашего списка.

– Сир, вы полагаете…

– Я полагаю, что он последователен, – сказал император. – Я полагаю, что он хочет расставить все точки над «ё». Я полагаю, что он безумен и будет убивать, пока мы его не остановим.

– Мы его остановим, сир.

– Конечно. Ведь от этого зависит будущее моей империи.

Глава 25

Ник скрючился на заднем сиденье, опустив лицо и делая вид, что он всецело занят экраном своего гаджета. Они ехали… куда-то. Ник вообще не знал города, так что не мог определить, где они сейчас и куда направляются. Судя по тому, что он видел, девушка избегала центральных магистралей, предпочитая двигаться по тихим улицам спальных районов.

– Как хоть тебя зовут? – поинтересовался Ник.

– Ольга, – сказала она. – Только Ольга и никак иначе. Не вздумай называть меня Олей. Это бесит.

– Понял, – сказал Ник. – Как давно ты знаешь Льва?

– Мы с ним коллеги, – сказала она.

– По подрывной деятельности?

– Если мы добьемся успеха, нас назовут патриотами и борцами за свободу.

– Ну да, – согласился Ник. – Обычно победители и решают, как чего называть. Если не получилось, то это бунт. А если получилось, то восстание. Или революция.

– Британское воспитание, да?

– Вижу, что ты много про меня знаешь.

– Не от хорошей жизни, – фыркнула она. – Лев почему-то хотел, чтобы я тебя сопровождала по городу.

– И он таки добился своего, – заметил Ник.

– Его первоначальное предложение звучало иначе, – сказала она. – Там не подразумевалось, что у нас на хвосте будет висеть СИБ, а в городе будет введен план «перехват».

– И что это значит?

– Что если вдруг нас обнаружат, то убьют, – сказала она. – Меня-то уж точно. А тебя… По крайней мере, попытаются, а потом появится твой дед и случится еще одна бойня.

Дед, бойня… А она действительно много про меня знает, подумал Ник. При этом она не полевой агент, слишком уж нервничает. Какого ж рожна Лев ее во все это втянул?

– А какие твои обычные функции? – поинтересовался он.

– Принеси, подай, стой в сторонке, не мешай, – сказала она.

– Почему же тебя прислали за мной сейчас?

– А я знаю? Может быть, просто ближе всех была.

– Да здравствует мировая революция и экономия бензина по стране, – сказал Ник.

– Здесь дизельный двигатель.

– Это существенно меняет дело, – вздохнул Ник. – Куда мы едем? Какой план?

– Мы едем в безопасное место, – сказала она. – А о планах тебе, наверное, Лев расскажет.

Пока Ник размышлял о том, какое место сейчас может считаться безопасным, они выехали из очередного спального района в парковую зону. Километра через полтора Ольга свернула на грунтовую дорогу, ведущую в лес, а еще метров через пятьсот перед ними оказался ржавый шлагбаум.

Мужчина в обвисших на коленях тренировочных штанах и майке, которая когда-то была выпущена с фабрики белой, махнул им рукой и легко поднял массивную железку, сваренную из железнодорожных рельсов.

Они проехали мимо облупленной беседки и остановились около облезлого двухэтажного здания с частично разрушенными колоннами.

– Заброшенный детский лагерь? – попытался угадать Ник.

– Старый клановый особняк, – сказала Ольга. – Принадлежит моему деду.

Что ж, стало понятно, за какие заслуги ее приняли в организацию…

– Так ты из аристократов?

– Дар изначально был так себе, а в поколении моего отца и вовсе выдохся, – сказала Ольга. – Так что у меня только фамилия и осталась.