Самая лучшая жена

— Обещай, что рта не раскроешь и дочке мешать не будешь.

— Да чем же я Ираточке помешать могу? — растерянно моргнула она подбитым глазом.

— Да не ей, дура! — прикрикнул он. — Лите! — а после, одумавшись, что время для воспитательных бесед неподходящее, прижал к себе плачущую жену. — Две у нас дочки, поняла? Ты ж хотела еще одну девочку, помнишь? Вот и услышали тебя отцы. Ну что, будешь помалкивать?

— Буду, — истово кивнула та в ответ. — А ты чего задумал, старый.

— Хочу провести разведку на местности.

— Ну пошли тогда, вояка, — невольно улыбнулась Арима, следуя за мужем.

Словно тати крались Дагарр с Аримой к заветной двери. Нет, не слуг и уж тем более не сына боялись они. Супругов страшила возможность спугнуть надежду на спасение любимой дочки, которая пришла к ним в дом, приняв вид хрупкой белобрысой аданки.

— Выговариваю, вычитываю я Ирати

От яда змеиного, грибного,

Травяного.

Ни одна отрава ее не возьмет.

Слов моих никому не перебить.

Ключ. Замок. Язык.

Быть по сему отныне и до веку, — звонкий голосок невестки сопровождался звуками льющейся воды.

Дагарру грешным делом даже показалось, что в светелке пошел дождь.

— Грозой пахнуло, чуешь? — повела носом Арима.

— Чшшш, растыка! Прикуси язык! — хозяин дома сделал страшные глаза.

— Молчу, молчу, — она испуганно прикрыла рот рукой.

— Тихо вы, — Рин услышал перепалку и выглянул из комнаты.

— Да мы все уже, сынок. Ну что там? — Арима вытянула шею.

— Как Ирати? — присоединился к ней Дагарр.

— Цикута, — признался Аэрин и, заметив, как разом помертвели лица родителей, поспешил успокоить. — Лита сказала, что мы успели вовремя. Да и универсальное противоядие у нее осталось.

— А чего она тогда наговоры читает? — не спешила успокаиваться Арима.

— Ей лучше знать, — пихнул жену в бок Дагарр. — Опять начинаешь?

— Все-все, — замахала руками та. — Больше не буду.

— Дал бы ты нам хоть одним глазком глянуть на Ирати, — попросил отец. — Мы тихонечко…

— Все, забирайте ее, — в коридор выглянула Лита. — Несите в баню. Я следом.

— Зачем? — опять высунулась Арима.

Лита посмотрела на нее устало, потерла переносицу, раздумывая о чем-то.

— Пойдете со мной, матушка? — негромко спросила она, подходя ближе.

— А можно? — заробела свекровь.

— Нужно, — уверила невестка и повернулась к Рину. — Не стой столбом, бери сестру.

— Я сам, — отмер Дагарр, протискиваясь мимо сына в светелку.

Ирати лежала вытянувшись на кровати и была так неестественно бледна и неподвижна, словно жизнь уже покинула ее.

— Доченька моя, девочка, — позвал Дагарр, склоняясь к ее восковому лицу. — Маленькая, как же ты так? — его голос дрогнул.

— Не копаемся, несем Ирати в мыльню!

Сердитый голос Литы раздался над самым ухом несчастного отца.

— У вас родительские переживания и сердечное волнение, — выговаривала она, не считаясь с чувствами свекра, — а у меня процесс лечения! Не смейте его задерживать! Ну!

Ожегши вредную словно настоящая хульдра аданку взглядом, Дагарр стиснул зубы, подхватил дочь на руки и широким шагом вышел из светелки.

— Ты бы помягче с отцом, — попенял жене Рин. — Ему тяжело.

— Поучи меня, — огрызнулась Лита, протискиваясь мимо. — Всех ему жалко, представляете? — поделилась она с Аримой. — Кроме меня… Да не стойте столбом, матушка. Каждая минута дорога. Если в баню не пойдете, то хоть с дороги посторонитесь. Отпихивать вас как-то неудобно.

Безмолвно разевающая рот Арима отошла в сторону, позволяя целительнице пробежать мимо.

— Дела, — только и сказала она прежде чем поспешить за невесткой.

— Она такая только во время лечения, — Рин пристроился в кильватере. — А так Лита тихая и добрая.

Услышав некоторую неуверенность в его голосе, Арима хмыкнула и прибавила скорости, подозревая, что невестка не погнушается дверь мыльни захлопнуть прямо перед ее носом, только зазевайся.

Она едва успела. Одетая только в нижнюю рубашку миниатюрная аданка уже выпроваживала из предбанника сердобольную повариху. Остальные слуги во главе с мрачным хозяином дома выстроились по стеночке и безмолвно следили за грозной целительницей.

Пропустив свекровь внутрь, Лита бросила: 'Позову, когда можно будет,' — и плотно прикрыла за собой дверь.

— Что делать-то будем? — Арима робко вошла в парную, попеременно глядя то на сноху, деловито позвякивающую диковинных форм флаконами, то на застывшую дочь.

— Противоядия от цикуты не существует, — Лита отвечала, наполняя медный таз водой и добавляя в него разные зелья. — Стало быть надо чистить кровь.

— Батюшки мои, — прослезилась Арима, некстати вспомнив, что этот самый тазик был частью еще материного приданного. Кто бы мог подумать, что он сгодится не только на то, чтоб варенье варить. — Как же так? Рин ведь говорил, что универсальное противоядие у тебя есть.

— Противоядие есть, а толку от него нет, — целительница тщательно отсчитывала капли.

— Ой, — всхлипнула Арима и беспомощно повторила, — ой!

— Прорвемся, матушка, — аданка запарила в фамильном тазу веник, скинула рубаху и распустила волосы.

— Об увиденном здесь молчок, — повернулась она к свекрови. — Мне-то все равно, а банник не простит, — добавила хульдра недобро улыбнувшись. — Он и так у вас обиженный. Неужели жалко хозяину шайку воды да веничек оставлять?

— Не знали мы, — начала оправдываться Арима.

— Дикие вы, — попеняла ей Лита. — Забились под камни словно уховертки какие, древних обижаете… Ладно, не о том разговор. Я сейчас буду заговор читать, а вы, матушка, держите Ирати за руку да от всей души желайте ей здоровья.

— Так? — подхватив безжизненную руку дочери, спросила Арима. Она силилась нащупать пульс на тонком запястье Ирати, а он все не находился. — Лита?.. — срывающимся голосом позвала она. — Лита?..

— Жива она, — правильно поняла ее невестка, помогая услышать слабое биение сердца больной. — А скоро будет здорова. Ну что, начинаем?