Самая лучшая жена

— Они хотят спросить, что ты задумала, — перевела тетушка.

— Живую воду искать, — как о чем-то само собой разумеющемся сказала Лита. — И раз дуб неподалеку, можно Рина с собой взять. Там на месте и рану ему закроем, и водички живой и мертвой наберем.

— Так это правда, что сквозь такой дуб в волшебный лес попасть можно? — заискрились неподдельным восторгом глаза Аэрина.

— Правда, — улыбнулась Мелита. — Так что, идем?

— Ты еще спрашиваешь? — возмутился Вал. — Бегом бежим.

— А в храм когда? — решила прояснить волнующий ее вопрос Сагари.

— Если все сладится, то после обеда успеем и в храм. Тянуть с этим нечего, — глотнул кваску Лита. — А можно мне еще картошечки? — она мило покраснела под пристальными взглядами домочадцев. — Ну люблю я грибочки.

* * *

Ежась и позевывая, Рин расстроенно смотрел в спину жене, которая бодро шагала по росистой траве, стараясь не отставать от указывающего дорогу Валмира. Утро выдалось прохладное хоть и ясное. Рана ныла тихонько, но неотступно, клонило в сон, окружающие красоты не радовали. А причиной плохого настроения всегда спокойного Аэрина была она, супруга. Воистину хульдра белобрысая, в этом отношении парень был солидарен с мачехой.

Не зря говорят старики, что для любимого прекрасная белокурая демоница на все готова, лучше нее жены не сыскать, но уж если разлюбит, то все — со свету сживет. Лита правда его не изводила, была вежлива до зубовного скрежета, а еще мила предупредительна и заботлива, вот только по душам разговаривать не желала, на упоминание о Марите, поморщилась и уверила, что на пути у чужого счастья стоять не будет, и самое неприятное: ночевать она ушла в отдельную комнату. А он оказывается привык обнимать ночами соблазнительно хрупкое тело аданки, засыпать, убаюканным ее ароматом. Эх, да что говорить! Хульдра она и есть! Маленькая, белобрысая насквозь любимая хульдра!

'И главное даже не позавтракала!' — невпопад, но с сердцем подумал он.

— Пришли, — отвлек Рина от размышлений голос брата. — Вот он — дуб. Такой, нет?

— Такой-такой! — обрадованная Лита обошла вокруг лесного великана, загребая ногами по росистой траве.

'Промокнет и простудится,' — забеспокоился Рин, но заставил себя оставаться на месте.

Ничего не подозревающая хульдра тем временем шастала по поляне и восхищалась дубом, погодой и Валмиром, которого почему-то называла самым толковым лесником в Сардаре.

'Лесником?' — Рин пораженно уставился на старшенького. Мерзавец в ответ скроил страшную рожу и знаком велел помалкивать. 'Давай, давай, ври дальше! Лита брехунов любит… на чистую воду выводить,' — мрачно подумал он и повернулся к жене.

А та уже отняла у Вала здоровенную сумку и азартно рылась в ней. И вот неподалеку от зеленого колдуна расстелена небольшая скатерка, на которую Лита выложила пироги, сало и поставила штоф с перцовкой.

— Замечательно, — полюбовавшись на угощение, решила хульдра. — Идите-ка сюда, — позвала она мужчин. — Я сейчас буду лешего звать, а вы молчите да за мной все, что делаю, повторяйте.

— Не волнуйся, пчелка, сделаем, — за двоих ответил Валмир.

Рин ограничился молчаливым кивком, не сводя потемневших глаз с жены. А мелкая снова полезла в сумку и вытащила из нее три жилетки из овчины.

'Вот зачем она вчера к деду Иверу бегала,' — понял парень, послушно надевая поданную женой одежу.

— Да не так! — рассердилась она, глядя на Валмира. — Наизнанку надевай, ага, теперь нож давай! — Лита требовательно протянула руку. — Залезайте оба в дупло, — потребовала она, крепко сжимая булатный нож. — Сумку не забудьте и молчите, Матерью Великой заклинаю.

Обойдя вокруг дуба, она провела черту, заключая его в невидимый круг и тоже шагнула в дупло, молча вернула клинок и крепко взяла супругов за руки.

— Царь лесной, батюшка лесовой, на зов мой откликнись, на зов мой приди, с добром ко мне явись, правдой поделись, путь открой в дом твой.

Некоторое время ничего не происходило, а потом кольцо вокруг дуба полыхнуло огнем, взметнувшимся будто до неба. Пламя опало, и все осталось по-прежнему: пели птицы, зеленела не потревоженная жаром трава. А, нет… Скатерка оказалась пуста, угощение исчезло. Счастливо вздохнув, Лита начала разворачиваться внутри дупла, а поскольку мужских рук она так и не выпустила, процесс этот оказался непростым и отчасти даже волнительным. Во всяком случае Рину понравилось.

— Ну вот и все. Можно отпустить меня и идти за водой.

— По воду, пчелка, — поправил Валмир, не торопясь, впрочем, покидать уютное дупло.

— А какая разница? — удивилась Лита.

— За водой идут, когда топиться собираются, — пояснил он.

— Это такой национальный сардарский юмор?

— Народная примета, — просветил Рин.

— Ага, — тряхнула белокурой головой аданка, прикидывая что-то в уме. — Ну отпускайте меня что ли, да пошли по воду.

Лита собралась первой шагнуть из дупла, но братья опередили ее. Протиснулись наружу да так и застыли на месте.

— Проняло? — захихикала довольная хульдра, подпихивая застывших изваяниями Вала и Рина в спину. — Так и будете стоять или все-таки пойдем по воду? — последние слова она почти пропела.

— Что это? — отмер Аэрин. — Красота-то какая!

— Где мы? — посторонился Вал.

— В гостях у лесного хозяина, — Лита с удовольствием осмотрелась по сторонам. — Он видать твою рану учуял, — повернулась она к Рину, — и прямую дорогу к источнику нам открыл. Так что долго блуждать не придется.

— Ага, — глубокомысленно кивнул парень, — понятно… А с дубом что?

Вопрос был отнюдь не праздным, с дубом и впрямь все было не слава богу. Точнее это был уже не дуб, а леший знает что. Кряжистый дуб-великан, дуб-колдун, что не одно столетие рос в лесной пуще, превратился в чудо невиданное. К его чести надо сказать, что он остался и великаном, и кряжистым, и похоже колдовским, но в остальном…

— Мама дорогая, — позвал Валмир, — роди меня обратно!..

— Что впечатлен, лесник всея Сардара? — не выдержала и расхохоталась Лита. — Уела я тебя? Признай, что такого никогда не видел!

— Ни разочка, — Вал не мог оторвать глаз от кроны дерева.

Утратившая листву, она обзавелась цветами. Да какими! Нежные соцветия были собраны в розетки, которые душистыми водопадами струились вниз. Шелковистые сиреневые цветы были повсюду, они образовали волшебный шатер, укрывший путников от всего света. Казалось, что там, за пеленой нежно-сиреневой кипени нет ничего, но это совсем не расстраивало, потому что в душе каждого зрела уверенность: красивее места нет на земле!

— Ну что, пойдем? — Лита кивнула на широкий коридор, открывшийся чуть поодаль.