Самая настоящая Золушка

Странную тревогу немного скрашивает тот самый момент триумфа, который так любят показывать в мелодрамах: серая мышь выходит из университета и ее встречает дорогой автомобиль и красивый мужчина. Только в моем комплекте мужчина отсутствует, но на Константина тоже пялятся, как на музейный экспонат.

Он помогает мне сесть на заднее сиденье, и я мысленно уговариваю судьбу сделать так, чтобы Константин сел рядом с водителем. Но нет, я исчерпала свой лимит счастья на сегодня, потому что он усаживается рядом, и машина медленно трогается с места.

— Ваши отношения пока не стали общественным достоянием, — говорит он, и я вспоминаю, что его фамилия — Малахов, как у известного телеведущего. Они даже немного похожи, только в Константине нет ничего гламурного, и большую часть времени его взгляд выглядит более хищным. Он как будто в постоянном поиске жертвы, и даже мой статус невесты начальника не выводит меня из категории «разрешено охотиться». — Кирилл Владимирович не хочет себя компрометировать.

«Поэтому был со мной везде?» — с недоверием мысленно переспрашиваю я, а на деле лишь пожимаю плечами.

В мире людей его круга свои законы и порядки. А я точно не из тех женщин, которые умеют устраивать революции. Даже если именно таким пробивным практически всегда удается стащить с тарелки самый лакомый кусочек.

— Вы счастливы, Катя? — снова пытается завязать разговор Константин. — Попали в сказку?

— Я просто счастлива, — отвечаю я, нарочно игнорируя издевку во второй части его вопроса.

Он усмехается, открывает рот — и замолкает, потому что мы одновременно замечаем взгляд водителя в зеркале заднего вида, который следит за нашим диалогом. Константин говорит что-то о будущей холостяцкой вечеринке, одновременно вынимая из кармана пиджака пачку сигарет и ручку. Думает о чем-то, аккуратно обрывая крышку и разворачивая ее, словно испорченное оригами. Пишет что-то и, заговаривая водителю зубы какой-то одним мужчинам понятной ерундой, незаметно вкладывает обрывок мне в руки.

Я не хочу читать, но взгляд непроизвольно цепляется за первое слово.

«Не верь ему».

Хорошо, что мы почти на месте — и на этот раз я не жду, пока Малахов откроет дверь и поможет мне выйти. Вылетаю из салона, как пробка, с облегчением и вздохом радости налетая на стоящего прямо в дверях Кирилла.

— Хорошо, что ты приехал, — говорю сбивчиво, краснея от того, как неприкрыто и жадно глотаю воздух с запахом его лосьона.

— Все хорошо? — переспрашивает Кирилл, отодвигая меня на расстояние, но я снова притягиваюсь к нему в поисках тепла и безопасности.

— Ты меня правда любишь? — спрашиваю немного севшим от волнения голосом.

— Люблю, — без паузы, как будто ждал именно этот вопрос, отвечает Кирилл.

Но смотрит снова как будто сквозь меня.

Я даже толком не успеваю зацепиться за эту мысль, потому что Кирилл передает меня в руки нескольким работницам салона, одна из которых выразительно, словно желая показать свое расположение, закрывать дверь изнутри. Сегодня, ближайшие несколько часов, здесь буду только я.

Когда-то, как любая девушка из простой семьи, я любила представлять себя героиней сказки: рядом был мой принц, мы выбирали платье, и он мило краснел, глядя на то, как меня преобразили белый шелк, кружевная фата и маленькая диадема в волосах. Все это казалось таким естественным и правильным.

Но в реальности я чувствую себя очень странно.

Потому что меня заводят в какой-то отдельный маленький зал, суют в нос несколько платьев, которых я даже не могу рассмотреть, и наперебой рассказывают, что эти кружева, ткани и украшения сделаны самыми модными свадебными дизайнерами, выполнены в единичных моделях и что я буду самой потрясающей невестой в любом из них. Раздевают меня, хоть я, сбитая с толку, пытаюсь прикрыться руками и слабо возражаю против платья, которое внизу похоже на русалочий хвост. Я не хочу такой наряд, я не хочу то, на чем висит сумасшедший ценник, потому что это моя сказка, а не шоу «Оденься дорого и безвкусно».

— Мне это не нравится, — говорю я, когда меня подводят к зеркалу — и я вижу на себе что-то странное, очень вульгарное и открытое.

Девушки за моей спиной переглядываются и плохо маскируют возмущение. Наверное, платье и правда очень дорогое, раз оно должно нравиться безусловно и всем.

— Вашему жениху оно обязательно понравится, — говорит та из них, что закрывала магазин, и подталкивает меня к выходу в основной зал.

Но Кирилла внутри нет. Вместо него там та самая женщина, чьих близнецов я успокаивала в магазине и благодаря которой в моей грустной жизни случилось маленькое волшебство. Кажется, она старшая сестра Кирилла, а те мальчики — его племенники.

— Катя, да? — спрашивает женщина. Она выглядит вполне радушной, но усталость на лице портит все впечатление. Как будто в эту минуту она хочет быть где угодно, но только не здесь.

Я киваю, пытаясь отыскать Кирилла, и нахожу его стоящим на улице, спиной к витрине, в которой красуется красивое свадебное платье в стиле сказочной принцессы. Не понимаю, почему мне не предлагают такое же.

— Я — Лиза, сестра Кира. — Женщина осматривает меня, качает головой и посылает работницам очень недалекий взгляд. — Это никуда не годится. Мой брат берет в жены милую хорошую девочку, а не Кардашьян, поэтому, пожалуйста, начните отрабатывать свои комиссионные.

И все меняется, словно по взмаху волшебной палочки: мы с Лизой выбираем платье, туфли, диадему. Почти не разговариваем, но между нами восстанавливается молчаливое согласие. В конце концов, когда я смотрю на себя в зеркало и вижу в нем не непонятное что, в чем и не вздохнуть, на бесконечное нежное кружево кремового цвета, шелк и деликатную вышивку без стразов и жемчуга, я вдруг остро осознаю, что через несколько дней во всем этом буду стоять рядом с мужчиной своей мечты и скажу ему «да».

— Кирилл очень особенный человек, — внезапно говорит Лиза, наспех укладывая мои волосы в высокую прическу шпильками с маленькими атласными лилиями. Она тоже не смотрит на меня, только куда-то через мое плечо, словно видит в отражении то, чего нет. Может, зря я все время цепляюсь за эти взгляды, и у них это семейное? — Он… Ему бывает тяжело выражать свои эмоции.

— Почему?

— Потому что он таким родился. Не все дети стремятся играть со сверстниками и предпочитают уединение с книгой. С возрастом Кирилл все больше становился одиночкой и все меньше времени уделял общению с живыми людьми. Работа не в счет, — Лиза поправляет складки на платье и снова улыбается сквозь усталость. — После смерти родителей на его плечи упала огромная ответственность: за бизнес и за меня с мальчиками. Ему очень тяжело.

Такое чувство, что она пытается что-то сказать, но это «что-то» настолько странное, что Лиза находит не те слова.

— Что-то случилось? — с тревогой переспрашиваю я, но Лиза быстро берет меня за плечи и некрепко сжимает, сдабривая жест на этот раз искренней улыбкой.

— Просто будь готова к тому, что, несмотря на вашу с ним быструю и красивую сказочную историю, реальность далеко не всегда будет такой же радужной. И еще…

Она не успевает закончить, потому что дверь в заднюю комнату открывается — и на пороге появляется Кирилл. Он скользит по мне немного хмурым взглядом, как будто ему нужно время, чтобы понять, почему вместо обычных дешевеньких джинсов и свитера на мне платье принцессы из мультфильма для девочек.