Самая плохая адептка

Наконец я извлекла из кармана несколько паучков, синюшных червячков да еще Вилка положила тараканов. Вкусные наверное, шоколадные, судя по цвету.

— А-а-а… — заверещала девица. — Ужас! Кошмар!

Про кошмар это она верно заметила. Папенька меня тоже так называл, когда я алхимичила в лаборатории, вернее несколько раз ее взрывала.

— Они что, настоящие? — склонилась над моей ладонью Ханка и поморщилась.

Я ее понимаю. Выглядели Вилкины мармеладные паучки мерзко и очень

натурально.

— А то, — я подмигнула девице и поскорее убрала сладости в карман, а то и впрямь решит съесть. — Вылавливала специально для ректора по его личной просьбе. Вот, принесла перед отбоем, чтобы никто не видел. Сама понимаешь: вкус-то специфический.

— У кого? У мертвых червяков? — спросила позеленевшая студентка.

— И у них, и у ректора Тори, — подтвердила я. — Ладно, Ханка, я бы с тобой еще поболтала, но мне пора. Скоро отбой, а ректор просил еще навозных жуков ему собрать.

Помахав рукой обалдевшей девице, я направилась к своему корпусу. А по дороге хихикала: вот так и устраняются соперницы. Теперь вместо пирожных она принесет совсем другое угощение.

Кусты рядом зашевелились, показались смешные мордочки Васи и Бази. Мои пушистые друзья решили меня проводить. А я поделилась с ними лакомством.

Жующие и довольные, мы с потто добрались до парка: звери побежали к себе, а я едва успела влететь в комнату общежития. Раздался печальный звук горна, который больше походил на голодный рев Матюши — это в Академии объявили отбой.

ГЛАВА 16

Как ни странно, сегодня занятия прошли без приключений. Ну не считая того, что ректор появился, щеголяя лиловой прядью, и уже к обеду у большинства адепток — блондинок, рыжеволосых и темненьких — на голове красовались такие же.

На практикуме по зельеварению магистр вел себя прилично, к Вилке не придирался и даже поставил ей удовлетворительно за сваренное зелье. И с кислым видом предложил желающим посещать дополнительные занятия после уроков. Ежедневно! Как пить дать ректор Тори провел с ним воспитательную беседу. На нас с Вилком магистр недовольно косился, а вот адептка Беде по-прежнему была его любимицей. Я видела, как он с ней о чем-то перешептывался в коридоре. И, кажется, уговаривал или убеждал? Похоже, Ханка пыталась очаровать не только нашего зельевара. На перемене шустрая девица кокетничала с любимцем ректора — адептом Райтом. Да и с помощником лера Тори подружилась, они вместе обедали в столовой. Но что-то мне подсказывало, главной целью Ханки был сам ректор. И в доказательство, после занятий адептка Беде помчалась в аптекарский сад. Судя по тому, в банке что-то шевелилось, это явно были не корни и лепестки растений. Неужели поверила моим россказням и решила приготовить ректору Тори новый «гостинчик» из навозных жуков? Хотя сейчас меня больше беспокоили ни ректор с Ханкой, а Матюша.

На практическом занятии смотритель как раз рассказывал об особенностях наших магических животных, и мы зачитывали отрывки из старинного «Бестиариума Верума». Перевод давался с большим трудом, но все же я смогла уловить суть, что горгулья — древнее и преданное существо. Она тяжело сходится с людьми и другими животными, подружиться с ней не так просто. Но это было понятно из без книги. Кстати, в древнем Бестириуме, в отличие от студенческого, было написано, что горгулья покровительствует людям и исполняет их желания. Во все времена маги пытались узнать секрет, как приручить горгулью, но так и не разгадали. В книге приводились слова какого-то Апполлония Зверопулоса, что можно бесконечно долго ухаживать за зверем, подкармливать любимым лакомством, давать зелья с магической привязкой, но горгулья так и не проникнется симпатией. Кстати, про сами лакомства и зелья в Бестиариуме не было ни слова. Мог бы уж этот Зверопулос рецептик приложить.

— Лер Матеуш, а как вы нашли Матюшу? — поинтересовалась я у декана, который вместе с другими магистрами факультета присутствовал в зверинце.

— О, это отдельная история, — усмехнулся декан. — Полтора года назад я прибыл по делам в маленький старинный городок Протумбрии. На крыльце одного из домов заприметил каменную, очень грустную горгулью. Я остановился, рассматривая скульптуру. А надо заметить, что по дороге зашел в кондитерскую и купил печенье.

И вот представьте мое удивление, когда каменная горгулья вдруг ожила и выхватила у меня кулек, слопав все печенье.

— И пошла за вами в академию? — спросил адепт Воганька.

— Нет, — возразил декан. — Спустя несколько дней зверь возник в моем кабинете. Как раз шло совещание, раздался какой-то «вжих», а в углу вдруг появилась горгулья. У нас к тому времени уже был маленький зверинец и работал смотритель Костюшко. Позвал его, вместе еле уговорили горгулью сдвинуться с места и перейти в удобную клеть.

— А что за печенье вы ей давали? — поинтересовалась я. Впрочем, уже раньше сообразила, что в нем и было любимое лакомство зверя. Например, размельченный листик какой-нибудь козявки болотной.

— Увы, сейчас не помню, — посетовал декан. — Кажется, был изюм, тмин, орехи. А может, шоколадная крошка? Наша повариха пыталась приготовить подобное, но горгулье все не нравилось.

— Да, с питанием у Матюши проблемы, — подтвердил смотритель. — В «Бестиарии» указаны только злаковые. Но каши она ест не все, а если ест — сразу по 2 кастрюли, а потом мучается из-за болей в животе.

— Проблемная зверюга, повезло мне, — пробурчала я.

— Не скажите, — возразил декан, расслышав мои слова. — Просто нужен особый подход. Изучите «Бестиариум», посмотрите «Физиолог Анималиум» — те книги, что я забрал из хранилища. А библиотекарь поможет перевести.

Я согласно кивнула, а сама решила, помимо изучения древних книг, изучить рецепты печенья. Я всегда шла практическим путем. Папенька меня, правда, за это ругал, что в том же зельеварении мне не хватает академических знаний. Что ж, ради них я сюда и поступила.

После того как мы обсудили горгулью, декан поинтересовался здоровьем Г рифа. Мы как раз подошли к его загону. Зверь подпускал к себе только Змиевского, и сейчас довольно размахивал хвостом, когда адепт гладил гриву из перьев и конского волоса.

— Нужна операция, одними успокоительными отварами тут не обойтись, — сделал заключение декан, издалека рассматривая сломанное крыло. — Иначе зверь не выживет без полетов.

— Операция нужна, — согласился смотритель, — но как усыпить Г рифа? Он такой беспокойный, только последние ночи дает мне поспать.

— Это потому, что принимает Элискину настойку, — тихо проговорил Змиевский.

— Адептка Комарек сделала Г рифу настойку? — удивился декан. — Что за рецептура?

— Я приготовила на основе детского успокоительного с вербеной, — честно ответила я

— А я бы добавил корень шлемника, он действует, как расслабляющее на лошадей, — предложил Яцек, и мы все покосились на копыта Г рифа.

— Значит, объедините усилия и приготовьте настойку для гиппогрифа, чтобы ввести в искусственный сон, иначе операцию не провести, — проговорил декан и принялся обсуждать с магистрами, как восстановить Г рифу крыло. Как сделать его гибким, а главное, как залатать тонкую кожицу, что в некоторых местах порвалась,

но так и не заросла.

Вилка присмотрелась к крылу, подойдя ближе: