Самая плохая адептка

— Да, — подтвердила я, высвобождая руку.

Подхватила пиджак и побежала к учебному корпусу, оборачиваясь и ловя на себе задумчивые взгляды ректора Тори и Матюши.

Мне вдруг пришла мысль, что они похожи. Нет, не внешне. Со стороны эта парочка походила на Красавца и Чудовище из детских сказок. Только и Матюша, и Амадор Тори, как и каменный зверь из истории про девочку Каю, все это время надежно скрывали под толстой «шкурой» свои истинные чувства и почему-то боялись их проявить. Одна каменела и относилась ко всему с показным безразличием, другой надевал каменную маску. И оба рычали на окружающих, словно защищались. Что уж растопило сердце горгульи, не знаю: сказки, ванильный сахарок или наши ежедневные разговоры. Что именно проняло ректора, тоже не ясно: отчаянный поступок Виларии и кража книги во имя любви, мои слова его задели или трогательное внимание Матюши. Только в эти дни я наконец увидела перед собой истинное лицо светлого мага высшей категории и обнаружила совершенно другого мужчину. И этот новый Амадор Тори мне очень нравился.

А в кабинете ректора засела компания студентов во главе с деканом Матеушем. На столе лежал не только зубастый фолиант, который уже не скалился и не пыхал дымом, а раскрыл свои страницы с объемными картинками растений и мерцающими рецептурами. Рядом находлись не менее уважаемые книги «Знаменитые антидоты Протумбрии», «Справочник по запрещенным в королевстве ядам» и прочие полезные издания. Все фолианты тихонько переговаривались, кое-какие ворчали, а «Справочник» любезно подсказывал, какой яд лучше использовать в том или ином жизненном случае. Вилария отвлеклась от изучения одной из книг, улыбнулась мне и вновь уткнулась носом в странички. Остальные поздоровались, даже не поднимая взгляда — работа кипела.

— Элиска, очень хорошо, что вы пришли! — обрадовался декан Матеуш и указал на стул рядом со старшекурсником с отделения зельеварения. Именно он помогал нам с Яцеком изготовить настойки для Г рифа.

Студент последнего курса придвинул мне книгу и тетрадь, в которую что-то выписывал:

— Мы с тобой выискиваем растительные антидоты, влияющие на чувства. Я читаю первым, ты проверяешь, чтобы ничего не упустить.

Кивнула, подвинула стул ближе и принялась за дело.

Спустя час в кабинет подошел ректор Тори. Без привычной мантии и зачесанных назад волос он казался моложе и не столь строгим. Амадор Тори склонился к декану, о чем-то пошептался, а затем взял один из фолиантов и принялся его изучать.

Позже Ян, Вилка и Яцек ушли на ужин. Я же решила не отвлекаться и не терять времени зря.

— Элиска, идите сюда, — подозвал меня ректор, вновь обратившись по имени.

Я придвинула стул ближе, а лер Тори указал на зубастую книгу и лист с

перечнем растений.

— Это компоненты печально известного зелья «Лохеин» — пояснил он, а я удивилась. Зелье не только печально известное, но еще и запрещенное, а уж рецептура охранялась законом. Только лер Тори с его связями и под личную ответственность мог ее добыть. — Мы с вами посмотрим третий и четвертый компоненты и попробуем подобрать противоядие, исходя из описания.

— Не опираясь на рецептуру королевского антидота, — кивнул декан Матеуш, прислушиваясь к разговору. — Пойдем параллельным путем и, возможно, найдем нашу пропажу. Хотя… — декан покосился на дверь, убеждаясь, что Вилария не войдет… — не думаю, что лекарь ошибся.

— Но мы должны все проверить, раз уж взялись, — возразил ректор, а я благодарно ему улыбнулась.

Мы с ним уткнулись в книгу, листая страницы и изучая каждую строчку. Периодически переговаривались, а еще соприкасались рукавами и слышали дыхание друг друга. Это было так волнительно, что я была рада, когда наступил вечер и мы завершили наше исследование, обнаружив кое-что любопытное. Одного из растений, нейтрализующего действие яда, в рецептуре королевского антидота не оказалось!

Ближе к вечеру мы свели все данные вместе, записав наш собственный рецепт на доске, которую с ворчанием притащил из аудитории Пшемик Дергун. Ректор отпустил нас, а сам закрыл кабинет на магические ключи.

Вилка с Яцеком и старшекурсниками перед сном еще раз обсудили рецептуру, устроившись в общей гостиной общежития. Ведь завтра в академию приедет сам королевский лекарь, создатель уникального антидота! А я взяла книгу сказок и побежала в парк выполнять обещание.

Звери уже ожидали меня, рассевшись на каменной ограде возле пруда. Г риф удобно устроился в траве, лениво что-то поклевывая и с интересом разглядывая книгу. Зеленые светлячки образовали над нами мерцающий купол, отражаясь огоньками в воде. А я открыла очередную сказку.

Новая история была не о горгулье, а про отважного, но хвастливого лисенка, который постоянно попадал в разные передряги. Сказка оказалась смешной и поучительной и, как всегда, о настоящей дружбе. Громче всех над приключениями лисенка смеялась, фыркая, Полли — сказка ей пришлась по душе. Матюша издавала странные звуки, похожие на хмыканье, Вася и Базя в особо смешных местах заваливались на спины и держались за животы, а позади нас послышался еще один смешок. Я обернулась и обнаружила возле развесистого дерева ректора Тори. Он прислонился спиной к стволу, внимательно слушал сказку и с интересом наблюдал за магическими животными.

— Не отвлекайтесь, Элиска, — прошептал он, и я тут же отвернулась, продолжив чтение.

Вскоре Матюша громко зевнула, дракономопс захрапел, а потто пристроились на траве, подложив под щеки лапки.

— Кажется, кому-то пора спать, — произнес Амадор Тори, подходя ближе.

Матюша понятливо кивнула, подхватила потто и Зубастика в лапы: «вжих» — и

горгулья с друзьями исчезла. Полли стремительно переместилась следом, только в темноте мелькнул змеиный хвост. Крылатик разбежался, взмахнул крыльями и взлетел, направляясь к загону. Г риф рисковать не стал, он горделиво поднялся и важно удалился, цокая копытами по каменной дорожке.

А я закрыла книгу и посмотрела на ректора:

— Вот и все. Спокойной ночи, лер Тори.

— Я вас провожу, Элиска, — предложил он.

Выглядела наша вечерняя прогулка очень романтично: красивый мужчина, я, парк с диковинными деревьями и цветами, стрекочущие на разный лад местные обитатели и звездное небо над головой. Хотя я понимала, что это не свидание.

Заговорить никто из нас не решался, мы шли рука об руку, искоса поглядывая друг на друга. Уже подойдя к зданию корпуса, ректор вдруг коснулся моих волос, а я задержала дыхание.

— Светлячок, — пояснил он, снимая зеленого светящегося жучка. Тот застрекотал, взмахнул крыльями и улетел в небо.

А лер Тори по-прежнему перебирал пальцами мои пряди и удивленно всматривался в лицо.

— Что-то не так? — тихо спросила я, стараясь не нарушать таинство момента.

— Все не так, — отчего-то горько усмехнулся он. — Вы, я, горгулья.

— Горгулья-то в чем виновата? — переспросила я, невольно поддаваясь вперед.

— Наверняка втихаря подлила мне ваше симпатическое зелье, — пробурчал Амадор Тори и придвинулся ближе, не отрывая взгляда от моих губ.

Вдруг раздался «вжих», а в соседних кустах возник знакомый силуэт.

Мы одновременно отпрянули друг от друга, а ректор строго произнес:

— Если кто-то немедленно не отправится спать, завтра не получит любимое лакомство. И ванильным мылом его больше мыть не будут!

Прозвучало тихое «У-у-у…», прошелестел очередной «вжих», и метнувшаяся тень сообщила нам, что горгулья угрозы испугалась и убралась восвояси.

Но сказочный момент был нарушен. Ректор Тори открыл дверь, пропуская меня в помещение: