Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Самая плохая адептка
Шрифт:

— Спокойной ночи, Элиска.

— Спокойной ночи, лер Тори, — вторила ему.

— Амадор, — послышалось в ответ.

Но когда обернулась, ректор уже ушел.

Мне все показалось! И свидание, которого не было, и заинтересованные взгляды, и нежность, звучавшая в голосе. И поцелуй, который так и не случился.

Не об этом я должна думать. Не об этом! Я пришла в академию учиться, а не строить глазки ректору, тем более крутить с ним роман. Так я себя убеждала. Только засыпая, вновь вспомнила о не случившемся сегодня поцелуе и всхлипнула от обиды.

ГЛАВА 25

Королевский

целитель Леонард Пусля оказался премилым старичком. Немного ворчливым, слегка глуховатым и большим любителем поспорить. Но в целом добродушным и открытым. Самое неприятное в нашем знакомстве с целителем оказалось то, что лер Пусля прекрасно знал моего папеньку. А как иначе? «Кошмарековы зелья» одна из самых старейших аптек в Альмерии, и даже королевские лекари иногда к нам захаживают.

— Кошмарек? — переспросил старик после того, как я представилась. — Не старшенькая дочка Адама? Она, кажется, увлекалась зельеварением. Какие-то там дамские настойки варила.

— Нет-нет, вы ошиблись, — отмахнулась я, стараясь избегать пристального взгляда ректора Тори. — Моя фамилия Комарек. Я из Ликарнии.

— А-а-а… Послышалось, — пожал плечами лекарь и перешел знакомиться к следующему члену нашей команды. — Войта? Не та ли самая, что заварила всю эту кашу?

Вилка отважно шагнула вперед.

— Значит, вы утверждаете, юная лира, что в рецептуре моего антидота закралась ошибка?

— Предполагаю, — робко ответила подруга.

— И что же вас навело на эту мысль?

— Мой жених, Мартин Корф, потерял память под воздействием «Лохеина». После приема вашего антидота память вернулась, но вот чувства… — Вилария запнулась, а старик покачала головой.

— Ну да, ну да. Бывает. Адептка Войта, а проводите-ка меня в лабораторию, а по дороге я с удовольствием выслушаю вашу историю. С подробностями!

Королевский целитель взял Виларию под руку и направился в коридор, явно пощадив ее чувства. Все в нашей группе в общих чертах знали, в чем дело. Но именно в общих, без подробностей.

Как только лекарь в компании Виларии покинул кабинет, Амадор Тори дал указания собирать книги с записями, забирать доску и переносить все в лабораторию.

Через полчаса лер Пусля с Виларией зашли в храм зельеварения, как называл лабораторию магистр Болек. Королевский лекарь после беседы с адепткой явно расчувствовался: он шумно сморкнулся в огромный клетчатый платок, а затем направился к доске с обновленным рецептом антидота.

— Значит, вы полагаете, что в моем антидоте не хватает именно этого компонента? И думаете, что я позабыл его включить? Так, Матеуш?

Пожилой декан встал перед лекарем по струнке и принялся объяснять нашу общую версию. А ректор Тори шепнул мне на ухо:

— Лер Пусля много лет назад преподавал в столичной академии, а лер Матеуш был его учеником.

— А вы тоже были его учеником? — зачем-то спросила я.

Ведь не просто так ректору удалось уговорить королевского лекаря нам помогать.

— У меня другая специализация, — напомнил лер Тори, а затем добавил: — В прошлом году после всей этой истории с «Лохеином» лера Пуслю пытались обвинить в халатности, ведь королевское хранилище с редкими зельями и ядами находится в его ведомстве. Как правовой маг высшей категории

я защищал интересы лера Пусли перед правителем с министрами…

— И, как я понимаю, успешно, — догадалась я, судя по тому, что лекарь все еще пребывал на своей должности.

— Молодой Тори, — недовольно буркнул лер Пусля, заметив наше перешептывание. — Если у вас есть что сказать, идите к нам, а не любезничайте с очаровательной лирой Кошмарек.

— Комарек, — подсказала я.

Но меня уже никто не слышал.

Ректор подключился к дискуссии лекаря и декана, к ним подошли старшекурсники, через четверть часа присоединились мы с Виларией и Яцеком. Еще через полчаса беседа из спокойной превратилась в жаркую, спустя двадцать минут воздух накалился, по лаборатории летали магические книги, клацая обложками и пряжками, а доска вся была исписана рецептами антидотов.

Через час декан Матеуш толок в ступе редкие растения, ректор Тори разжигал горелки, а королевский целитель, скинув мантию и бархатный пиджак, поправил разноцветные подтяжки и направился к столу.

— Лира Войта, прошу вас ассистировать мне, — произнес лекарь.

— Я?! — ужаснулась Вилка. — Но я же не…

— Вы читали эту книгу? — поинтересовался лер Пусля, ткнув костлявым пальцем в «Редкие яды и противоядия».

— Прочитала от корки до корки, — закивала Вилария.

— Основы зельеварения прошли? — строго поинтересовался лекарь.

— Базовую часть, к экзамену допущена.

— Мою рецептуру антидота изучили? — прищурился старик.

— Выучила наизусть!

— Тогда чего вы робеете? За дело!

Вилария подошла к столу, и лер Пусля принялся сыпать указаниями. Так в компании с ректором и деканом Вилка принялась ассистировать самому королевскому лекарю. А меня распирало от гордости за подругу.

— Признаюсь честно, я специально не стал добавлять тот компонент, — хитро произнес старичок, когда Вилария передала ему эмульсию из цветов эхинопсиса колючего.

— Но почему? — искренне удивилась она. — В книге написано, что именно желтые лепестки эхинопсиса влияют на чувства.

— Влияют, — согласился лекарь и добавил в шипящую колбу поданный ректором раствор. — А точнее обостряют чувства! Но к исцелению это не имеет никакого отношения! Именно поэтому я и не стал включать данный компонент в антидот.

— Но ведь вы слышали, о чем я вам поведала. И согласились! — не отставала Вилария.

— Согласился. Но по-прежнему убежден, что ваш жених все вспомнил. А то, что его чувства могли измениться, так это жизнь! Допустим… — Лекарь понизил голос, а мы все превратились в слух. — Только допустим, что изначально детскую нежную дружбу меж вами он принимал за любовь. Но первична-то была именно дружба!

Именно поэтому при возвращении памяти у него к вам остались лишь эти теплые дружеские чувства.

— Тогда что нам даст новый антидот с добавлением цветков эхинопсиса? — расстроилась Вилария, а декан Матеуш по-отечески приобнял ее, утешая.

— Антидот с новым компонентом обострит чувства и отсечет истинное от иллюзорного, — пояснил лер Пусля. — Возможно, в вашем случае любовь действительно имела место быть. Но частенько так случается, что многие принимают иные чувства за любовь, а многие и вовсе отрицают.

Поделиться с друзьями: