Самая темная мука

Катарина присела на краешек кофейного столика. Такая позиция ставила ее в невыгодное положение, чего она никогда не допустила бы при обучении новой собаки, но Баден был совсем из другой породы. Ставя себя в, казалось бы, более слабую позицию, она надеялась, что Баден прекратит свою наступательно-оборонительную деятельность и начнет прислушиваться к тому, что она собиралась сказать.

– Ты знал, что монета может купить королевский титул в преисподней?
– спросила она.
– На самом деле, она заставит Гадеса исполнить желание ее владельца, каким бы оно ни было.

Баден наливал себе очередной стакан выпивки, но медленно повернулся и встретился с ней взглядом.

– Откуда ты это знаешь?

– От Алека, конечно же.

Он провел языком по зубам.

– Этому мужчине нельзя доверять, как и тебе.

– Ты так прав. Я собираюсь тебя уничтожить.
– Она слегка провела ногтями по коже.
– С самого начала собиралась. Вот почему я практически умоляла тебя украсть меня прямо с моей свадьбы.

Баден продолжил, будто и вовсе не слышал ее слов.

– В этом случае, однако, вы оба говорите правду.

Теперь Катарина, распушив волосы, заговорила так, будто он промолчал.

– Алек поклялся сделать меня королевой. Все девушки мечтают стать королевами.

Баден шагнул к ней... остановился.

– Никогда больше не произноси имени этого ублюдка.

– Или?
– подсказала она, бросая вызов и ему и чудовищу. "Давай!" Эта девушка готова достичь нового уровня.

Сжав кулаки, Баден еще на шаг приблизился к ней.

– Почему ты не молишь о моем прощении? Или пощаде?

Катарина невесело рассмеялась.

– Мне не за что извиняться. Я не делала ничего плохого. И я сомневаюсь, что ты способен на пощаду.

– Твое предательство...

– Кого я предала? Алек...

Баден зарычал:

– Это имя.

– У тебя была возможность высказаться. Теперь моя очередь.
– Провоцировать этого мужчину рискованно. Может стоить ей жизни! Это может привести к нежелательным последствиям, и она окажется искусанной. В прямом смысле!

Но кто не рискует, тот не пьет шампанского.

– Ты мне не муж, - добавила она, - так что моя преданность не должна принадлежать тебе. Она должна принадлежать Алеку.
– Сама идея казалась Катарине отвратительной, но она должна отстоять свою точку зрения. Она сладко улыбнулась.

– Разве ты не согласен?

Глава 16

"Когда я показываю тебе средний палец, беги. Я только что показал, сколько секунд тебе осталось жить".

– Мэддокс, хранитель Насилия

Ярость перемешалась с чувством собственничества и похотью и поразила Бадена с головы до ног. Обдала жаром. Он приблизился к Катарине, упал на колени и обхватил ее ноги, раздвинув бедра одним движением. Она наблюдала за ним, и её широко открытые глаза искрились, но Катарина не протестовала, когда он двигался между ее бедер. Ее дыхание стало прерывистым, когда Баден наклонился и оперся ладонями на кофейный столик, заключая её в клетку своей мощи.

– Что ты делаешь?
– спросила она мягко. Дрожь сотрясала ее сладкое маленькое тело.

За ее спиной солнечный свет струился через огромное овальное окно, освещая пылинки, танцующие между ними.

Она замужем. Этот факт ему нравился все меньше и меньше. Она использовала его. На данный момент, его это не волновало. Баден хотел отметить ее. Доказать, что Катарина принадлежит ему и только ему.

– Твоя преданность мне, - сказал он. Когда Баден вдохнул, она выдохнула, когда Катарина вдохнула, выдохнул он; они дышали дыханием друг друга.
– Ты нужна мне, чтобы выжить в этом мире. Чтобы защитить тебя и твоих собак.

– Мне тааак не нужен...

– Ох, но тебе нужен.

Он медленно провел языком по ее лону. Облизнул. Попробовал на вкус ее сладость, смакуя.

Катарина выдохнула его имя, дернувшись, будто от удара молнии.

– Я не сделаю этого. Не с тобой.

– Сделаешь. Ты хочешь большего, kr'asavica, так позволь мне дать это тебе.

– Я тебе больше не нравлюсь.

– Не думаю, что и я тебе все еще нравлюсь. Разве это действительно важно?
– Баден все еще горел для нее.
– Я тебя хочу.

Она наклонилась к нему, ноги подкосились, и Катарина еле удержалась.

Она выругалась, произнеся его имя, и схватилась за воротник его рубашки.

– Ты слишком стар для меня. Чересчур стар.

– Возраст не волновал тебя раньше, когда ты терлась об мои бедра.
– Когда Катарина зашипела в ответ, он добавил: - Ты слишком слаба для меня, но я справляюсь с этим.

– Я не слишком... знаешь, что? Это неважно. Ты был временным отвлечением тогда и сейчас ничего не изменилось. Несмотря на твою непригодность, ты можешь довести меня до оргазма. Я заслужила его после всей возни с тобой.

Баден понимал, что их отношения временны, но не оценил ее пресыщенной позиции. Однако предупреждать ее было бы совершенно непродуктивно для его цели: заполучить ее в свои руки, добиться полного удовлетворения.

Катарина запустила пальцы в его волосы.

– Нет гримасы или шипения? Кто-то делает успехи. И это я!

Ему нравилось, как она шевелила губами. Его разум плавал в тумане головокружительного желания, и Баден не улавливал сути ее слов.

– Что это означает?

– Это означает, что я могу уменьшить порог твоей чувствительности. Сейчас. Тебе лучше подарить мне обещанное наслаждение, прежде чем я передумаю.

Нельзя, чтобы ее мнение поменялось. Он нахмурился, даже пока проводил языком по ее губам. В этот раз ее язык коснулся его. Его тело охватило пламя возбуждения, как стремительный лесной пожар, который невозможно остановить. Он ощущал боль, но она ничто по сравнению с желанием.

Зверь протестовал.

Она нас предала. Стремится причинить вред... стремится...

Катарина застонала, словно была в восторге от его вкуса, пока он наслаждался ее вкусом. Мята и взбитые сливки. Чистый, насыщенный и прекрасный. Вызывающий привыкание. Она десерт.