Самая темная нота

От его самодовольства у меня закипает кровь. Как будто он знает, насколько я близка к тому, чтобы надрать ему задницу, и хочет подтолкнуть меня к этому.

Я хватаюсь за стол перед собой, отводя взгляд, прежде чем поддаться порывам. Лучшее, что я могу сейчас сделать, — это притвориться, что он меня не достает. Я не позволю ему получить удовольствие от того, что он залез мне под кожу.

— Ты все еще думаешь, что я буду считать, что ничего не происходит? — Палец Серены метался между нашим столиком и столиком Датча. — После всего этого флирта?

По мне, так это больше похоже на выкалывание глаз. Но каждый из нас имеет право на свое мнение.

— Я больше не голодна. — Говорю я, забирая свой поднос.

Она хватает меня за руку.

— Подожди. Ты собираешься это выбросить? Потому что лучше отдать мне, чем тратить впустую.

— Конечно. — Я бросаю на нее веселый взгляд и ставлю поднос обратно на стол.

Серена вгрызается в то, что осталось от моего сэндвича, как будто не ела несколько дней.

Я перекидываю сумку через плечо.

— Приятного обеда.

— Да, наслаждаюсь. — Говорит она с набитым ртом. Несмотря на пульсирующее желание ударить Датча по лицу прямо сейчас, Серена заставляет меня улыбаться. В ней есть что-то настоящее. Полное отсутствие претенциозности, что делает общение с ней привлекательным. Просто чтобы увидеть, какой безумный поступок она совершит в следующий раз.

Но очевидно, что она одиночка, а поскольку я тоже, то не думаю, что мы будем часто общаться.

Я спускаю одну ногу со скамейки и чувствую колючее ощущение на спине. Когда я оборачиваюсь, то вижу, что весь стол Датча смотрит на меня.

У Датча, Зейна и Финна суровые выражения лиц. Но самые свирепые хмурые взгляды исходят от болельщиц. Блондинка с витрины смотрит на меня так, будто хочет ударить ножом.

Я начинаю думать, не она ли оставила слово «шлюха» на моем шкафчике?

Значит, дети в Redwood больше обижаются на то, что я «возможно» встречаюсь с одним из Королей, чем на то, что у меня может быть связь с учителем?

Я не знаю, смеяться мне или плакать.

Неужели богатые люди всегда были такими испорченными?

В любом случае, Блонди не о чем беспокоиться. Я ни за что не присоединюсь к их культу королей. На самом деле я нахожу то, как они поклоняются и преклоняются перед Датчем, совершенно отвратительным. Понимают ли они, кому спешат угодить? Знают ли они, насколько черно его сердце?

Нелепо.

Но если они хотят его, значит, они его заслуживают.

Датч поднимает руку и укоризненно смотрит на меня.

Я вздергиваю бровь.

Он кивает, а затем откидывается назад, как король на своем троне, терпеливо ожидая, пока я подчинюсь его приказу.

Я хмурюсь, отбрасываю его и разворачиваюсь. Мои шаги утопают в траве, пока я иду к кафетерию.

Остаток обеда я проведу за игрой на фортепиано и постараюсь забыть о существовании Датча Кросса. Только так я смогу пережить остаток этого дерьмового дня.

9.ДАТЧ

Каденс Купер имеет чертову смелость игнорировать меня.

Меня.

Как будто она не видит, что я маню ее с другого конца двора. Как будто ее красивые карие глаза не понимают, что означает этот жест.

— Ооо... — Зейн дразнит меня под дых. — Похоже, ты недостаточно сильно разбил свою игрушку, брат.

Финн поднимает на меня бровь.

— Может, ты теряешь хватку?

— Это может занять некоторое время, но она научится. — Мрачно говорю я.

Зейн хихикает.

Я отползаю от стола, когда пара наманикюренных рук обхватывает мой бицепс.

Криста смотрит на меня своими ярко-голубыми глазами и губами, накрашенными пчелой, которые она получила на свой шестнадцатый день рождения. За лето она сделала их еще больше. Если так пойдет и дальше, то к тридцати годам она будет похожа на надувную куклу.

Я стряхиваю ее с себя.

— Не трогай меня.

— Дай мне с ней разобраться. — Криста хлопает густыми ресницами. При сильном порыве ветра эти штуки оторвутся и полетят на дерево. — Ты видел маленькое послание, которое я оставила на ее шкафчике?

Мне стало интересно, кто нарисовал помадой на шкафчике Каденс слово «шлюха». Это был не кто-то из нас.

— Я сам с ней разберусь. — Рычу я, не понимая, почему меня раздражает вмешательство Кристы.

Эта маленькая нуждающаяся дурочка надувается и прижимается ко мне.

Ее руки скользят по передней части моих хакисов, и она горячо шепчет: — Забудь о мусоре. Она все равно не имеет значения.

Мое тело откликается на ее не слишком деликатное приглашение. А как иначе? Криста хватает меня за горсть. Больше, чем горсть.

Она смеется мне в ухо. — Давай вместо этого займемся чем-нибудь веселым.

Мне интересно.

Но не сейчас.

Даже если бы я потащил Кристу на парковку, завалил ее на себя и оттрахал до потери сознания, это не смыло бы привкус наглости Брама с моего рта.

Она игнорировала меня. Выставила меня дураком перед братьями. И это заслуживает наказания.

Разве я виноват, что у нее до сих пор такой боевой дух?

Может быть.

Есть тонкое искусство сломить человека.

Лучший способ — измотать их со временем. Растереть их в пыль настолько тонко, настолько полно, чтобы не было надежды подняться снова.

Но Сол все еще в розыске.

А мне нужно, чтобы она как можно скорее покинула школу.

Не имея альтернативы, я бросил гранаты поменьше, чтобы устроить взрыв, который наверняка вырвет у нее эту необоснованную гордость. К тому же он прихватил с собой Маллиза, что было бонусом.

Но эта прекрасная заноза в заднице по-прежнему ничего не боится.

Самое время внушить ей страх перед Королями.

— Датч. — Хнычет Криста. В ее голосе слышится нотка отчаяния, словно она чувствует, что теряет меня, но не знает, что еще можно сделать, чтобы удержать меня на крючке.

— Позже.

Это не столько обещание, сколько способ успокоить ее.

Она складывает руки на груди и угрюмо смотрит на меня.

Я едва замечаю ее выражение лица, потому что уже топаю прочь от нашего стола. Серена, одна из многих стипендиаток в нашем классе, поднимает свой бутерброд в тосте и опускает голову.