Самая яркая звезда на небе

····?·* ?? ?*·?····

Том шёл по улицам Магловского Лондона, презрительно рассматривая брусчатку. Он ненавидел лето, но теперь оно было немного более терпимым, потому что он оставался в заброшенном приюте.{?}[Эвакуация детей из Лондона (и других крупных городов) в деревни началась 1 сентября 1939 г. под кодовым “Операция Крысолов” (Operation Pied Piper), и было эвакуировано 1.5 млн человек, из них больше 800 тыс. детей школьного возраста (разлучив их с родителями). Дополнительная релокация была произведена в июне 1940 г. в преддверии немецких бомбардировок, которые затем начались в сентябре. Последняя волна эвакуаций состоялась в 1944 г., когда Германия возобновила ранее остановленные бомбардировки.]

В первое лето после Хогвартса он вернулся в дом, полный большего количества кричащих детей, чем могла справиться миссис Коул. Ему пришлось делить комнату с Морти, восьмилетней занозой в заднице, которого до Хогвартса Том бы не преминул поставить на место. Том считал дни, пока сможет вернуться в школу.

Следующий год был хуже. Когда Том сошёл с поезда, он встретил ожидающую его миссис Коул. Она тут же затащила его на другой поезд, который отвёз их в сущие ебеня. Она вручила ему противогаз и сообщила, что приют в Лондоне был закрыт, потому что какой-то парень из Германии собирается их бомбить. Том выбросил противогаз, как только женщина отвернулась.

В первом доме было семеро других сопляков, и все они делили маленькую мрачную комнатушку. От него ждали, что он будет собирать дикие ягоды и жить на скудных объедках. Не прошло и пары недель, как семья потребовала, чтобы Тома куда-нибудь перевезли.

Следующий дом был похожей крысиной норой, но с новыми лицами.

Старуха, живущая в третьем доме, попыталась выпороть Тома ремнём, когда он попросил её «отъебаться» за то, что она потребовала от него копать свиное дерьмо. После этого она его не беспокоила. По правде, она на него больше и не смотрела. До конца лета старуха ходила на цыпочках вокруг Тома — утверждая, что он как-то был связан с огнём, спалившим половину её лица.

Как сказал ей Том, бывают и несчастные случаи. Что, строго говоря, правда. Что он не потрудился добавить, так это, что иногда несчастные случаи — вовсе не случаи.

Когда он отправился в Хогвартс первого сентября, он сказал миссис Коул, что позаботится о других приготовлениях на лето, и что не нужно его забирать. Она с облегчением избавилась от него.

С тех пор он её не видел.

Теперь Том жил в заброшенном приюте, в котором вырос. Он научился обходить ограничения Статута об использовании магии несовершеннолетними. Всё, что ему было нужно, — наложить оберег против обнаружения магии вокруг приюта. Единственным риском было, что Министерство заметит исходное заклинание — но этого не случилось.

Он наложил несколько оберегов на приют, чтобы отвадить взломщиков и всяких бездомных бродяг. После этого он проводил время, практикуя магию, разучивая заклинания и занимаясь, чем пожелает. Еда никогда не была проблемой, потому что Том убедил нескольких домашних эльфов из Хогвартса появляться с блюдами несколько раз в неделю. Было не так вкусно, как в школе, но и отнюдь не плохо.

В прошлом году Том слышал гораздо больше сирен, ревущих в Лондоне. Они объявляли о бомбардировках от этого немецкого задрота. Том добавил несколько дополнительных барьеров, щитов и оберегов, чтобы удостовериться, что магловские бомбы не подорвут его во сне. Затем он наложил заклинание Немоты на всё здание, чтобы заглушить сирены, взрывы и крики.

Они докучали.

В конечном итоге он проводил бoльшую часть времени, шатаясь по улицам Косого переулка. «Дырявый котёл» располагался далеко от приюта, но это было куда лучше, чем проводить летние дни в Магловском Лондоне.

Он не вписывался туда — в этот грязный, разодранный войной, отвратительный Лондон. Он был лучше этого. Выше этого. Каждый день проходил в одинаковой убогой тусклой манере, пока он вновь не садился на поезд.

Он достал письмо из школы, когда подходил к пабу, и просмотрел новый список книг. Его карман оттягивали монеты пособия, предоставляемого Хогвартсом, и дополнительных пособий сопляков-первогодок, которые он у них украл, а потом наложил на них Обливиэйт.

Прозвенел колокольчик, когда Том зашёл в паб и сел за укромным столиком возле края комнаты, где он ожидал Абраксаса Малфоя и Норриса Эйвери. Он сложил руки и вновь принялся перечитывать список школьных принадлежностей. У него было достаточно галлеонов на всё. Если он немного ужмётся, то сможет даже купить несколько новых мантий.

Он посмотрел на время, когда подошла официантка:

— Вам что-нибудь принести?

Девушка была достаточно красивой, примерно его возраста. У неё были ровные зубы и кудрявые коричневые волосы, которые она заколола сзади. На ней был чёрный фартук, обёрнутый вокруг её тонкой талии, и пыльно-голубое платье до колена с чёрными чулками.

— Сливочное пиво, — размеренно сказал он. Он одарил её одной из тех улыбок на одну сторону, от которых женская половина Хогвартса слеталась на него, как кошки на тепло. Том мог соблазнить любую женщину. Ему просто надо было найти, на какие кнопки девушка предпочитала, чтобы он нажимал. Ему нравилось заставлять девушек краснеть. Особенно, когда он распалял их своими непристойными, игривыми замечаниями, а в конце бросал их.

Она кивнула, но, к его разочарованию, не покраснела. Возможно, к этой нужен другой подход? Да пожалуйста.

Её взгляд упал на письмо в его руках и на конверт. Приклеенная к лицу улыбка сползла, как поникший на солнце листок. Её глаза рассматривали конверт. Том наблюдал за ней с любопытным взглядом. Что же делала девушка?

— Том Риддл? — она прошептала его имя так тихо, что он не смог бы разобрать, что она сказала, если бы не следил за её губами.

Он скрестил руки на груди и сузил глаза, глядя на девушку:

— Мы знакомы?

— Нет, простите, я принесу Вам сливочное пиво!

Тому показалось, что её слова прозвучали немного чересчур жизнерадостно, будто она неохотно выжимала их сквозь губы.

Он же не знал девушку? Он отмахнулся от этого и вернулся к чтению списка книг, пока ждал Абраксаса и Норриса. Иногда он поднимал взгляд и замечал, что девушка смотрит на него, но в том, что девушки таращатся, не было ничего необычного. Он знал, о чём думали девушки, когда видели его. У него были тёмные, почти чёрные вьющиеся волосы, зачёсанные набок, и бездонные карие глаза, которые контрастировали с бледной кожей. Пухлые губы сходились идеальной дугой Купидона, а прямой нос был слегка курносым, что однажды он услышал описанным как «миленький» своими одноклассницами. Его привлекательность только выросла с возрастом, когда челюсть стала твёрже, а в глубине глаз появился проблеск таинственности. Помогало и то, что он был высоким для своего возраста и выделялся в толпе сверстников.

Он всё это знал. Он использовал свою внешность с выгодой для себя. Но официантка не бросала на него похотливых, ухмыляющихся взглядов, как другие девушки. Скорее, она выглядела испуганной. Будто она уже его боялась, хотя она его даже не знала. В этом был бы смысл, будь она слизеринкой, но она была незнакомкой. Ему бы не хотелось узнать, что Слизерин распускает о нём слухи. Это нужно подавить.

Он вновь свернул письмо и сверился со временем на настенных часах.

Через две минуты они опоздают. Хорошо бы им не опаздывать. Его челюсть сжалась.