Самоидентификация

– Ush perro, - выдает Вик.

– Мы едем куда-то дальше? – нервничаю; мне как-то не по себе.

– А надо? – кто-то знакомый поворачивает ко мне голову; это Мик, он же Мишка.

– По мне, так еще как надо, - киваю. – Мне нужно…

– Трахнуть кого-нибудь? – находится Вик.

– …развеяться, - игнорирую его. – Покурить кислорода там.

– Решим. Дай трудовым людям отдохнуть, - махает рукой Мик.

Мик никогда нигде не работал. И вряд ли будет. Не в его стиле. Я, впрочем, тоже пока еще не заработал сам ни копейки. Учусь. Не припоминаю только, чему. Чему-то хорошему, наверное. Отец не мог меня устроить на неподходящее место в универе. Он наверняка консультировался с психологами или типа того. Или тыкнул пальцем в монитор и решил – запихну-ка я своего оболтуса сюда. У меня отличный отец. Он стоит около двадцати миллиардов только стоячих рублей. Сколько текучих – одному богу известно.

Мобильник на столе вибрирует. Не хочу читать. Не умею читать. Меня не унесло в кайф, но некоторые функции психики не в порядке. Не кайфовая синтетика. И я бы с гораздо большим удовольствием пропустил пару дорожек белоснежной пыльцы.

– Может, по коксу перед дорожкой? – словно читает мои мысли Алессио, наш темнокожий брат и друг, который обычно молчалив, как рыба, но богат, как черт.

– А кто сказал, что будет дорожка? – возмущенно, Вик.

– Дорожка в любом случае будет, - усмехаюсь.

– Каламбурист хренов, - Вик смущен, он под кайфом; он дезориентирован, и улыбка уже не та.

– Передай телефончик, служивый, - Алессио вежливо просит у Мика, который пялится на гигантские силиконовые сиськи отплясывающей невдалеке от vip-зоны брюнетки; сиськи трясутся. – Устроим.

– Только ради кокса, - фыркает Мик и, не отводя взгляда от сисек, швыряет мобильник Алессио.

У последнего до хренища денег, но отсутствует вкус. Ну как можно было догадаться переделать на заказ «айфон» из желтого золота и инкрустировать четырьмя бриллиантами по четыре карата? Это просто таксофонная будка времен Второй Мировой в кармане. Я лично остановился на платиновом напылении на крышке, потому что с моим мобильником все равно что-то да случится. И довольно скоро. Им всем так везет. Говорят, можно не париться и просто взять Vertu или типа того, но для щеголей типа Алессио это не вариант. Зато у него отличная служба доставки веществ.

– Десять минут, - кивает и швыряет свой золотой мобильник на свободное кресло.

– На хрена вам оно, господа? – Вик смущен еще сильнее; его, видимо, отпускает. – Это вот уже и так… - тыкает в меня.

– Я бы не советовал, - скалюсь, и это останавливает его очередную глубокомысленную сентенцию.

– Господи, как я хочу утонуть между них, - Мик; очевидно, о сиськах.

– Так купи, - жмет плечами Алессио. – Эта по триста в час, вроде.

– Знаешь ее?

– Ага. Не, вру – по шестьсот в час, работает во всех направлениях, кроме жестких извращений.

– Блядь, - Мик разочарован. – А я-то решил, что это нормальная телка.

– А как же Наташа? – тянет Вик с усмешкой; оклемался.

Мик только расстроено качает головой и молчит.

– Где там твой блядский курьер? – ворчу. – Третий год уже жду.

Алессио улыбается.

Снова вибрация.

Не умею читать.

Москва, как на ладони. Мы решили не понтоваться. Сняли на скорую руку обычный лимузин. Я пытаюсь рассмотреть толпу у входа в очередной клуб. Слишком пестро. Слишком незнакомо. Сушит ноздри.

– Хлебнешь? – Вик протягивает початую бутылку «перье».

– Пожалуй, лучше «Кристалл», - открываю дверь сам, едва не убивая паренька в смокинге, который хотел это сделать.

– Опять, - бурчит Мик и достает из глубин кармана помятую мелочь – вроде пятихатку. – Вечно я сажусь с края.

– Откуда у тебя мелочь? – интересуюсь.

Молчит. Проходим через толпу. Мик вроде как случайно хватает какую-то телку за ягодицы, и та взвизгивает. Оборачиваюсь. Маша с осуждением смотрит на Мика и крепче сжимает предплечье своего кавалера.

Мик смотрит на нее, ухмыляется и жмет плечами

– В курсе, что иногда ведешь себя, как мудак? – интересуюсь к него, уже в клубе.

– Со всеми бывает. Хочешь сочную цыпочку?

Вздыхаю. Иду к бару. Знакомый бармен.

У стойки – еще пара знакомых промоутеров. Бессмысленный обмен фразами. Мик выныривает из ниоткуда. Дергаюсь.

– О, шуганулся! – смеется; видимо, накрыло еще чем-то. – Стул сухой? Покажи-ка!

– Не. Разольется еще, - ухмыляюсь, вздыхаю.

– Ты какой-то мутный. Сам хотел продолжить night out, - садится рядом на стул, жестом подзывает бармена.

– Ага. Настрой не тот. Думал, развеюсь.

– Так развевайся, мужик. Тем паче, что скоро… - замирает, цепляет взглядом кого-то в открытых ложах.

Играет что-то из прогрессив-хаус, гулкое и монотонное.

– Скоро?

– Ну, у тебя это… - облизывается. – Предденьрождествен-ское уныние?

Жму плечами.

– С Вашего позволения. Мне кажется, я влюбился в ее левую грудь, - театрально вздыхает, уходит; оставляет бармена в недоумении.

– Занятный парень, - бармен, потирая пальцем пирсинг в нижней губе.

– Познакомить?

– Да не, я пока что при своем. Хватает.

– Тот же?

– Ага. Митя «Скай». Наполнить?

Киваю. Когда-то я считал Митю «Ская» натуралом и большим любителем групповухи с десятком девок, из которых он полторы удовлетворял, а остальных тупо бил и засыпал им ноздри порошком. Все меняется.

Вик и его пассия где-то на танцполе. Я подумываю отправиться в закрытую ложу, но не решаюсь. Боюсь одиночества и глухой шумоизоляции.

«Ты достал. Как тупой баран»

От стенок черепа отскакивают слова. Короткие, резкие. Даже те, что я не слышал, а читал.

«Давай поговорим»

Мика несет, и он активно клеит телку в ложе. Довольно приличную, с маленькой грудью, но широкими бедрами. Не второй сорт – это точно. А вот ее подружки – московский колхоз. Вывела кабинетных крысок в свет. Точно. Встреча одногруппниц? Девичник?

– Плесни «эвианчика» со льдом, - прошу бармена; кивает, лезет за водой.

Допиваю из стакана. Жду воду, чтобы промыть горло. Сушит ноздри.

«О чем? Ты как ребенок! Успокойся уже»

– Ты какой-то тяжелый, - Алессио швыряет на стойку золотую кредитку – запасную, для мелких расходов – и садится рядом со мной.

– Пред… Короче, настроения нет.

– Твоя? – машет бармену. – Проблемы?

– Да, не то, чтобы.

– Не парься, - делает заказ, продолжает. – Все проходит. Пройдет и это.

Залпом выпиваю маленький стакан ледяной воды. Безвкусная.

– Послезавтра, говорят, «драг» у Стасона, - Алессио закуривает свою новомодную травяную сигарету, от которой воняет, как из мусорного ведра.