Самозванка

— Это ты, братец, верно подметил — сия роскошь для меня недоступна. Но и другого у меня нет: времени! — жестко закончил Денис.

— И где вас только учили таким премудростям? — никак не мог угомониться Алексашка. — Купцов, честью дела ведущих, в кабалу загонять.

Денис промолчал. Учителя и впрямь были неплохие. Эту схему, простенькую на первый взгляд, но от этого не менее эффективную, придумает спустя столетие небезызвестный Джи-Пи Морган. И с ее помощью отхватит приличный кусок нефтепромыслов Северной Америки.

Паб потихоньку заполнялся. Вошла тройка молодых людей, по виду — студентов, приветливо кивнул, спускаясь по внутренней лестнице, сухой как трость голландский купец, занимавший соседний номер, беззаботной стайкой залетели хохочущие горожанки. Может белошвейки, а может и иных профессий дамочки.

Проводив одну из них заинтересованным взглядом, Алексашка попытался отыскать слабое место:

— Ну, а где мы деньжищи такие возьмем? Дороги железные строить, ссуды давать. Да и концессию за здорово живешь никто нам не даст.

— Бумага у нас есть, краска тоже имеется, — ухмыльнулся Денис и, наткнувшись на немой вопрос в глазах сорванца, спросил в свою очередь: — Что делают государства с деньгами в периоды войн и волнений?

— Портят их. Либо ассигнации печатают.

Алексашка ответил правильно. Восемнадцатый век можно смело назвать эпохой захватнических войн, а это занятие всегда относилось к разряду недешевых. Порча монет была излюбленным приемом всех правителей, когда казна оскудевала. Уменьшая количество золота в монетах, они оставляли неизменным номинал. Другой способ был еще проще — печатный станок. Но оба они приводили к единому результату: доверие к национальной валюте падало.

— Был один умный крендель… — как обычно, в моменты задумчивости, Денис переставал контролировать обороты речи. — Схему, которую он придумал, назвали его именем — план Маршалла. Его метод и применим, немного видоизменив. Когда в Европе начнутся революции, мы начнем давать беспроцентные ссуды правительствам в обмен на поддержку наших начинаний. Наш червонец и сейчас уже считается надежным среди торговцев, а через годик-другой, думаю, его популярность только вырастет.

— А какая нам в этом будет выгода? — деловито осведомился Алексашка. Обида в голосе испарилась без следа, остался лишь интерес.

— Начнем, пожалуй, с Францией, — не заметив вопроса, вслух размышлял Денис. — У них заварушка начнется уже скоро… — требовательно взглянув на паренька, он спросил: — Если страна зальется кровавыми бунтами, что будет с франком?

— Золотые по кубышкам попрячут, а бумажные в топку пойдут, — немного поразмыслив, ответил Алексашка.

— Все верно. Денег в стране не останется. Умрет торговля, встанет промышленность. Цены вырастут до небес. Новое правительство начнет выпуск собственных ассигнаций, да толку от этого будет мало. Вот здесь-то мы и предложим свои услуги…

— А почему вырастут цены?

— Как бы тебе это попроще объяснить… — Денис затеребил в затылке. — Вот представь себе деревню. Все необходимое вы производите сами, и только хлеб покупайте в лавке. Денег у жителей имеется на руках 100 рублей…

— Богатая деревушка! — присвистнул Алексашка.

— Не перебивай! Это не суть важно — цифру я тебе с потолка даю. Слушай дальше. Допустим, одна буханка стоит рубль… — увидев округлившиеся глаза сорванца, Денис молча погрозил ему кулаком. — Но мы раздаем жителям еще 100 рублей. Что произойдет с ценами на хлеб, если ни на что другое они деньги не тратят?

— Буханка станет стоить два рубля? — после мучительных подсчетов, робко спросил Алексашка.

— Все верно. А теперь представь, что все это происходит в масштабах страны. Собственная валюта нестабильна, а наши червонцы всегда можно обменять на золото. Догадываешься, что произойдет?

Алексашка, стыдливо покраснев, отрицательно покачал головой. Денис, вздохнув, терпеливо пояснил:

— Если денег в экономике становится больше при неизменном количестве товара, начинается инфляция. То бишь, рост цен, чтобы тебе было понятней. Но это коснется только собственной валюты страны — обесцениваться будет именно она. А наши червонцы, обеспеченные золотом, станут основным средством расчетов.

— Да где ж мы столько золота возьмем? — с крайней долей изумления вопросил Алексашка.

Денис усмехнулся. Щелкнул зажигалкой, раскуривая потухшую сигару, и негромко сказал:

— Все знают, что золота у нас много. Но сколько именно — неизвестно никому. И этого факта вполне достаточно. Когда правительства спохватятся, будет уже поздно. Вся Европа перейдет в расчетах на нашу валюту. И сделать они уже ничего не смогут.

— Почему?

— Печатный станок в наших руках. Мы в любой момент, изменив валютный курс, посеем панику на рынках.

— Но они могут просто не отдавать нам долги, — предупредил Алексашка. — Или начнут поделывать наши деньги.

Мальчишка был прав — долги отдают только сильным. Слабых кидают. Армия Заморья не насчитывала и десяти тысяч солдат. И подделка чужой валюты в те времена считалась безобидной шалостью. Не преступлением.

— Наплевать! — Денис беспечно махнул рукой. — Подделывают только популярные бренды. Как только это произойдет, будем считать, что международный знак качества наши червонцы получили. Обменяем фальшивые ассигнации на настоящие — это только укрепит доверие. И то, что долги не вернут — не страшно. Наш печатный станок выдюжит. А маневр для торга останется. Предложим списать часть задолженности в обмен на концессии. Или иные привилегии.

Часть терминов Алексашке была непонятна, но переспрашивать он не стал. Немного подумав, осторожно спросил:

— Если мы начнем обмен фальшивок, денежная масса еще больше увеличится. Нам это не повредит?

Денис одобрительно кивнул — базовые принципы макроэкономики паренек подхватывал на лету. Не зря его хвалила Ее Высочество. Показав ему большой палец, он продолжил лекцию:

— А это и будет завершающий этап основной операции. Для этого мы выпустим казначейские облигации. То есть, начнем занимать на рынке собственные деньги под проценты. И наши червонцы из простого средства расчетов превратятся в инструмент накопления. Меняя ссудную ставку по облигациям, сможем регулировать объем денежной массы. Повысим — и все побегут в казначейки, возвращая нашу валюту. Доля червонцев на рынке при этом уменьшится, что приведет к повышению курса. Понизим — начнется сброс облигаций и падение курса.

— А для чего нам может понадобится понижение курса?

— Дешевая валюта увеличивает экспорт. Это понятно?

Алексашка неуверенно кивнул в ответ. Денис внимательно посмотрел ему в глаза, но от дальнейших пояснений воздержался — хватит на первый раз.

Концепцию захвата рынков он самым бессовестным образом содрал из будущего. Зачем изобретать велосипед, коль это сделали и без него? Избыточная денежная масса, готовая вот-вот сорвать Америку в спираль гиперинфляции, по плану Маршалла хлынула в послевоенную Европу. Доллар заменял марку и франк, уверенно завоевывая роль резервной единицы во внутренних и международных расчетах. Национальные валюты при этом стремительно обесценивались. Европейцы спохватились в самый последний момент.