Самый хищный милый друг

Какой странный поворот: Катя очень поспособствовала тому, чтобы контракт с французами был заключен. И именно Катя может стать причиной его провала…

И все же хорошая выпивка и задушевная беседа приносили результат. Шаг за шагом Кирилл возвращал завоеванные рубежи. Под влиянием коньяка, Кристиан постепенно начал смиряться с мыслью, что русская красавица от него ускользнула. Момент, когда позвонил мсье Дефоссе, стал переломным для этого вечера. Кирилл, конечно же, не понял, о чем говорили Массон и вице-президент. Остро ощутил, как не хватает Кати — она бы украдкой все ему перевела.

Закончив беседу с начальником, Кристиан минуту молчал, а потом передал партнеру пламенный привет от мсье Дефоссе.

— Вице-президент просил обязательно тебе сообщить, мон шер, что он ждет не дождется, когда же наш проект заработает, — добавил Кристиан.

Кирилл вдруг понял, что ему удалось перепрыгнуть через голову директора филиальной сети и заручиться поддержкой самого Дефоссе. А это значит, что теперь капризы строптивого Массончика никто особо учитывать не будет.

Вот так!

Носатый партнер тоже это понял. Вскоре он совсем успокоился и расслабился. Видимо, мысленно попрощался с сероглазой куклой, уяснив, что ему никогда не удастся ее заполучить.

Потом, слегка опьянев, он целый час объяснял Кириллу, как ему повезло. Какая ему досталась очаровательная и умная малышка.

А то Кирилл не знал!

В полночь он позвонил Катюше и с грустью посоветовал не ждать его, а ложиться спать.

— Так вы еще долго? — прозвучал в трубке ее нежный и расстроенный голосок, от которого у Кирилла внутри все завибрировало, а в груди закрутился огненный смерч.

— Видимо, да, — вздохнул он. — Восстанавливаем добрососедские отношения.

— Получается?

— Угу.

— Серьезно?! — обрадовалась Катя. — Ой, как здорово! Я так боялась, что Кристианчик на нас обозлится. Вы там выпейте побольше коньяка, и мир заиграет яркими красками.

— Какие ты смелые советы даешь, — засмеялся Кирилл.

Он закрыл на мгновение глаза и представил, как она лежит на кровати в номере и прижимает к уху телефон. Наверное, приняла душ, надела белый гостиничный халат… Кирилл мысленно полюбовался красотой, спрятанной под пушистой тканью, и у него остановилось дыхание. Подумать только, ведь это сокровище принадлежит ему, он им уже овладел!

Как же хочется перенестись в номер к любимой малышке и припасть губами к ее прелестной белой шее, потом спуститься вниз — к идеально-круглой груди…

Но нет, надо развлекать французского привереду.

Внезапно Кирилл вспомнил, какой яростный отпор получил от Кати пару часов назад. Невестой она быть не хочет, замуж не стремится. Вот такая ему досталась сложная девочка с тяжелым прошлым. Как долго это прошлое будет ее держать? Ночью он видел — на спине уже ничего не осталось. Но когда заживут рубцы у нее на сердце?

Кирилла вновь опалило болью и жалостью. Может, она до сих пор плачет во сне и просыпается в ужасе от того, что ей приснился Вадим…

— Значит, сегодня ничего не получится, — разочарованно протянула Катя. — Ну, вот…

— Ложись-ка спать, малышка. Завтра у нас опять сложный день.

* * *

После бара троица, обнявшись, отправилась в сверкающее золотыми огнями здание казино. Там судьба решила хоть как-то компенсировать Кристианчику сегодняшнее жестокое разочарование: он выиграл очень крупную сумму и совершенно от этого обалдел.

— Я первый раз выигрываю в казино по-крупному, мон шер! — восторженно повторял он, обнимая Кирилла. — Нет, вы только подумайте, друзья! Что это?! Как! О, мон Дье!

— Видишь, а ты дулся, — Кирилл похлопал счастливого партнера по плечу. — Держись нас, и все будет классно. Мы приносим удачу.

Николай тоже готов был бегать кругами. Радовался: он поставил пятьсот евро, выделенные ему щедрым боссом, и выиграл семь тысяч.

— Уи-и-и-и! — верещал Коленька, сгребая разноцветные фишки с игорного стола. — Куплю себе новую машину! Нет, я сейчас еще разок рискну и…

— Остановись, — посоветовал Кирилл. — А то все продуешь.

Сам он не играл, контролировал возбужденных компаньонов.

В отель вернулись счастливые, заняли исходную позицию в баре, чтобы отпраздновать крупный выигрыш. А в два часа ночи Кирилл понял, что пора укладывать собутыльников в кроватки.

Освободившись от прицепа, он нашел в другом крыле гостиницы Катин номер. Несколько минут грустно вздыхал под дверью, представляя принцессу, спящую в пышном ворохе белоснежного белья и подушек: такая маленькая, одна на огромной кровати… Потом направился в свой люкс.

Весь день он мечтал о новой встрече с Катей, фантазировал, что будет с ней делать… Эти фантазии пьянили гораздо сильнее, чем коньяк, выпитый в баре. Сегодня можно было бы позволить себе немного больше, помучить сладкое сокровище подольше… Но вот не получилось.

Облом.

И с тендером, похоже, тоже облом… Разговор с Ириной оставил отвратительный осадок. Днем он перезвонил чиновнице, как только выдалась возможность.

— Здравствуйте, Кирилл, — ледяным тоном процедила в трубку голубоглазая кобра. — Вы меня игнорируете? Я звонила вам четыре раза.

— Здравствуйте, Ирина. Был занят.

— Что вы решили?

— Вроде, мы все с вами обсудили.

— Надеюсь, уже с понедельника Катя не будет работать в вашей компании.

— Где же ей работать? — хмыкнул Кирилл.

— Это ее проблемы. Она сама себе их создает. А вам не надо впрягаться.

— Катю не уволю. Я вам уже все объяснил.

Мрачный тон подразумевал, что к фразе добавлены безмолвные нецензурные выражения.

— И это ваше окончательное решение, Кирилл?

— Да.

— Вижу, вы совсем голову потеряли, — презрительно выдохнула Ирина. — Что ж… Значит, будем воевать.

«Умираю от страха!» — усмехнулся Кирилл.

— Как скажете, — вежливо произнес он вслух. — До свидания, Ирина.

* * *

Кирилл открыл дверь люкса картой-ключом, не прекращая размышлять о неудачах сегодняшнего бесконечного дня. Хорошо, хоть удалось восстановить отношения с Массоном. Но тендер, скорее всего, уплыл.

Кирилл бы не переживал из-за этой неудачи так сильно, воспринял бы ее как заурядный рабочий момент — что ж, бывает, сделали выводы и двигаемся дальше. Сколько впереди еще других тендеров. Но стоило на секунду представить, в какую пучину горя погрузится папаня, узнав о провале, как на душе становилось тяжело.