Самый хищный милый друг

Дверь в номер директора была приоткрыта. Что это значит — он меня ждет?

Я осторожно проникла внутрь, за одно мгновение успела оценить обстановку и увидела Кирилла Андреевича. Он сидел спиной к двери за изящной конторкой из матового дерева. Кровать, огромная, как и в моем номере, была расправлена, покрывало аккуратно сложено и сдвинуто к краю.

Начальник увлеченно колошматил по клавиатуре ноутбука, сверяясь с какими-то документами, и перекладывал их туда-сюда. Одновременно он переговаривался по видеосвязи — смартфон стоял вертикально на специальной подставке, на экране что-то мелькало.

— Ладно, папуля, ложись спать! Тебе же врач сказал — режим, еще раз режим. А ты! И хватит ставить на уши народ, отец! В воскресенье вечером приеду, и чтобы у вас уже была тишина и порядок, ясно?

— Сын, так я потому и возмущаюсь! Они же такой бардак устроили на вилле, согласись? Это ж надо! Нет, вот скажи мне…

— Пап, я тебя прошу, не начинай по десятому кругу! Все, отбой, спокойной ночи!

— Ага, давай, сынок! Жду воскресенья. Соскучился.

— И я.

Экран смартфона погас. Директор, видимо, почувствовал мое присутствие и обернулся.

— О, какие люди и без охраны! Катюша! — обрадовался он. — Ты почему не спишь?

Неужели он меня не ждал?!

— Вы же сказали… Прийти сварить вам кофе… — тихо промямлила я. Директор был точно в таком же белом халате с золотой эмблемой.

— Ты мое солнышко! — улыбнулся он.

Мы оба посмотрели в сторону кофе-машины, установленной на длинном столе под зеркалом. Две использованные чашки свидетельствовали о том, что босс прекрасно обслужил себя сам. Моей помощи он не дождался, бессовестный!

— Я думал, ты уже видишь десятый сон, — виновато объяснил директор. — День был тяжелый, ты совсем вымоталась. Да и по-нашему уже третий час ночи. Ну, иди сюда, мышонок, иди скорее, — он повернулся на кресле и поманил рукой.

Он даже не подозревает, что мышонок только что замахнул бутыль водки из холодильника и поэтому готов растерзать льва!

Я решительно сделала два шага вперед, потом еще и еще… И в конце концов подошла к начальнику так близко, что мои ноги оказались между его коленей. Вот я наглая!

Он взял меня за талию, а я положила ладони на его плечи, ощутила под пальцами мягкую ткань халата. Придвинулась совсем вплотную — еще сантиметр, и мое колено соприкоснется с его штурмовым оборудованием. Ах, оно так хорошо смотрелось, затянутое в трусы-"боксеры", когда босс разделся передо мной в кабинете.

— Катюша, спасибо тебе, ты такая умница! Французики совсем сомлели. Если бы не ты, то и Кристианчик сорвался бы с крючка, и Дефоссе показал бы зубы.

— Вы преувеличиваете, Кирилл Андреевич, — пробормотала я и погладила его шею. Она давно меня притягивала — горячая, мощная. — Просто им выгоден этот контракт.

— Выгоден, это да. А еще ты их очаровала. Они сходят с ума от твоей красоты. И, безусловно, им очень импонирует, что русская девушка блестяще владеет французским языком.

— Вовсе не блестяще, Кирилл Андреевич! Вы мне льстите! — я погладила короткий ежик на затылке и, окончательно осмелев, склонилась к его плечу и уткнулась носом в шею. Она изумительно пахла, от удовольствия я даже закрыла глаза.

Все, есть полный контакт! Мои колени — там, где надо. Вернее, где не надо! Потому что я сразу же почувствовала, как неотвратимо наливается мощью и молодецкой удалью один фрагмент организма моего милого шефа.

Я открыла глаза и выпрямилась. Лицо любимого начальника находилось на уровне моей груди. Он смотрел на меня снизу вверх.

— Катя, — тихо сказал он. — Что ты со мной делаешь…

Его лицо на мгновение дрогнуло, словно от боли. Я поцеловала его в лоб, потом в переносицу — туда, где залегла суровая морщинка. С каждой секундой мне становилось все более жарко, так и хотелось избавиться от махрового халата.

Я потянула за пояс, Кирилл Андреевич посмотрел вопросительно и одновременно с выражением муки во взгляде. Он, наверное, мысленно поклялся, что не будет проявлять инициативу. Да, это понятно, ведь он директор, а я его подчиненная, и, как порядочный человек, он не имеет права ко мне приставать.

Поздно каяться! В самолете же приставал. Теперь я требую продолжения домогательств. Мужчина должен быть последовательным в своих действиях.

Я нежно поцеловала деликатного начальника еще три раза в лоб, надеясь сломить его благоразумие. Хватит уже! Я пришла в номер в одном халате, на ночь глядя. Мне было очень страшно, но я собралась с духом и решилась. Мои намерения прозрачны. Неужели он ничего не понял? Я должна была написать плакат «Возьми меня скорее!»?

— Катя, — глухо пробормотал шеф, — если ты вдруг передумаешь… Не сейчас, а позже… уже в процессе… Не знаю, смогу ли я остановиться.

— Я не передумаю, — прошептала я и прижалась к его губам.

Халат упал на пол, и через пару секунд я осталась перед милым начальником совершенно обнаженной. Он смотрел на меня с восхищением, словно увидел впервые. От его жадных взглядов я уже была сама не своя. Понимала, что в другой ситуации он бы набросился на меня, как голодный хищник, и растерзал бы в одно мгновение.

Но сейчас он себя контролировал. А я уже нет.

— Кирилл Андреевич, — задыхаясь от волнения, пробормотала я, — а вы-то одетый… Так нечестно!

— Молчи, девочка, — сказал шеф. — Будешь выступать, я еще и лыжи из шкафа достану. Может, я стеснительный?

— Да, так я вам и поверила!

— Ладно, уговорила. Халат, так и быть, сниму.

Едва он остался в одних "боксерах", я в который раз ошалела от красоты его тела, словно отлитого из металла. Вырисовывался каждый мускул торса, играли бицепсы. Эта скульптурная роскошь завораживала, от нее захватывало дух. Рассматривала бы вечно! Но пришлось прерваться, потому что Кирилл подхватил меня на руки, донес до кровати и уложил на нее — бережно, как драгоценную добычу.

Затем милый директор безапелляционно придавил меня сверху. Я поняла, что назад дороги нет: все, я попалась. На секунду опять стало страшно, словно сейчас мне было суждено столкнуться с чем-то неизведанным, как будто я еще никогда не занималась сексом.

Занималась. Но лучше об этом не вспоминать…

Сейчас мой захватчик радостно навалился на меня всем телом — дождался! — и я испытала головокружительное удовольствие от этой непомерной тяжести, как и тогда, в его квартире. Теперь я лежала на огромной кровати нагая и беспомощная, распятая весом мужского тела. Но если раньше ощущение беспомощности рождало звериный ужас и отчаянье, то сейчас оно меня возбуждало и овевало нежным ветерком предвкушения.