Самый лучший пионер

— Это правда, — Согласился я: — Ты у меня — огромная молодец!

— Я такая! — Радостно подтвердила мама и добавила: — Нам — только обмен с доплатой.

Новый брак мама, видимо, в качестве варианта не рассматривает.

— А это — очень дорого, Сережка! — Сделала мне «пип», хихикнула, приказала: — Поприличнее одевайся, в комиссионку пойдем! — И затолкала меня за ширму, потому что в комнату вернулась Таня.

Она у нас сегодня в черной юбочке и серой блузке, так что в переодевании не нуждается — выглядит пусть и бледненько, но вполне прилично.

— А ты Филиппа давно знаешь? — Спросил я.

— Я с его матерью дружила, работали вместе, — Немного потускнел мамин голос: — Фил — хороший, нянчить тебя помогал. Она умерла пять лет назад, от туберкулеза. А папаша у него дипломат, вот и разбаловал! — Грустно вздохнула.

— Каждый сам себе дорогу выбирает, — Попытался утешить ее я.

— Да, ты прав, — Сделала она вид, что сработало.

— Фил крутой! — Заявила успешно подкупленная Таня, чавкая подарком.

— Фила когда-нибудь в тюрьму посадят! — Пояснила ей мама.

— За что? — Удивилась соседка.

— Да не переживай, — Жалеющая, что сказала слишком много мама с улыбкой махнула рукой (мне в щель ширмы видно): — Нормально все с ним будет, но ты с фарцовщиками не дружи, хорошо?

Девушка кивнула, а я, поправив ворот рубахи с коротким рукавом, вышел из-за ширмы, уселся на диван рядом с ней и перевел тему:

— Давай мне подешевле купим? Какой смысл — все равно перерасту.

— Носи аккуратно, и сдадим обратно в комиссионку! — Отвергла предложение мама.

Тетя Надя, судя по всему, с нами не идет, потому что как только мама заметила в окно вышедшую во двор тетю Тоню, мы сразу же двинулись на встречу к ней.

— Наташа, ты что, сдурела — куда такие деньги? — Почти жалобно поприветствовала нас одетая в канареечного цвета клетчатое платье соседка.

— Таня честно заработала себе на осеннюю одежду! — С улыбкой покачала головой мама: — Такой халявы больше не будет, но, когда мы с Сережей вернемся, я бы хотела, чтобы Таня мне еще немного помогла — не в ущерб урокам, конечно.

— Помогу! — Опередила девушка мать: — И на швею после школы пойду учиться!

— Тюю, да ты уже больше меня получаешь! — Потрепала ее по голове тетя Тоня и поблагодарила маму: — Спасибо, Наташ! Я этого никогда не забуду!

— Ты что, плачешь? — Спросила свою родительницу Таня.

— Я щи варила, только сейчас лук пронял! — Вязла себя в руки тетя Тоня, и мы отправились к метро.

— А где твоя мама работает? — Тихонько спросил я Таню, когда мы шли за вырвавшимися вперед дамами.

— Технологом на нашем хлебозаводе, — Ответила девушка, кивнув на остающийся позади двор: — Удобно, из подъезда вышла — и, считай, на работе! — Добавила она то, что явно не раз слышала от родительницы: — А папаша — на заводе, токарем, — Вздохнула: — Когда передовиком был, нам две комнаты в коммуналке и дали! А теперь — ничего не дают, а маму еще и на партсобраниях ругают, за то что на мужа повлиять не может. Козёл!

— Твоя мама — клёвая! — Продолжила она: — Всегда лучше всех во дворе выглядит, — С мечтательным вздохом сделала в корне неверный вывод о самодельном происхождении маминых шмоток: — Отучусь и так же буду! — Решительно добавила девочка Таня.

— А мама твоя не обидится, что ты по ее стопам не пойдешь? — Спросил я.

— Нет, — С улыбкой покачала она головой: — Она сама говорит, что у нее работа собачья! — Немного подумав, девушка немного покраснела и заметила: — А ты со мной раньше даже не здоровался!

— Извиняться не буду! — Сразу заявил я: — Потому что не помню, не виноват, и вообще — загладил делами!

— Это верно! — Одобрила Таня и призналась: — Такой ты лучше!

Закрепляя успех, порадовал девушку анекдотом про легендарного Вовочку — они в силу возраста ей заходят лучше всего — и прислушался к монологу, которым мама Наташа пичкала тётю Тоню.

— …Вот мы с Сережкой сами себе хозяева. Что хотим, то и делаем — ни перед кем не отчитываемся! Тебе, Тоня, Клару Цеткин почитать нужно, я тебе дам! «Экономически свободная женщина может быть сексуально свободной!» — Нечаянно вогнала она Таню в краску цитатой: — А замуж… — Вздохнула: — Поначалу жуть как хотелось, но теперь даже не представляю, что чужой человек с нами жить будет. А если он на Сережку орать будет? Или вообще руки распускать? Ну уж нет, сама родила, сама воспитала, сама в люди выведу! — Гордо закончила она речь.

Вот она, мама Наташа — по-настоящему сильная и независимая!

— Страшно, — Вздохнула тетя Тоня: — И комнату отберут, а он один черт в ней жить и останется! Ну смысл от такого развода, Наташа?

— Твоя жизнь, Тонь, — Наделила ее мама правом выбора: — Но, если решишься, знай — я помогу, чем смогу!

Наживка заброшена, будем ждать поклевки.

По случаю субботы у комиссионки тусовалась очередь. Я расстроился — стоять нам здесь до самого вечера. К счастью, когда я после выписки решил, что никакого «блата» нам не светит, оказался не совсем прав, потому что мама целеустремленно провела нас за здание и постучала в черный ход.

— Я от Фила! — Шепнула она открывшей дверь женщине в советском офисном наряде и что-то сунула той в руку.

«Что-то», ха!

— Проходите! Таким гостям мы всегда рады! — Расплылась женщина, и по темному коридору провела нас в «закрома», где пояснила: — Это все новое, в зал пока не выставили. Вовремя вы пришли!

«Новое», видимо, следовало понимать как «недавно принесли», потому что «секондовское» происхождение некоторых экземпляров прямо-таки читалось. Не лохмотья, конечно — их в комиссионки не принимают, а нормальное, аккуратно носимое б/у.

— Нам бы ботиночки, — Указала мама на нас с Таней.

— Есть! — Обрадовала женщина: — Вот тут! — И она подвела нас к здоровенному ящику с обувью: — Все для школьников.

— Как тебе? — Спросила мама, демонстрируя черные тупоносые туфли на шнурках: — Чехословацкие!

— Нормально, вроде, — Пожал плечами наслаждающийся давным-давно забытыми ощущения формата «мама ведет тебя на рынок» я.

— Примерь-ка! — Отдала команду родительница.

Примерил.

— На полгода должно хватить, — Прикинул объем оставшегося свободного пространства.