Санаторий 2

— А что за развалины? — поинтересовался я.

— Известно что, — ответил он, — бывшая администрация разъезда. Отсюда даже пассажирское сообщение с Городом было когда-то… лет тридцать назад.

— На тепловозе похоже никого нет, — перешел я на более насущную тему, — идем искать сторожку?

— Не спеши, — притормозил он мой порыв, — начнем все делать по порядку…

И направился прямиком к железнодорожному составу. А я потрусил за ним, озираясь по сторонам… но ничего подозрительного замечено не было.

— Так, значит, в таких вагончиках и возили торф? — спросил я, указав на хоппер.

— Ага, — односложно ответил он, когда мы дошли до кабины машиниста.

Эдик тоже посмотрел по окрестностям, потом взялся за поручни и мигом оказался в кабине. Через полминуты он позвал и меня.

— Заходи, гостем будешь, — попытался пошутить он.

А я не заставил себя ждать и тоже одним махом одолел пять ступенек стальной лестницы. Вы никогда не бывали в кабине машиниста поезда? Вот и я первый раз в такой оказался… ничего там особенно интересного не нашлось, ну здоровенный пульт с лампочками и кнопочками, ну сиденье, где сидит управляющий всем этим добром. Выделялся разве что здоровенный кран, покрашенный в оранжевый цвет.

— А это что такое? — указал я на кран Эдику.

— Тормоз наверно, — буркнул он, — как в трамваях. Однако здесь давно никого не было, пошли дальше что ли…

В этот момент из угла кабины донеслось какое-то шебуршение, я мгновенно выставил в этом направлении ствол калаша, но оказалось, что это всего-навсего кот. Или кошка, большая и черная.

— Тьфу, блин, — сплюнул в сердцах Эдик, — тебя только нам и не хватало.

Да уж, невольно подумал я, после кота Васьки что-то не хочется второй раз заводить домашних животных. А кот тем временем подошел к нам и начал тереться о мою ногу.

— Будем с собой животное брать? — спросил Эдик.

— Не сейчас, — решил я, — потом может, когда свои проблемы решим.

— Я вот это возьму, — Эдик вытащил из угла кабины ломик длиной в метр примерно, — пригодится.

Кот понял, что ничего ему от нас не обломится, и ушел обратно на свое место, а мы спустились вниз и тем же походным порядком выдвинулись дальше. Перед этим я помахал свободной рукой в направлении наших автомобилей в том смысле, что пока ничего не обнаружили, продолжаем обход.

— Слушай, — пришел мне в голову один вопросик, — а где тут пассажиры садились в вагоны? Что-то вроде платформы ведь должно быть.

— В вагон, — поправил меня Эдик, — отсюда больше одного вагона никогда не ездило. А садились с деревянного помоста, скорее всего, который сгнил от времени.

— Ну допустим, — с некоторой натугой согласился я, — где там твоя сторожка-то притаилась?

— Щас будет, — пообещал он, — если я все правильно помню.

А ведь можешь и неправильно помнить, опять подумал я, но озвучивать свои мысли не стал. За углом полуразвалившегося строения обнаружился деревянный сруб с целыми невыбитыми окнами и даже с печной трубой на крыше. И из этой трубы шел дым.

— Во, я же говорил, — повеселевшим тоном сказал мне Эдик, — щас и Сергея тут отыщем.

— Твой Сергей давно бы должен был услышать, что мы тут бродим, — заметил я, — вокруг же мертвая тишина, а тут мы такие…

— Совсем не факт, — выдвинул контраргумент Эдик, — может, он спит…

— В шесть часов вечера? — с большим сомнением воспринял его слова я, — ну может быть, конечно…

— Или музыку громкую слушает… в наушниках, — добавил Эдик.

Крыльца как такового в домике не имелось, дверь была расположена очень низко, так что зайти в нее можно было и без ступенек. И была она наполовину открыта.

— Заходим? — обернулся ко мне Эдик.

— Нет, блин, — ответил я, — хороводы вокруг избушки водить будем.

Он понял мой юмор и толкнул дверь внутрь — она со скрипом отворилась. Там было достаточно темно, так что я сразу включил фонарик на своем телефоне.

— Серега! — громко сказал Эдик, — ты где тут, выходи строиться!

Но ответом ему было только зловещее молчание… он продвинулся по сеням вперед до двери в горницу и рывком распахнул ее. И нам представилась такая вот картина — вся эта комната была опутана паутиной толщиной в палец, и примерно в середине этой паутины висел, покачиваясь из стороны в сторону, среднего роста человечек… видимо тот самый Сергей.

Эдик тут же задействовал свой ломик, но он пружинил и рвать ничего не хотел.

— Вон нож лежит, — быстро среагировал я на ситуацию, — лом свой бросай, бери ножик и режь паутину, а я за пауками присмотрю.

И я внимательнейшим образом начал изучать все темные углы комнаты… паука нашел за образами справа — был он больше обычного, конечно, но и совсем не с кошку, так сантиметров 10–15, если не считать лап.

— Не дергайся, — кинул я Эдику через плечо, — сейчас паучка обезврежу.

И выдал два одиночных в том направлении. Попал оба раза — паук, как и все предыдущие твари, будто бы взорвался изнутри, залив все вокруг себя мерзкой розовой пеной.

— Молодец, — похвалил меня Эдик, активно работающий ножиком.

— Это твой Сергей? — уточнил я, указывая на мужичонку.

— Да вроде он, — ответил Эдик, — кто еще-то тут может оказаться?

— Я сейчас уже ничему не удивлюсь, — ответил я, прихватив ножницы со стола — теперь мы в четыре руки избавлялись от паутины.

Через пару минут мы добрались до центра, где покачивался Сергей, и освободили его полностью — он с громким стуком упал на пол.

— Все, — бросил я ножницы обратно, — делаем отсюда ноги.

— Подожди, — неожиданно пришел в себя Сергей, — еду из печки заберу, не пропадать же ей.

И он резво метнулся в противоположный от образов угол, где стояла самая обычная русская печка, открыл заслонку и вытащил ухватом глиняный горшок.

— Вот, — сказал он, — пшенная каша, зачем ее врагам оставлять…

— Ну клади сюда, — я вытащил из кармана матерчатую сумку из Ашана, он аккуратно поместил туда горшок, и мы наконец покинули это страшное помещение.

— А теперь давай рассказывай, — приказал я этому Сергею, когда мы добрались до тепловоза, — хотя стой, я еще одного нашего товарища позову.

И я метнулся к УАЗику, чтобы позвать Гришу — тот немедленно въехал в ситуацию и присоединился к нам в кабине.

— Меня Сергеем зовут, — начал рассказ машинист, — работаю на этой узкоколейке уже десять лет… машинистом.