Сандро из Чегема (Книга 2)

Вижу, сын надулся, готов нас обоих убить. Кое-как вкатили эту бочку на арбу, и сын молча поворачивается и уходит.

О да, думаю, наконец, уедет этот проклятый человек. Провожаю арбу до ворот. И вдруг он не останавливается? Останавливается!

И только тут я понял, что на поминках ни о каком деле договариваться нельзя. Ты с человеком на поминках договариваешься о деле, а он приезжает к тебе домой и устраивает твои поминки.

– - Слушай, -- говорит, -- выходит, что я твое вино попробовал, а ты мою кукурузу не взвесил! Значит, ты мине доверяешь, а я тебе не доверяю? Значит, ты ставишь из себя более благородный человек? Не выйдет! Идем взвесим мою кукурузу!

Уах! Я уже готов и эту бочку ему отдать, и кукурузу отдать, лишь бы он уехал! Но разве он согласится!

– - Слушай, -- говорю, все еще держу себя в руках, -- вино -- одно дело, кукуруза -- другое дело! Если ты два-три литра моего вина выпил, это не значит, что я должен два-три кило твоей кукурузы скушать! Я и так на глаз вижу, сколько там пудов в мешках!

– - Нет, -- говорит, -- выходит, ты мине доверяешь, а я тебе не доверяю. Или взвесим мою кукурузу, или забирай свое вино, а я заберу свою кукурузу!

Значит, снова сына будить?! Он убьет меня! Но Бахут не был бы Бахутом, если бы не придумал то, что придумал.

– - Слушай, -- нарочно спокойно говорю, -- сейчас поздно. Мы оба устали. Завтра приедешь и взвесим кукурузу.

– - Нет, -- говорит, -- зачем завтра приезжать, когда я сегодня здесь.

Ну, тут я ему показал. Безумному человеку надо через его безумность вправлять ум.

– - Значит, ты мине не доверяешь!
– - кричу я ему от души.
– - Ты в моем доме принял хлеб-соль, и ты боишься в моем доме до завтра оставить мешки! Ты думаешь, Бахут, как нищий, залезет в твои мешки, вытащит кукурузу, а завтра скажет, что там не хватает?! Ты плюешь на мой хлеб-соль!

О! О! О! Вижу -- потух, как свечка.

– - Что ты, что ты, Бахути, -- говорит, -- успокойся, ради бога, разбудишь семью. (Сейчас вспомнил мою семью!) Ты мине доверяешь, и я тебе доверяю. Завтра приеду.

И так он уехал. Ни завтра, ни послезавтра, слава богу, не приехал, но бочку через одного человека прислал. И с тех пор я на поминках ни о каком деле ни с кем не договариваюсь И вообще я перестал ходить на поминки, кроме поминок по самым близким людям.

Так закончил Бахут свою историю.

– - Я его видел, Бахут, -- закричал Тендел, -- месяц тому назад, как раз на поминках!

– - Такого человека только на поминках и встретишь, -- сказал Бахут, надвигая на глаза свою сванку.

– - Я ему говорю, -- продолжал Тендел: "Что у тебя там с Бахутом получилось?" А он говорит: "Что получилось? Да то получилось, что Бахути меня напоил и вместо бочки "качича" подсунул бочку "изабеллы". А зачем мне за двадцать километров надо было ехать, чтобы купить "изабеллу"? "изабеллу" я у себя в деревне тоже мог купить".

– - Вайме!
– - сказал Бахут и дурашливо ударил себя руками по голове, как бы оплакивая самого себя.

– - Я тоже его видел еще раньше!
– - крикнул один из застольцев под общий смех.

– - Опять на поминках?
– - спросил Бахут.

– - Нет, на базаре!
– - перекрикивая смех, продолжал тот, может быть, отчасти импровизируя.
– - И я, зная твою историю, спросил у него: "Что ты думаешь о Бахуте?" И он мне сказал: Бахути неплохой человек. Хлебосольный человек. А то, что с вином получилось, -- это я сам виноват. Если покупаешь вино, сперва попробуй из бочки, которую берешь, а потом пей с хозяином сколько хочешь. А я сперва выпил его "качич", получил кейф, а потом, конечно, не понял то вино, которое он мне продал. Если б он бочку айрана поставил на арбу, я бы ее тоже взял как вино. А так Бахути человек неплохой. Но одно плохое в нем есть: зачем он сына приучает неправду говорить? А так Бахути неплохой, хлебосольный человек был... Что-то я его давно не встречаю... Может, он умер? Тогда почему меня на поминки не пригласили?"

– - Если бог есть, -- крикнул под общий смех Бахут, -- я первый приеду на его поминки!

Выпив по последнему стакану за домашний очаг старого охотника Тендела, гости стали подыматься из-за столов. Тимур, выбрав удобное мгновенье, подошел и тихо сказал Кязыму:

– - Поговорим.

– - Ладно, -- ответил Кязым, -- только жену отправь вперед.

Светила луна, и ночь была ясной и тихой, когда они вышли на верхнечегемскую дорогу. На дороге стоял Бахут, ожидая Кязыма. Им было по пути.

– - Ты куда?
– - спросил Бахут, внимательно вглядываясь в Кязыма, а потом так же внимательно в Тимура.

– - Нам нужно поговорить, -- ответил Кязым просто.

– - Может, подождать тебя?
– - спросил Бахут. Он что-то почувствовал.

– - Нет, -- сказал Кязым, -- ты иди домой, я тоже скоро вернусь.

– - Ну как знаешь, -- сказал Бахут, глядя вслед Кязыму, уходящему вместе с Тимуром. Высокая, легкая фигура удалялась рядом с бритоголовой, коренастой, долго белеющей чесучовым кителем.

– - Что тебе надо?
– - тихо спросил Тимур, косясь на Кязыма. Сейчас они были одни на всей дороге. В лунном свете круглая, бритая голова Тимура с теменью глазниц казалась страшноватой.

И вдруг Кязым вспомнил из рассказов людей, сидевших в тюрьме, что арестантов бреют. "Господи, -- подумал Кязым, -- если все правильно пойдет, его и брить не надо будет. А ведь он всю жизнь ходил бритоголовый, так что в любой год можно было сажать, а лучше всего сразу, семнадцать лет назад. Он уже тогда был бритоголовый", -- мелькнуло в голове у Кязыма и погасло.

– - Пойми меня хорошенько, -- сказал Кязым, не глядя на Тимура, -- если б моему брату не грозила беда, я бы за это дело никогда не взялся. Ты мне дашь пятьдесят тысяч, я выручу брата, и мы забудем об этом деле. Как видишь, я не лучше тебя, а какой ты, мы с тобой знаем оба.

– - Ты сначала покажи свою карту, -- выдавил Тимур.

– - Моя карта у меня в кармане, -- ответил Кязым и тут же поправил себя, -- твоя карта у меня в кармане.

Тимур остановился на дороге и уставился на Кязыма своими темными глазами, и круглая, бритая голова его в лунном свете казалась странной, потусторонней.

– - Только без глупостей, -- строго предупредил Кязым, глядя на Тимура. Он сунул правую руку в карман, вытащил ее, отвел в сторону и раскрыл ладонь. В ладони его сверкнул ключ от сейфа.

– - Где взял?
– - с трудом выдохнул Тимур, не сводя цепенеющего взгляда с ключа, тускло поблескивающего в руке Кязыма.

– - Я же говорил, что заходил к тебе, -- сказал Кязым, внимательно следя за Тимуром.

– - О!
– - рыкнул Тимур и, вцепившись ему в руку обеими руками, стал вырывать у него ключ. Он был все еще сильным человеком, но Кязым был сильней.