Санкт-Петербург. Автобиография

«Аврора» шла по Неве. Вода перед ней расступалась, волны откатывались, за кормой закипали буруны.

Вдоль набережной выросла людская стена. Впервые после Великой Отечественной ленинградцы видели «Аврору», слышали, как плещется вода о ее борт, как хлопает флаг, то изгибаясь, то упруго распрямляясь на ветру. И, глядя на реющее полотнище, тысячи рук приветственно махали флажками; легкие, невесомые шары взмывали над толпами, над домами, над городом.

«Аврора» шла по Неве, шла мимо кварталов, еще не залечивших раны, мимо людей, отстоявших этот город, эту невскую воду, это небо.

Иные стояли на костылях, иные вспоминали близких, не доживших до этого часа, погребенных под развалинами, убитых голодом блокады.

Радость нередко впитывает печаль, которая живет в ней, не растворяясь, оттеняя ее.

– Ав-оа, Ав-оа! – кричал малыш, не научившийся выговаривать букву «р». И люди вокруг улыбались – улыбались и тому, что мальчишка в числе первых слов узнал слово «Аврора», и тому, что в послеблокадном Ленинграде появился он и такие, как он, без страха глядящие в небо, с которого прежде рушилась смерть, которые не видели замерзшей в нетопленных домах воды, не стояли у кромки земли, в которую опускали бездыханных отцов и матерей.

– Ав-оа, Ав-оа! – кричал малыш, а крейсер шел.

Казалось чудом, что не видно на нем следов недавних ран, он снова был молод, строен, прекрасен и светел на темной невской воде в тот ноябрьский день 1947 года.

А вечером «Аврора» вспыхнула гирляндой лампочек, пунктир огней, мерцая, перекинулся через мост Лейтенанта Шмидта, прожекторы осветили юбилейные стяги на Зимнем дворце, и снова тысячные толпы, опьяненные радостью праздника, высыпали на набережные.

Наверное, многие помнили более пышное, более многоцветное ликование света, но после черноты блокадных ночей, еще не ушедших из памяти, полыхание огней, открытое, свободное, без гнетущей маскировки, по-особому волновало и будоражило.

Необычен был тот ноябрьский вечер и на «Авроре». После Ораниенбаума крейсер стоял на ремонте в Ленинграде. Горожане по субботам и воскресеньям приходили на помощь судостроителям-ремонтникам. Чрево корабля покрыла железобетонная рубашка, призванная предохранить крейсер от разъедающей коррозии. Толщина этой рубашки местами достигала ста миллиметров. Заделали пробоины, зарубцевали шрамы на рубках, мачтах, мостиках.

Обновленная «Аврора» вошла в Неву...

Праздничный салют расцветил небо. Исчерченное огнями, оно пылало в густой и темной воде Невы. От реки несло осенним холодом...

Новый залп салюта рассыпал в небе ракеты. В воде словно заплясали легкие и юркие золотые, синие, зеленые рыбки.

Ленинград праздновал и ликовал.

Это было 7 ноября 1947 года. А год спустя «Аврора» направилась в свой последний рейс...

17 ноября 1948 года крейсер ошвартовался у Петроградской набережной, пришел к месту вечной стоянки.

В 1967 году, в пятидесятую годовщину Октябрьской революции, в городе был устроен грандиозный праздник «Авроры». Адмирал флота Н. Г. Кузнецов, сам в юности ходивший на «Авроре», писал в мемуарах:

Есть у нас старый крейсер – «Аврора». Он прожил долгую и героическую жизнь. Его имя стало бессмертным. Мы по праву гордимся историей этого корабля. Он участвовал в боях еще в русско-японскую войну. В исторические дни Октября Центробалт послал «Аврору» вместе с «Зарей Свободы» (о которой рассказывается в драме Бориса Лавренева «Разлом»), эсминцем «Самсон» и другими кораблями в Петроград. Матросы крейсера штурмовали Зимний.

В конце сороковых годов, когда решалась судьба корабля, ко мне, помню, поступило множество писем от моряков. Все они в один голос заявляли: «Надо сохранить “Аврору” как историческую реликвию». Я обратился по этому вопросу в исполком Ленгорсовета, и в августе 1944 года по моему предложению он принял решение об установлении навечно крейсера «Аврора» на Неве у Петроградской набережной. Старый крейсер стал не только революционным памятником и интереснейшим музеем. Он до сих пор служит школой для будущих командиров флота.

В день празднования пятидесятилетия Великого Октября крейсер «Аврора» встал там, где он стоял в 1917 году. В 21 час 35 минут над Невой прогремел выстрел. Стреляло носовое орудие крейсера, то самое, чей выстрел полвека назад ознаменовал начало новой эры в истории человечества.

Сохранились воспоминания очевидца о празднике. На Неве, от Васильевского острова до Смольного, выстроились двадцать два военных корабля Балтийского флота.

Высоко в небе повисают на парашютах красные ракеты, их яркий свет виден на берегах Невы. Ровно в двадцать один час на Неве, высветленной десятками прожекторов и множеством электрических гирлянд, началось торжественное представление. Строгие контуры десятков военных кораблей, очерченные бегущими огнями, выглядели как необычная театральная декорация. На бастионах и стенах Петропавловской крепости двести пятьдесят газовых факелов взметнули багровые языки пламени в стальное небо. Из реки высоко поднялись освещенные цветными прожекторами мощные фонтанные струи – их тоже пятьдесят! Засветились огнями знаменитые Ростральные колонны. По особому радиосигналу зазвучали фанфары с крейсера «Киров», а вслед за ними – голос диктора: «Внимание! Внимание! Говорит Ленинград, говорит Ленинград! Слушайте! Слушайте о том, что было в нашем славном городе пятьдесят лет назад». Звучат стихи о штабе революции в Смольном, о Петропавловской крепости и ее знаменитой пушке, о полных драматического напряжения днях Октябрьских событий. Ровно в 21 час 45 минут, в тот самый час, когда в 1917 году над Петропавловской крепостью был поднят как условный знак восстания красный фонарь и вслед за ним грянул залп «Авроры», над Невой вспыхнул длинный красный луч. Острый и стремительный, он пронзил темно-серую пелену надводного пространства и как бы соединил «Аврору» с крепостью. И снова, как тогда в семнадцатом году, грянуло орудие «Авроры», но теперь это было символом великой победы, салютом в честь 50-летия первого в мире рабочего государства. Над городом, где началась Великая Октябрьская революция, прозвучали пятьдесят торжественных залпов салюта. В то время по Неве от Литейного моста двинулась флотилия, каждый корабль которой шел под флагом одной из союзных республик нашей страны. Их сопровождали пятнадцать катеров с выстроенным экипажем на борту, с множеством трепещущих на ветру высоких флагов. Вдоль набережных стояли шестьсот курсантов артиллерийских училищ. В руках у них – ракетницы и пиротехнические пистолеты. По сигналу они нажимали на спуск, и над Невой, словно радуги, загорались разноцветные огненные арки. Проплывавшие в торжественном марше под музыку оркестров корабли были иллюминированы золотистыми лампочками, и лишь «Аврора» – центр торжества – сияла красным светом. На ней были подняты флаги всех союзных республик. Высоко в небо был поднят на аэростате портрет В. И. Ленина. Его осветили мощные прожекторы. Зажглось и засверкало над водой высоко подвешенное на плавучем кране огромное пиротехническое солнце. Небо озарялось сполохами фейерверка и становилось то серебристо-сиреневым, то золотисто-алым, то бирюзовым или серо-перламутровым. Это была величественная симфония света, цвета и звука. А на крейсере «Аврора» проходила торжественная встреча представителей трудящихся с участниками октябрьских боев и экипажем корабля во главе с бывшим комиссаром «Авроры», кавалером многих орденов, человеком из легенды, товарищем А. М. Белышевым. Большое впечатление на всех собравшихся произвели их искренние, взволнованные впечатления и радость молодых авроровцев. Эта встреча, передававшаяся по телевидению и радио, нашла глубокий отклик в сердцах миллионов людей. Над Невой прозвучали стихи и песни о сегодняшнем Ленинграде, его трудовых свершениях и победах, славных и мужественных сынах города. Но вот уже смолкла торжественная музыка, растаяли в воздухе последние огни фейерверка, остановилось движение празднично украшенных судов...

В «перестроечные» годы в телепрограмме «600 секунд» промелькнул сюжет о том, что под покровом ночи настоящую «Аврору» увели на слом, а вместо нее у набережной установили муляж. Это не совсем так: крейсеру потребовался капитальный ремонт корпуса, а сейчас он имеет точно такой же вид, какой имел в 1917 году.

В 1960-х годах зародился еще один питерский праздник, в отличие от годовщин революции отмечаемый и поныне: это праздник выпускников – «Алые паруса» (1961 год, название в честь вышедшего на экраны СССР фильма по повести А. С. Грина); а в 1964 году состоялся первый музыкальный фестиваль «Белые ночи».

«Переименованный город» и «внутренняя эмиграция», 1960-е годы Иосиф Бродский

Едва успели отгреметь залпы салюта в честь победы, как страну охватила новая волна репрессий. И Ленинград оказался едва ли не центром карательных мер. В августе 1946 года появилось постановление ЦК ВКП(б) «О журналах “Звезда” и “Ленинград”», началась травля А. А. Ахматовой и М. М. Зощенко; в 1949 году были арестованы по так называемому «ленинградскому делу» и расстреляны председатель Совета министров РСФСР М. И. Родионов, секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецов и первый секретарь Ленинградского горкома партии П. С. Попков. Жертвами репрессий стали едва ли не все государственные деятели, которые имели ленинградское происхождение; пострадали также Ленинградский университет и музей обороны Ленинграда. Всего по «ленинградскому делу» осудили 214 человек, из них 23 человека расстреляли, остальных приговорили к различным срокам заключения и ссылке. (В 1954 году обвиняемые были реабилитированы.)

В те же годы началась борьба с космополитизмом, развернулось «дело врачей». По счастью, смерть Сталина в 1953 году положила конец многим позорным процессам. Однако пять лет спустя страна уже охотно травила поэта Б. Л. Пастернака, «оттепель» заканчивалась, едва успев начаться, а в Ленинграде КГБ преследовал авторов самиздата, среди которых был и И. А. Бродский.

Всего через два года после публикации в журнале «Новый мир» повести А. И. Солженицына «Один день из жизни Ивана Денисовича» (1962) состоялся суд над поэтом, которого обвинили в тунеядстве. Диалог между Бродским и судьей Савельевой стал хрестоматийным образцом советского «театра абсурда»:

«Судья: Чем вы занимаетесь?

Бродский: Пишу стихи. Перевожу. Я полагаю...

Судья: Никаких «я полагаю». Стойте как следует! Не прислоняйтесь к стенам! Смотрите на суд! Отвечайте суду как следует!.. У вас есть постоянная работа?

Бродский: Я думал, что это постоянная работа.

Судья: Отвечайте точно!

Бродский: Я писал стихи! Я думал, что они будут напечатаны. Я полагаю...