Саркофаг

Школа рассказала, что Урал делится на, "Северный", "полярный", "Средний" и Южный", а те в свою очередь так же делятся на части с такими же названиями. До сего времени волнует южная часть Южного Урала, его "подол". Начало казахских степей. Дивное сочетание!

От железнодорожного узла, где мы проживали, до границы с Казахстаном было совсем немного, каких-то двадцать километров по голой и ровной, как стол, ковыльной степи. Но к северу от нашего городка, в сотне километров, располагался изумительный, старинный городок с домами, коих в советском союзе в "живую" можно было увидеть только там.

И рядом с эти городом был лес "корабельных" сосен, росший среди невысоких скал торчащих из земли — фантастически красивое место, куда на лето в пионерский лагерь отправляли своих детей трудящиеся всей области.

Не смогу "научно" объяснить почему, какие-то сто километров к северу от нашего городка, так разительно меняли природу от голой степи до сказочного леса из кино! Как спросить природу Южного Урала:

— Мать, почему ты так распорядилась красотами? Почему одному месту ты отдала всю красоту, а другому — ничего?

— Почему "ничего"? Разве не прекрасны степи? А островки степной, искривлённой дикими ветрами, берёзки — не прекрасны? Их "колками" ещё называют? — да, права Природа! Красив серебристый ковыль, но он в лесу не растёт!

И ещё один лесной массив лежал к западу от нашего маленького городка. Городок был построен в войну, его и "городком" называть было грех: это были жилища для людей разного сорта, что строили железнодорожный узел. Городок строился ударно, но получилось настолько хорошо, что был свой, очень приличный вокзал, пяток трёхэтажных, трёхподъездных кирпичных домов "сталинской" постройки со всеми, просто фантастическими для моего понимания, удобствами! Это ж надо: даже туалет в квартире есть! Для такого посёлка должен быть и "центр культуры", он и был и назывался "клуб железнодорожников" Была и баня, в кою меня гоняла мать каждую неделю.

А вокруг степь без края и мысли без разъяснения: "ну почему бы не построить нашу станцию в другом месте!? Рядом с лесом и рекой!?" — эх, малый, глупый ты: да по ровному месту дорогу прокладывать легче! И дешевле! А к северу, или к западу — камни уральские породы твёрдой! Их взрывать нужно, "бить" колею, а это время и затраты на взрывчатку! А взрывчатка и фронту нужна, много взрывчатки, так что проложить железнодорожную колею по ровному месту "сам бог повелел" И проектировщики дороги с богом согласны были! А дорога нужна срочно, война идёт, сталь нужна, танки из чего делать!?

Большой железнодорожный узел, перекрёсток двух важных железнодорожных линий: с севера на юг, и с запада — на восток. На западе, в ста сорока километрах, находился металлургический гигант, давший стране "металл победы"

С востока, из Казахстана, через нашу станцию непрерывно шли эшелоны с коксующимся углём для домен металлургического гиганта, а гигант превращал казахстанский уголь в рулоны и толстые плиты стали при виде которых думал: "что из них делают? На что их применяют? Куда они?"

Увлёкся. Сказал лишнее, не относящееся к окончанию курсов киномехаников.

Глава 26. "Работник культурного фронта"

Добирался из школы домой меньше суток. Пригодилась старая школа перемещений на товарняках без материальных потерь в рублях. Всё же великое дело: опыт! Моя дорога домой была с заездом в областной отдел культуры, поскольку оттуда меня направляли изучать "киношное дело".

Тайная мечта каждого, кто оканчивал тогда школу "киношников": "работать в стационаре", то есть, в кинотеатре, но не мотаться с киноаппаратурой по какому-нибудь району области. Я был молод, "соплив" и мечтал о том, что меня пошлют в большой "город металлургов" к западу от нашей станции. Это была, пожалуй, самая дикая мечта молодости! Вторая мечта-фантазия, не менее дикая, чем первая, была такая:

"Приезжаю в район и мне, как отличнику, доверят машину с шофёром, новый комплект киноаппаратуры, пяток отличных, на выбор, фильмов и — вперёд на выполнение плана по охвату жителей села культурой"! — но это, повторяю, был верх, предел моих желаний. Счастливчиков, кои могли бы работать в таких условиях, на район приходилось по одному экземпляру.

Ещё одна мысль, стоявшая на самой нижней ступеньке в моей "лестнице мечтаний": "заткнут меня в самый бедный и дикий район! Получу аппаратуру далеко не первой свежести, помощника, что положено иметь в передвижке по "штатному расписанию кинопередвижной установки". Он будет отвечать за исправность "электростанции" мощностью в "три лошадиные силы" и в таком "комплекте" будем перемещаться по сёлам и весям доверенного нам района. Перемещение называлось "маршрутом" и сход с маршрута с заездом в "чужие" сёла был нежелателен: другой, точно такой же киношник, мог предъявить претензии с рукоприкладством:

— Обслуживай своих и не мешай выполнять план по "кассовым сборам"! — "культура" — культурой, но выручка была на первом месте. Бывали и конфликты, но в основе, если две кинопередвижки встречались в одном селе, то "просветители масс" не спорили, кому из них первому начинать "дело просвещения сельских жителей", но объединялись в "братской любви и дружбе на совершение подвига"… И держись сельская лавка!

Плохо помню начало "просветительской" работы и то, как меня привезли с аппаратурой на "отделовской" полуторке в первое село маршрута. Для питания "двигателя внутреннего сгорания", что "кормил" кинопередвижку электроэнергией, дали посудину с бензином из-под пенного огнетушителя ёмкостью в десять литров. На момент передачи в посудине было всего шесть литров:

— Для начала — хватит! — "старший", отделовской "товарищ" знал обстановку лучше, поэтому особых возражений на тему малого количества бензина от меня не последовало.

— Так на весь маршрут этого мало!

— У трактористов добывать будешь. Не откажут — если такое заявляли "товарищи" районного отдела культуры, то они, наверное, знали обстановку лучше меня. Это был первый эпизод в "трудовой жизни", ясно и понятно объяснивший всё:

— Начальство потому и начальство, что оно больше и лучше знает обстановку. Поэтому оно всегда и право!

Получил пачку кинобилетов под расписку и строгий наказ о "честном обилечивании кинозрителей сельской местности" Как и чем жить самому человеку "несущему советскую культуру в сельские массы" — об этом районные "деятели культуры" обмолвились всего одним словом:

— Разберёшься, не маленький! — да, всё верно: семнадцать лет — это уже взрослый человек! Сможешь "разобраться", не можешь — твоё дело:

— Не дадут умереть! — это было второе радостное и обнадёживающее заверение "советских работников культуры"

Только с годами я понял свою тогдашнюю ошибку: когда прибыл в районный отдел культуры, то, естественно, предъявил документы об окончании курсов киномехаников. А в свидетельстве всплошную были выставлены пятёрки по всем основным, нужным в повседневной киномеханика работе, предметам. "Технические" пятёрки, и только по предмету "советское кино" — четвёрка. Её получил за сомнение о советском кинематографе и за то, что однажды похвалил на уроке трофейные фильмы, что в изобилии демонстрировались в "клубе железнодорожников" чуть ли не целый сорок девятый, с заходом в пятидесятый, год. Преподаватель "идеологического фронта" во мне "рассмотрел не советскую сущность", но поскольку предметы с "техническим уклоном" я усваивал на "пять", то ставить "тройку" в аттестат за "советское кино" никак было нельзя: