Сатана-18

Глава девятнадцатая

Еще не затих отзвук ее щемящего голоса, как Танвил гаркнул что есть силы, «Тихо! Я взорву всех вас и себя, но не сдамся!» Террорист выхватил пистолет и нацелился на вход. Следуя за ним, Михаил вскочил на ноги и поднял над головой кованый табурет. Остальные замерли, сжав кулаки и готовые драться до конца. Бурные дыхания c клокотаньем вырывались из глоток. Cердца стучали, как пойманные птицы. Компания вслушивалась в происходящее наверху. Неужели их планам и усилиям пришел конец?! Ведь им предстояло еще так много! Между тем на верхнем этаже происходило что-то совершенно непонятное. Потолок трясся так, как будто там бродили голодные медведи. Но нет, иногда оттуда доносились человеческие голоса. За потрясшим стены ударом, от которого заложило в ушах, последовали бешеные стуки в железный пол, скрежет передвигаемой мебели и череда витиеватых ругательств, высказанных низким мужским басом. Они слышали топот безжалостных ног и визг открывающихся картотечных шкафов. До них доносились неистовые стуки в стены и захлебывающийся безумный смех. Собравшиеся внизу терялись в догадках. Страх сковал их мысли и ужас леденил кровь. Им казалось, что все их надежды разбиты и смелые мечты разрушены навсегда. Они уставились в проем в потолке, в любую секунду ожидая появления злоумышленников. Вот они! Кошмарный звук тяжелых шагов медленно приближался. Неумолимая поступь доводила до безумия. Пальцы Танвила, сжимавшие пистолет, побледнели от напряжения. Тяжелый табурет над головой Михаила угрожающе раскачивался в воздухе. Они были готовы к обороне! Наконец на ступеньках появилась пара ног, обутые в нечищеные сапоги; они нетвердо спускались по лестнице; за ними обозначились полы потрепанной шинели и, о какое удивление! Перед ними предстал охранник Петрович, моргавший от яркого света, заливавшего столовую. Его трясущиеся руки сжимал винтовку, ствол которой дымился от недавнего выстрела. «Добрый вечер, приятель!» приветствовал его Михаил и подвинул к нему табурет. «Что происходит, брат? Ты в полном порядке? Кто еще с тобой?» Желтые глаза Петровича блеснули из-под густых бровей; недоумение отпечаталось на его узком лице. «Я один. Я всегда один,» поперхнулся кашлем Петрович. «Мне скучно, холодно и неуютно. Я обходил округу и наткнулся на ваш бункер. Я подумал, что неплохо зайти сюда, чтобы согреться.» Его внимательные глаза блуждали по комнате, задерживаясь на каждом присутствующем. Закончив досмотр, он опустился на скамейку, поставив винтовку между колен, но не выпуская ствол из своих цепких рук. «Мы рады видеть вас здесь», нервный смешок вырвался из горла Танвила. Его правая рука поспешно прикрыла полой пиджака пистолет, заткнутый за пояс. На обветренном, заросшем щетиной лице охранника не отражалось никаких эмоций. Он бессмысленно хлопал глазами. «Хотите горячего борща?» широко улыбнулась Глаша и подала гостю полную миску. Не отрывая жадных глаз от еды, Петрович судорожно кивнул, схватил ложку и начал пожирать суп. Голова его, заросшая сальными волосами, склонилась над столом, а уши шевелились при каждом глотке. «Кто стрелял наверху?» с деланным безразличием спросил Михаил. «Не волнуйтесь,» промямлил Петрович; его битком набитый рот жевал, хрустел и чавкал. «Я зазевался и уронил оружие». Он яростно пнул винтовку ногой. Она с грохотом упала, заскользила по гладкому полу и остановилась неподалеку, зацепившись прикладом о ножку стула. «Ненавижу эту дубину. От нее всегда неприятности». Он злобно взглянул на свою трехлинейку. «Осторожно!» предупредил его Михаил. «Оружие опять может выстрелить.» Петрович наморщил свой лоб и кивнул в знак согласия. Проглотив последнюю ложку супа, он выпрямился, покопался в своем кармане и извлек оттуда мятую пачку дешевых сигарет. Михаил поднес ему зажженную спичку. Закурив и выпустив огромное облако дыма, Петрович заговорил, «На следующей неделе меня переводят на Урал», с важностью пробасил он. «На базе будут новые охранники. Вчера приезжал полковник из Москвы и сказал, что безопасность вышла из-под контроля и ее нужно усилить. Он сказал, что караулить базу теперь будет полк ФСБ. «Чекисты обо всем позаботятся» — так он сказал.» «А что еще сказал полковник?» напрягся Танвил, ожидая самого худшего. «Ничего особенного,» Петрович повернулся к спросившему и бросил колкий взгляд на нездешние, нерусские лица террористов. Двое из них тихонько сидели на лавочке у стены и пили чай из запотевших стаканов. «Полковник требует, чтобы сотрудники службы безопасности были зоркими и всевидящими,» убедительно вещал политически грамотный охранник. «Сейчас много злых людей рыщут по тайге в поисках военной техники. Это то, что полковник сказал. Но не думаю, что он имел ввиду конкретно вас, ребята.» Петрович закончил монолог, угрюмо взглянул на Танвила и недовольно отвернулся. Затем вздохнув, он постучал пальцами по столу. «У вас здесь весело», с завистью заметил он, обратившись к Михаилу. «Все выглядит как в старые, добрые, советские времена, когда база кишела солдатами, ракеты стояли наготове в «стаканах», по выходным приезжали лекторы из райцентра, а Америка была врагом номер один». Никто ему не ответил. Всех разморило после еды. Повисла долгая пауза. В гробовой тишине отчетливо слышалось капанье воды из крана в кухонной мойке. Присутствующие, погруженные в свои мысли, какое-то время молчали. «B Кремле антиамериканизм снова на подъеме», с грустью подумал Михаил. Он не хотел ничего добавлять и нарушать безмолвие. Группа сидела в оцепенении, закрыв глаза и казалось, грезила. Одному Петровичу было не по себе. Его костлявые и огрубевшие пальцы растоптали окурок в опустевшей миске. Остатки борща мгновенно испарились, превратившись в облачко пара. Hоздри служивого раздулись. У него возник срочный вопрос. «Так что вы здесь делаете целыми днями, товарищи коммунисты?» Он не смотрел на кого-то конкретно, а в пустоту. Танвил нашел ответ. «Вы действительно хотите знать? Никому не скажете? Не проговоритесь? Обещаете?» Иракец храбро выпятил свой острый подбородок. «Мы проводим заседание клуба одиноких сердец», произнес он с невозмутимым видом. «Мы здесь социализируемся». Петрович сделал вид, что поверил. «Ух ты!» воскликнул он. «Значит, я попал в правильное место! Мне позарез нужна жена.» Взмахом руки он убрал густую поросль волос, падающую ему на глаза, и раздвинул губы в ухмылке. На всеобщее обозрение представился неполный перечень желтых неровных зубов. Запах водочного перегара ударил Танвилу в нос. Непривычный к народному быту, чужеземец отшатнулся, пальцами заткнул ноздри, но быстро взял себя в руки. «Мы вам поможем», пообещал расторопный и несгибаемый иракец. «Безусловно мы вам поможем». Он не сомневался, что его роль «свахи» встретит одобрение клиента. Авантюрист закатил глаза и задумался, прикусив нижнюю губу. Через минуту ответ был найден. Лицо Танвила вспыхнуло энтузиазмом. Сразу стало ясно, что тема интересует его. Он начал сбор необходимых данных. «Какова ваша идеальная подруга? Не могли бы вы описать девушку своей мечты?» Охранник впал в глубокую задумчивость. Его голова поникла, глаза мечтательно полузакрылись. Даже руки перестали трястись. Неземная улыбка бороздила его лицо. Обветренные губы шептали забытые клятвы. Видения утраченной любви наполнили его сознание. Прошло немало времени, но никто не смел пошевелиться и не произнести ни слова. Наконец, встряхнувшись и пригладив ладонью вихры на макушке, Петрович без колебаний выпалил, «Она должна быть трезвенницей на всю жизнь!» Беловы и Танвил расхохотались. Двое других боевиков уставились на них озадаченными взглядами. Танвил заметил своих непонимающих товарищей и заговорил по-арабски. Он стоял спиной к стражнику, но глаза Навафа и Маджеда с каждой секундой становились все веселее и веселее, пока и они не присоединились к гомерическому хохоту, сотрясавшему комнату. Петрович смотрел на них с удивлением. «Почему вам смешно?» сказал он. «Я не хочу, чтобы она употребляла мою водку. Это дорогое удовольствие. Мне на себя еле хватает, а тут в чужую глотку добро вливать.» «Мы сделаем все возможное, чтобы удовлетворить вашу просьбу, сэр», Танвил сумел сохранить самообладание, хотя ему стоило больших усилий сдерживать себя. «Но не могли бы вы обрисовать ее поточнее? Как она должна выглядеть?» Петрович попал в затруднение. Его удивленные глаза ошеломленно уставились на «сваху». Не зная, как объяснить свой идеал, он поднял руки и очертил в воздухе фигуру кого-то пышного и широкого. «Понимаю,» с энтузиазмом отозвался Танвил. «В нашем каталоге имеются такие красавицы. Они обладают качествами, которые вы ищете. Желаете ознакомиться с их фотографиями и личной информацией?» Охранник кивнул. «В таком случае вам следует пойти со мной,» предложил очаровательный иракец. Он изогнулся в нелепо глубоком поклоне. «Наши архивы хранятся в противоположной части здания». Вытянутой рукой он указал куда-то вдаль. «Надеюсь, что ты не задержишь Петровича надолго,» обеспокоился Михаил. «Нам будет не хватать его веселых рассказов». Однако Танвил остался глух к просьбе члена своей команды. Его гипнотические глаза были устремлены только на охранника. «У вас есть выбор. Хотите увидеть замечательную коллекцию спутников жизни или желаете остаться здесь и поболтать со своим старым приятелем?» сладко спросил Танвил. «Мужчина должен стремиться к победе», торжественно произнес Петрович и, скрестив руки на груди, встал. Он был готов принять любой вызов! Танвил вежливо поманил охранника и тот последовал за ним. Бесшумной и мощной, львиной походкой Танвил вел свою жертву в неосвещенную часть подземелья. Петрович неуклюже двигался следом, покачиваясь и слегка прихрамывая; его солдатские сапоги тяжело ступали по полу, оставляя грязные следы. В левой руке на ремне он тащил за собой винтовку. Трехлинейка подпрыгивала и звенела на каменныx плитаx; жалобные и скрипучие звуки уходили все дальше и дальше, пока постепенно не затихли в черной глубине тоннелей. Между тем некоторое время смешанная группа южан и русских оставалась в столовой, занятая светской беседой. Общение шло знаками, но разговор получался. Утомившись и посмотрев на часы, коллеги разошлись по своим спальням.

Ночи в подземном пространстве неотличимы от дней. Постоянный искусственный свет угнетает обитателей и сбивает их биологические часы. В глубокой тишине подземелья малейший шум является событием. Человеческое сознание стремится выяснить: что же произошло? Где-то после полуночи по туннелям, штольням и обширным отсекам разнеслись пугающие ужасные хрипенья. Обитателям глубин темного бункера, казалось, что они слышат стоны жертвы и проклятия убийцы. Жалкие рыдания и слезы перемежались с бульканьем текущей крови. Предсмертная агония убиенного была короткой и трагичной, а потом все снова стихло. «Мы оказались в проклятом, колдовском месте. Что это было?» прошептала взбудораженная Глаша. «То была смерть Петровича,» догадался Михаил. «Думаешь, Танвил прикончил его?» «Да. Он боялся, что Петрович расскажет полковнику о нашем присутствии на базе. Расскажет невинно, без злого умысла, просто о чем-то поболтать.» Михаил привстал и oпустил ноги на пол. «Не ходи туда,» Глаша положила руку на его бедро, пытаясь его удержать. «Ты не можешь ему помочь. Он уже мертв». Они лежали с открытыми глазами, навострив слух и вслушиваясь в темноту, но других звуков не приходило — бесконечная, плотная, могильная тишина окружала их. «Бедняга,» молвила наконец Глаша. Ее жалобный голос пробудил дремлющего Михаила. «Это не его вина, что он стал алкоголиком,» соболезновала она. «Петрович случайно наткнулся на нас. Он заслуживал гораздо лучшего. Пусть его душа покоится с миром.» Михаил догадался, что Глаша перекрестилась. «Нам повезло, что Петрович так поздно обнаружил наc», прокомментировала oна. «Хорошо, что никто не прервал нашу работу». «Это верно.» Голос Михаила был еле слышным. «Приготовления почти завершены. Компьютеры надежны. И мы подготовили ракету. Теперь дело за нашими «братьями» из Аль-Каиды — им предстоит начать обратный отсчет». «Им лучше поторопиться. ФСБ будет здесь со дня на день». «Надеюсь, что не так скоро, чтобы успеть остановить нас.» Михаил сделал паузу. «Давай попробуем еще поспать», протяжно зевнул он. «Завтра у нас трудный день». Oн потянулся, нежно коснулся пальцами ее свободной руки и поправил ее одеяло. Скоро они уснули. Их дыхания были глубокими и ровными, но мысли были в смятении.

Следующее утро ознаменовало начало четвертой недели в подземелье. Беловы проснулись от требовательного стука в дверь.

«Пора вставать,» прокричал Танвил. «Сегодня день запуска. Сегодня вы получите свои два миллиона долларов. Деньги в мешке на полу в главной комнате.» «Одну минуточку!» в ответ прокричал Михаил. «Мы идем!» Танвил не ждал. По длинному, изогнутому коридору oн мчался к командному модулю. «На этой советской базе есть не одна, а много ракет», бормотал он про себя. «Как жаль, что мне не выделили достаточных ресурсов, чтобы запустить их все и добить врага!» Всплескивая руками и быстро семеня ногами, он кого-то неразборчиво проклинал. Шквал его безумных идей был прерван удивленными взглядами Маджеда и Навафа. Будучи ранними пташками, они час назад прибыли на рабочее место; уже писали на экранах и возились с циферблатами на центральной консоле. Танвил с энтузиазмом обнял соратников. «Как ваши дела, братья?» спросил он. «Час справедливого возмездия приближается!» Его приятели слегка улыбнулись. Их лица были исцарапаны и измучены. Трудно было сказать, что способствовало этим улыбкам: мысли о джихаде или вчерашнее обжорство. Испачканные пальцы Навафа украдкой стерли остатки бобового соуса с его подбородка. Но их одержимый руководитель не замечал ничего. «Mы собираемся поразить врага в самое сердце!» строго напомнил Танвил. Он стоял прямо, выкатив грудь колесом и уперев руки в бока. «Настройте управление полетом так, чтобы поразить Вашингтон, столицу страны, а не какую-то захудалую Калифорнию, как сделали до нас советские. Это Джихад!» Из его груди вырвался демонический хохот. Лицо террориста потемнело от злости, глаза метали молнии, на скулах играли желваки, а тело била крупная дрожь. «Да здравствует священная война!» эхом вторил сводчатый потолок. Его сподвижники подхватили старую боевую песню, которую они выучили много лет назад: «Эта ненавистная Америка будет сокрушена мечом джихада; горы тлеющих трупов достигнут пылающего неба; ее земли и воды будут отравлены и навечно прокляты». Боевики продолжали увлеченно петь. Один гимн следовал за другим; пот увлажнял их лбы; они стояли неподвижно, как солдаты на параде; их воодушевленные взгляды были устремлены друг на друга; они продолжали петь. Когда затих аккорд последнего гимна, Танвил прогремел, «Я запланировал наш удар на сегодня в полдень. Есть возражения?» Сорви-голова испытующе посмотрел в глаза своим подчиненным. Он читал преданность и восторг. Услышав эту новость, их глаза засияли, улыбки растянулись до ушей. Сегодня! Они захлопали в ладоши. «Однако перед запуском нам нужно будет проверить системы массовой памяти», выразил обеспокоенность один из ракетчиков. «Но все будет готово к часу дня. Не сомневайтесь.» Oн повернулся к своему компьютеру и поспешно забарабанил пальцами по клавиатуре. «Торопитесь!» рявкнул Танвил и побежал наверх, чтобы добавить топливо в бак электрогенератора. Истекло несколько часов. Танвил завершил свои повседневные дела и, вытянув ноги, уселся на стуле рядом со своими друзьями в главной комнате. Сирийская радиостанция развлекала своих слушателей жалобными, заунывными мелодиями. Танвил задремал. Но когда диктор из Дамаска начал зачитывать ежедневный выпуск новостей, Маджед внезапно вскочил, осмотрелся и прошептал, «Мне кажется, что-то горит!» Его друг повертел головой, сморщил нос и просипел, «Действительно, похоже, что дымком тянет. Совсем, как у нас на родине. Только там мы коровьим навозом печки топим, а здесь пахнет жженой резиной». Они взглянули на дремлющего Танвила. Возможно, тот предвкушал награду и потому не хотел пробуждаться. Счастливая улыбка смягчала его грубое властное лицо. «Это может быть просто ерундой,» нервно успокаивали друг друга увлеченные работой друзья. «Пыль пригорает на раскаленных проводах. Не следует волноваться.» Вскоре маленькая неприятность была забыта. Вычисления продолжались. Большую часть утра ученые-ракетчики провели за компьютерной диагностикой, просматривая сообщения на мониторах и добавляя диаграммы, но гарь упорно не выветривалась. В полдень первый клуб дыма незаметно вполз в комнату и вскоре стал настолько густым, что препятствовал обозрению экранов. Смесь обжигающих запахов раскаленного металла и горячих кислот проникла в дыхательные пути присутствующих и вызвала их недомогание. Они обратились к своему главарю. «Эффенди,» наперебой закричали ученые. «Что делать?! Бункер горит!» Очумевший Танвил дернулся, распахнул свои карие очи, вскочил и выбежал из комнаты. «В тайге пожар!» орал он на ходу. Наваф и Маджед последовали за предводителем. Они неслись куда глаза глядят, с грохотом поднимаясь по металлическим ступеням, спотыкались о пороги откатных ворот, скользили по каменным плитам. Наконец они ворвались в задымленный туннель. Здесь группа внезапно остановилась и замерла. Серые клубящиеся кольца смрадного чада неторопливо плавали перед ними, как призрачная непроницаемая пелена, преграждающая им путь. Они размышляли, что делать дальше? Между тем вдыхание токсической газообразной субстанции вскоре плохо подействовало на них. Чувства боевиков притупились. Их движения замедлились. Зрение резко затуманилось. Наваф сдался первым. Глупо улыбаясь, он закрыл глаза и прислонился к стене. «Проснись!» Танвил яростно тряс его за плечо. «Сделай фильтр, закрой лицо и уходи отсюда!» приказал он. Танвил пристально вглядывался вглубь, пытаясь уловить проблески света. Не заметив ничего, он тем не менее скомандовал, «Все за мной» и смело шагнул в волнующуюся серую массу. Он использовал угол своей рубашки, через которую дышал. Туннель несколько раз разветвлялся и дым становился гуще. От чада щипало в глазах, перехватывало горло и начинался кашель. У них кружилась головы, они задыхались, их ноги подкашивались. Упорно продвигаясь вперед, через двадцать метров группа пробилась в участок с более пригодным и почти свежим воздухом. Дым здесь лениво клубился по полу и незначительные струйки его висели под потолком. Путь наружу был свободным и беспрепятственным. Осознав это, террористы остановились, как вкопанные. Расслабив свои напряженные мышцы, они с наслаждением дышали. Здесь царила могильная тишина, если не считать отдаленного шума дождя, доносившегося сверху. «Маджед, иди ко входному порталу и распахни настежь дверь,» распорядился Танвил. «Это поможет устранить запах гари и вытянуть дым. Мы же с тобой возвращаемся,» приказал Танвил очнувшемуся Навафу. «По моему мнению очаг пожара находится в служебном туннеле. Прежде чем идти туда, мы должны принять меры». Он поднял руку и дотянулся до крана в водопроводной трубе, встроенной в потолок. Обильная струя окатила его голову, вымочив рубашку и заодно брюки. То же самое сделал Наваф. Обернув нижние части лиц мокрой тканью, они вступили в туманную субстанцию, заполняющую боковой коридор. Гнетущая тьма поглотила путников. Лампа Танвила была бесполезна в серых облаках, но он не выключал ее. Они продолжали движение, пока не наткнулись на источник пожара. Дым не был катастрофически густым и, по-видимоcти, исходил из пустого, нефункционирующего склада горючего, примыкающего к этой части туннеля. Красное, высокое пламя бушевало внутри. Его отблески танцевали на противоположной стене коридора. В горячем, обжигающем до костей воздухе летали рои огненных искр. Они оседали на незащищенных участках кожи, отчего боевики вскрикивали от боли, как ужаленные. Пробираясь сквозь дымный туман, носком ботинка Танвил угодил в какой-то большой и тяжелый предмет. Большая масса незакрепленных металлических деталей громыхнула в жестяной коробке. Потирая ушибленное колено, Танвил отступил на шаг и, наклонившись, рассмотрел находку. «Это ящик с инструментами Михаила!» крикнул он. «А это игрушка его дочери!» Танвил держал в руке обгоревшего латунного медведя. Его охватила паника. «У нас есть жертвы!» взвизгнул он. Eго пальцы oт боли разжались и уронили горячий предмет. Пламя, ревущее в соседнем помещении, разгоралось с оглушительным треском. Сполохи освещали возбужденные лица террористов. Палящий жар обрушился на них, обжигая кожу и волосы. Танвил вздрогнул. «Самое главное — целостность ракеты», крикнул он в лицо растерявшегося Навафа. «За мной!» Oни рванули в противоположном направлении. По мере того как они продвигались дальше от огня, воздух становился чище и прохладнее. Достигнув боковой двери «стакана», они не обнаружили ничего аномального. Немного повозившись с запорным устройством, Танвил повернул стальную плиту. Его волнение сразу утихло. Вот она его мечта! Смертоносный непобедимый воин, объект его невероятных усилий, карающий меч священной войны стоял в сияющем спокойствии, облаченный в свое гладко- зеленое одеяние. Две скудные электрические лампочки, бессильные рассеять тьму, бросали конусы бледного света на его носовую часть и оперенье внизу. Воздух был чистым и свежим, а тишина — абсолютной. Танвил с религиозным благоговением закрыл дверь и повернул запорное колесо. Он и Наваф направились к командному модулю.

Там не осталось ни малейшего следа дыма, дышать стало легче. Казалось, что все было как прежде. Но не совсем. «Русских нигде нет! Они пропали!» заикаясь от волнения Наваф сообщил Маджеду, который сидел в кресле перед терминалом компьютера, оповещающим о режиме ожидания. «Как так? Почему?» лихорадочно спросил Маджед и схватил телефон. Он собирался набрать номер отсека Беловых. «Они нас предали?» «Не думаю,» поделился своими соображениями Танвил. «Я видел обгоревшие инструменты Михаила на месте пожара. Должно быть вся семья погибла в огне!» С досады он пнул ногой стоявший на полу огнетушитель. «У меня вопрос. Что они делали на складе горючего?» Наваф вслух рассуждал сам с собой. «Они должны постоянно находиться в бункере». «Нет,» возразил Маджед. «На прошлой неделе я сказал им отследить каждый вентялиционный воздуховод. Наверное, потому они там и оказались.»

«Мне все равно!» сердито воскликнул Танвил. Лицо его побагровело и приняло обычное раздраженное выражение. «Меня заботит только запуск! Обойдемся без них! Даже лучше! Мы сэкономим Аль-Каиде два миллиона долларов! Мы ничего не заплатим этой русской мрази! Пусть пеняют на себя!» В сердцах oн стукнул рукой по спинке кресла, да так, что та треснула. Не обращая внимания на боль, Танвил, насупившись, с туго сжатыми кулаками и широко расставив ноги, занял командную позицию. «Вы готовы?» Ученые-ракетчики встрепенулись, обменялись взглядами и утвердительно кивнули. «Наступило назначенное время,» Маджед взглянул на настенные часы и задумчиво почесал подмышку. «Если нет возражений, мы могли бы начать обратный отсчет прямо сейчас,» чихнул Hаваф, проворчал что-то непонятное и повернул большую черную рукоять на панели, регулируя напряжение в цепи. Когда указатель совпал с красной отметкой на циферблате вольтметра, он глубокомысленно изрек, «Пора.» Торжествующий Маджед шагнул вперед, протянул ладошку и нажал ряд кнопок на консоли. Купол на зеленой травяной лужайке наверху отъехал в сторону. Ничто больше не cкрывало гигантский контейнер. Для сатаны-18 не оставалось препятствий. Над ним было только пасмурное небо. Пальцы Маджеда запорхали над органами управления. Загорелся верхний дисплей с зелеными цифрами. Секунды побежали одна за другой. Мгновения были неуловимы; они вспыхивали и проскакивали в большой спешке. Когда последняя цифра стала нулевой, Танвил приказал, «Запускайте ракету!»

Глава двадцатая

Лязг захлопнувшейся двери и натужный скрежет запираемого замка разнесся по всему пространству пусковой установки. Катя поморщилась и заткнула уши. Глаша убрала свою ладонь, зажимавшую рот девочки, отчего Катя предыдущие две минуты не могла вымолвить ни словечка. Насупившийся Михаил затягивал плечевые ремни. «Они ушли,» прошептала Глаша и зажгла синюю люминесцентную лампу. Беловым было некомфортно в конической внутренней части боеголовки, переполненной аппаратурой жизнеобеспечения, которую они тайком перенесли туда накануне. Лежа на матрасах вдоль окружности пола, они были окружены кислородными баллонами, навигационными системами, устройствами связи, слоями изоляции и средствами управления портативными ракетными двигателями; все это заполняло их маленькое, но драгоценное жизненное пространство. Здесь не было ни еды, ни воды, за исключением одной маленькой фляжки, которую им удалось наполнить. Однако в течение сорока минут предстоящего полета они были рады вынести эти неудобства. Это была сумасшедшая авантюра отчаявшейся семьи. Им не оставалось ничего другого как победить или умереть. «Мы будем жить в Америке, мама?» Катя спросила в тысячный раз. «Я увижу Микки?» «Я надеюсь. Если доберемся,» тихо сказала Глаша, безуспешно пытаясь скрыть дрожащие руки. «Мы с папой все подготовили и проверили, чтобы обеспечить безопасный полет. Путешествие не будет долгим, но к нему трудно привыкнуть. Думай об этом как о больших американских горках с тряской, колебаниями и холодными и жаркими периодами. Постарайся набраться терпения». Ее голос посуровел; на этот раз она обращалась к мужу. «Миша, ты понимаешь, сколько «если» должны упасть в правильном направлении, чтобы наш рейс увенчался успехом? Насколько наша жизнь зависит от всех этих болтов, колес и изоляционных пластин, которые должны работать именно так, как им положено? Полагаю, что эти устройства были проверены, по крайней мере, много лет назад. Неисправность любой составляющей детали — плохо завинченного шурупа, ослабленной гайки, смещенной асбестовой плитки или треснувшей печатной платы — убьет нас в секунду». Она взглянула на Михаила, который лежал на спине с нахмуренным лицом и глазами устремленными прямо вверх. «Мы должны от всей души помолиться,» проникновенно убеждала она, «и попросить Всевышнего доставить нас целыми и невредимыми на другой край света». Закончив говорить, она лихорадочно перекрестила себя и остальных. Принимая это благословение, Михаил изобразил улыбку. «Никто до нас не делал такого трюка…» Он не успел договорить. Оглушительный гром заглушил егo остальные слова. Ракета завибрировала и застучала. Они поднялись на огненном столбе над покачивающимся на ветру кронами вековых деревьев и в одно мгновение прорвались сквозь облачный покров. Ракета, словно стремительная зеленая стрела с ослепительно ярким хвостом, неслась над туманной белой пеленой, окутывающей Сибирь, и повернула на северо-восток, в сторону Северного Ледовитого океана. Ускорение продолжалось. Тяжесть навалилась на тела пассажиров. Они не могли закрыть глаза, поскольку беспощадные перегрузки давили на каждый их орган, стягивая кожу с лиц и выпучивая глаза. «Мама, мама,» кричала Катя, едва шевеля онемевшим языком. Ее родители были бессильны помочь дочери. Они лежали плашмя на трясущемся дне, терпя невидимое давление, которое утяжелило их тела, заставляя мягкие ткани соскальзывать с костей. Громкий рев двигателей сводил с ума и чуть не разрывал барабанные перепонки. Ошеломленная перегрузками, Глаша потеряла сознание и застыла на матрасе с открытыми глазами. Казалось, мучениям не будет конца. После того как первые три двигателя отделились от части, несущей рабочую нагрузку, шум и вибрация прекратились. Разгонный этап полета завершился. Боеголовка летела по баллистической траектории в безвоздушном пространстве. Звезды и галактики молча сверкали в черной глубине космоса. Луна висела желтоватым круглым пятном. Солнце, окаймленное ослепительной короной, заливало все вокруг своими горячими лучами. Внизу ледяные равнины Арктики ярко блестели в лучах незаходящего светила. Температура внутри кабины постепенно повышалась. Глаза Глаши внезапно распахнулись. К своему удивлению она очнулась, паря посреди конической комнаты. Ей было жарко и у нее кружилась голова. Истерически смеясь, Катя зависла рядом с ней. Она схватила маму за рукав и потянула к себе. В результате этого невольного движение Глаша полетела к наклонному потолку. Чтобы не ушибиться, oна остановила себя, вытянув руку вперед. Головокружительное чувство счастья наполнило ее. «Что с нами происходит? Мы умерли?» спросила Глаша у мужа, сидевшего на полу, и судя по серьезному лицу, пытавшегося разрешить какую-то задачу. «Нет, это невесомость», хмуро ответил он. С озабоченным видом поглядывая на приборы, он обеими руками сжимал рычаги. «Мы свободно падаем в открытом космосе, пролетая над северными полярными регионами». Михаил открутил вентиль и выпустил в кабину немного кислорода. «Наш суборбитальный полет продлится двадцать пять минут, прежде чем начнется этап входа в атмосферу. Я скажу Лэнгли, что мы приближаемся, иначе американские военные собьют нас!» «Что?!» вскрикнула Глаша. «Я думала, они знают! Разве на днях ты не говорил с ними?!» «Да, но они не подтвердили получение. Это было через спутник. Но теперь мы стали ближе и можем напрямую общаться в режиме реального времени». Михаил надел наушники и настроил радио. Он подождал, пока прибор не подал сигнал готовности, затем, набрав полные легкие воздуха, монотонно забубнил в микрофон, «Это Михаил Белов. Я нахожусь на борту межконтинентальной баллистической ракеты, приближающейся к Соединенным Штатам. Ракета не вооружена. Повторяю, в боеголовке ракеты нет ни водородной бомбы, ни какого-либо другого оружия. Только оболочка. Нас трое внутри нее. Мы беженцы из Российской Федерации и ищем политического убежища. Пожалуйста, немедленно свяжитесь с Центральным разведывательным управлением США, если у вас есть какие-либо сомнения относительно того, что я говорю! Прием.» Он щелкнул тумблером и застыл в ожидании. Время тянулось медленно, но ответа не приходило. Ничего, кроме абсолютного молчания. Михаил виновато посмотрел на жену. Та пожала плечами и опустила голову. «Aмериканцы не отвечают», постулировала она тихим жалобным голосом. «Может быть, oни не получают наши сообщения?» Михаил опять включил радио и опять повторил то же самое, на этот раз громче и с дрожью в голосе. Между тем его дочери было очень весело. Босые ноги Катеньки стояли на голове ее отца, сдвинув дужку наушников. Девочку сильно забавляло новое состояние; она быстро забыла о страданиях во время взлета. Заливаясь сумасбродным смехом, она крутилась с мамой под потолком; взявшись за руки, они водили хоровод и возбужденно напевали незатейливые песенки. Обе казалось, не осознавали, насколько они были близки к мгновенному и полному уничтожению. Но сейчас oни наслаждались мгновением счастья. «Мы находимся примерно в 1200 километрах от Земли и сейчас завершаем полпути… «начал Михаил объяснять Глаше, как вдруг прервал себя. «Да, я вас слышу!» ликующе крикнул он, поправляя наушники. «Кто это? ЦРУ?» «Это миссис Гибсон из ЦРУ», переводил ее ассистент на русский. «Поздравляю с дерзким побегом! Мы получили ваше предыдущее сообщение, мистер Белов, и без замедления ответили, но вы уже покинули свое местонахождение в Сибири». Бренда Гибсон посмотрела на своего коллегу, который присутствовал при разговоре. Они находились в офисе в Лэнгли. «Значит, никакой ядерной атаки нет», вздохнула она с облегчением. «Однако Пентагон действует по особым инструкциям.»

Невидимые лучи радиолокационных волн ощупывали и изучали нарушителя. Встревоженные операторы системы НОРАД непрерывно отслеживали полет ракеты и ее боеголовки с момента старта в Ужуре до ее текущего положения над Северным полюсом. Пятьдесят тысяч американских военнослужащих по тревоге покинули свои казармы, согласно заранее согласованным протоколам. Тысячи пилотов ВВС заняли места в кабинах своих бомбардировщиков, ожидая сигнала подняться в черное небо и лететь в сторону России. Высшее военное руководство США внимательно следило за развитием обстановки и продвижением боеголовки. Траектория полета вычерчивалась на мерцающих мониторах и ежесекундно обновлялась. Судя по всему, приближалась ядерная война. Президент был предупрежден и готовил телевизионное послание к американскому народу.

Ничего о переполохе, вызванном их полетом, пассажиры боеголовки естественно не знали. Они продолжали невинный разговор со своими контактами в Лэнгли. «Бренда, не могли бы вы передать мистеру Белову, что по прибытии ему и его семье будет оказана вся возможная помощь?» Это сообщение в числе других было послано Михаилу, который вместе с женой и дочерью мчался в межпланетной пустоте со скоростью семь километров в секунду к цели, запрограмированной учеными Аль-Каиды. Несколько минут назад их корабль обогнул полюс планеты и вошел в западное полушарие. Там царила ночь и тень нашей планеты покрывала эту часть света. Ослепительные огни североамериканских городов сверкали по всему темному массиву суши. Далеко на востоке, вдоль побережья Атлантического океана всходило солнце, выглядывая из-за ободка атмосферы и создавая красочную радугу. Начинался новый день. Американцы вставали с постелей, готовясь к новому кругу скучных дел и нудных обязанностей. Но сегодня их ждал сюрприз. Тем временем здесь, в космосе, солнечные живительные лучи больше не достигали Беловых. Для них внезапно настала ночь. Установленный на стене термометр сразу отразил падение температуры. Они задрожали от холода. Пытаясь взбодриться, члены семьи ежились и похлопывали себя по бокам. Только включившийся электрический обогреватель согрел их плоть, распространяя приятное тепло. В обшивке кабины не было окон, но приборы сообщили пассажирам, что боеголовка вот-вот достигнет верхней границы атмосферы, завершая свою баллистическую дугу. Мр. Y посмотрел на монитор, отображающий траекторию полета и произнес, «Спросите мистера Белова, контролирует ли он полет своего аппарата. По мнению наших экспертов, он ударит прямо в центр нашей столицы. Мы понимаем, что бомбы на борту нет, но падение этой многотонной массы металла в посередине Вашингтона приведет к гибели людей и материальному ущербу». После короткой паузы пришел ответ Михаила. «Мистер Белов уверяет,» через переводчика передала миссис Гибсон, «что сделает все возможное, чтобы не допустить катастрофы. Он запустит двигатель четвертой ступени, который он установил в боеголовке, а парашюты должны обеспечить мягкую посадку». Мр. Y сверился со своими консультантами. «Чтобы приземлиться подальше от густонаселенных районов, он должен начать сход с орбиты через две с половиной минуты». «Мистер Белов уверяет, что сможет начать тормозить через три минуты. Терминальная фаза будет стрессовой», передала миссис Гибсон. «Пожалуйста, скажите ему, что мы желаем им удачи. Мы высылаем вертолеты со спасательной командой в предполагаемое место посадки». «Спасибо,» обеспокоенно ответил Михаил. «Надеюсь, что мы скоро увидим вас всех». Он выключил радио и снял наушники. «Приближается ответственная часть нашего путешествия», Михаил строго взглянул на своих близких. Глаша и Катя пользуясь своей недолгой свободой от гнета тяготения, кувыркались над его головой. «Нам снова придется лечь на матрасы», терпеливо напомнил Михаил своим гимнасткам. «И приготовьтесь за что-нибудь держаться на случай, если мы начнем вращаться штопором.» C тревогой oн допускал и такую возможность. Михаил подождал, пока его близкие займут удобные позиции на полу и после некоторого маневрирования включил запасной двигатель. Боеголовка замедлила свое падение с неба. Находящихся внутри пассажиров прижало к коническим стенкам и ужасная сила перегрузки возобновила свои пытки, как случилось ранее при ускорении на старте. B этот раз при замедлении с первой космической скорости до нуля. Аэродинамический нагрев повысил температуру. На коже обитателей кабины выступили капельки пота. Их помертвевшие лица осунулись и заблестели в призрачном свете приборов. Под влиянием механических сил сместились внутренние органы, расположенные в полостях тел пассажиров. Стало трудно видеть, ухудшилось зрение и кровь отлила от их голов. Все предметы в маленьком, полутемном пространстве кабины сильно раскачивались, вызывая приступы тошноты. Снаружи перегретый воздух окутал летательный аппарат. Языки желтого и розового пламени охватили его со всех сторон. Наблюдателю, стоящему на поверхности планеты, боеголовка казалась метеоритом, сгорающим высоко в атмосфере. Они пересекли Канаду, продолжили путь над Монтаной, Южной Дакотой и Айовой. Михаил, превознемогая головокружение и учащенное сердцебиение, потянул за рычаг и задействовал парашют. Резкий рывок и мгновенное головокружение сказали ему, что теперь их падение контролируется широким шелковым парусом. Со своего места изнемогающая и находившаяся на грани человеческих ресурсов, Глаша зорко следила за высотомером. Незадолго до приземления она активировала три пороховые ракеты. Оглушительный грохот зарядов и короткая вспышка пламени ознаменовали завершение их выдающегося беспрецендентного деяния.

Боеголовка мягко приземлилась на кукурузном поле и опрокинулась на бок. Белое полотнище парашюта накрыло ряды молодых высоких сочных стеблей, мирно растущих в тишине лунной ночи. Никто не заметил прибытия Беловых. Лишь окно спальни в отдаленном фермерском доме вспыхнуло и погасло, снова погрузившись в сон. «Sounded like an explosion, didn» t it, Sheryl? (Это было похоже на взрыв, не так ли, Шерил?») прокомментировал крупный седой человек средних лет, лежавший на широкой медной кровати. Подняв голову и включив настольную лампу, он пытался понять, что его разбудило. «Must be military exercises, (Должно быть, это военные учения)», предположила его жена. «Or a sonic boom from a jet. Go back to sleep, Rob. (Или звуковой удар самолета. Спи, Роб.)» Она натянула одеяло до подбородка и любовно укрыла мужа второй половиной. «We» ll find out in the morning. (Узнаем утром)», беспокойно пошевелился Роб. «I hope there» s no damage to our crops. If that» s some damn military thing it» ll take months for them to admit it, and probably never pay us for any damage! (Надеюсь, что наш урожай не пострадает. Если это какая-то чертова военная затея, то им потребуются месяцы, чтобы признать свою вину, и, вероятно, они никогда не заплатят нам за какой-либо ущерб!)» Лампа на прикроватном столике погасла, но темнота не возвращалась. Праздничный лунный свет лился в окна их фермерского домика, который примыкал к краю огромного кукурузного поля, простирающегося от горизонта до горизонта. Луна и звезды наполняли притихшую равнину задумчивым и призрачным сиянием. Длинные тени пересекали плоский, холмистый ландшафт. Нежный звон колокольчиков молочных коров и протяжное блеяние овец подчеркивали безмятежный ночной покой. Теплый ветерок шевелил блестящие складки парашюта, столь заметные на фоне темно-зеленых растений. Белый шелк и ослабленные стропы обвивали никому теперь не нужную боеголовку. Время шло, созвездия потускнели, на востоке засияло жемчужное небо, но изнутри летательного аппарата не поступало никаких признаков жизни.

Эпилог

«And here I am, Patricia Welch, your radio reporter, blazing out the whole story to all of Iowa just as it was told to me by a nine-year-old who traveled with her parents all the way from Russia aboard the nuclear warhead! «Her name is Katya and she» s the only one of her family of three who knows some English, and she told me about me her stunning adventures. «They arrived last night directly from the middle of Siberia, surviving a horrific forty-minute flight over the North Pole, but nobody got pneumonia! The only thing they lacked was food and water. They were helped by a local farmer, Mr. Robert Morrison, who discovered the warhead on his property at sunrise, when he went outside to feed his goats. «Nobody should be alarmed. There is no contamination. The warhead is no hazard and, in Katya» s words, she said her dad said that its radioactive content was ripped out and sold in the black market many years ago то north korean communists… («И вот я, Патриция Уэлч, ваш радиокорреспондент, рассказываю всей Айове эту историю точно так же, как ее рассказала мне девятилетняя девочка, проделавшая со своими родителями весь путь из России на борту ядерной боеголовки! «Ее зовут Катя, и она единственная из трех человек в семье, кто немного знает английский, и она рассказала мне о своих потрясающих приключениях. «Они прибыли вчера вечером прямо из центра Сибири, пережив ужасающий сорокаминутный полет над Северным полюсом, но никто не заболел пневмонией!» Репортер, сделав короткую паузу после своей остроты, перевела дыхание и затараторила еще быстрее. «Единственное, чего им не хватало, — это еды и воды. Им помог местный фермер Мр. Роберт Моррисон, который на рассвете обнаружил боеголовку на кукурузном поле, когда вышел из дома, чтобы покормить своих коз. «Никто не должен волноваться. Загрязнения нет. Боеголовка не представляет опасности, и, по словам Кати, ее отец рассказал, что радиоактивное содержимое боеголовки было много лет назад выдрано без остатка и продано на черном рынке северокорейским коммунистам. «В настоящее время Беловы, так зовут отважную семью, пользуются гостеприимством фермеров Айовы. Прямо отсюда, возле дома, откуда я веду репортаж через окно столовой я вижу новоприбывших, завтракающих с Моррисонами. Они улыбаются, объясняются жестами, угощаются кофе, омлетом, жареным хлебом и ветчиной, но хорошо справляются. Ранее я слышала разговоры о нанесении ущерба кукурузному полю, но Мр. Моррисон утверждает, что беспокоиться не о чем. Мр. Моррисон заявил, что в качестве компенсации, он сохранит боеголовку и парашют, но лишь в том случае, если правительство не заплатит ему за испорченную кукурузу. Он поделился со мной, что собирается смастерить из боеголовки зимний курятник с подогревом для своих несушек, а ткань парашюта пригодится ему для строительства новой птицефермы; однако его жена, очень властная дама, может передумать и захочет сначала сшить из парашютного шелка свадебные наряды для своих дочерей, а уже потом, используя остатки ткани, заняться промышленным разведением кур и петухов. «Катя, маленький дипломат, повидимости, мгновенно подружилась с мистером и миссис Моррисон. Она называет их дедушкой и бабушкой. Катя рассказала мне, что надеется поселиться в Айове рядом с Моррисонами, но не раньше, чем посетит Микки Мауса в Диснейленде. «Должна вам сообщить, что семья Беловых прибыла в Америку почти без багажа, всего лишь с двумя рюкзаками и увесистым джутовым мешком. Их откровенная дочь рассказала, что в мешке находится один миллион долларов США. Какая предусмотрительность! Я лично призываю других иммигрантов последовать примеру этой мужественной семьи и приезжать в Америку с пачками наличных денег. Нашим налогоплательщикам, а также перегруженной американской системе социального обеспечения сразу бы стало легче! «Очевидно, что Беловы хорошо подготовились к иммиграции. Однако для этого они выбрали нетрадиционный способ; и некоторые вопросы остаются без ответа: является ли их прибытие первой волной баллистических ракет, несущих беженцев из России, или это был единичный, изолированный инцидент? И как именно произошел запуск? Американские власти, как вы понимаете, хранят молчание по этому поводу. «И, как я узнала несколько минут назад, сегодня утром посол Российской Федерации извинился перед правительством США за то, что он назвал «непреднамеренным запуском ракеты» с иx территории. Он заявил, что запуск был не военным актом, а, насколько ему известно, несчастным случаем из-за непроизвольного самовозгорания ракетного топлива, в результате чего ракета полетела из Сибири прямиком в Айову. Он был рад узнать, что бомба не взорвалась и никто не пострадал. Когда его спросили, почему на борту находились три человека, он не не знал, что сказать и промолчал.» «Подводя итог моей трансляции, я вижу, как в этот момент улыбающаяся семья Беловых садится в вертолет недавно прибывшей спасательной команды. Удивительно, но на борту оказались люди, которые их уже знали. Шляпы взлетают в воздух и слышны крики «ура». Вокруг собралось множество людей, они рукоплещут и горланят от счастья. Я вижу объятия и слезы. В небе кружат военные самолеты и по полю рыскают войска. Как выяснилось, Беловы очень религиозные люди. По словам их дочери, они спрашивали приютивших их Моррисонов местоположение ближайшей церкви, где они могут отслужить благодарственный молебен. Уверена, что прибытие в нашу страну семьи Беловых — неслучайное событие. Не все так просто, как кажется на первый взгляд. За этим кроется гораздо более сложная, поразительная история. Возможно, позже мы узнаем больше подробностей и что стоит за их появлением в Айове. Следите за последними обновлениями! Это Патриция Уэлч. Я заканчиваю»). «To wrap up this broadcast, I see that at this moment the happy Belov family is boarding the helicopter of a recently arrived rescue team. Surprisingly, there are people in the helicopter who already knew them. Hats were whirled and hurrahs shouted. I see hugs and tears. There are military planes hovering around. It seems that this adventure was even more complex, more startling than it seems at this time. Perhaps we will learn more later, and what is behind their story. Stay tuned! This is Patricia Welch, signing off.»

Заключительная глава

Ниже приводится дневник событий, которые могли бы произойти…

Всему свое время и все в этом мире иссякает, отцветает и приходит к концу. Однажды Аль-Каида и ее террористы погибнут и мир станет лучше. Героическая война Хадама аль-Замира против диверсантов и фанатиков также подходила к концу, и его миссию и обязательства постепенно брали на себя другие люди. За два года во главе организации Хадам предотвратил сотни терактов и спас тысячи жизней. Проходило время, он старел, изнашивался и терял необходимые качества, накапливая болезни и усталость. Он стал совершать незначительные, но дорогостоящие просчеты и ошибки. В случае разоблачения его ожидали интенсивные допросы и мучительная смерть. Давно ожидаемое возвращение Хадама домой в Пенсильванию к жене и детям больше нельзя было откладывать. План его спасения был подготовлен и одобрен высшим руководством США. Но тут случилось совершенно непредвиденное.