Сатисфакция

— Господа! — протяжно провозгласил Поплавский.

И, чтобы у господ не осталось никаких сомнений по поводу того, к кому именно обращаются, постучал горлышком бутылки по стеклу с водительской стороны.

— Господа, как вы смеете?

Пару секунд ничего не происходило, и тогда Поплавский постучал сильнее. Так, что у меня даже возникли опасения по поводу дальнейшей судьбы несчастного автомобиля

— Господа, вы что, не слышите?

Стекло медленно поехало вниз, и в тусклом свете уличного фонаря я разглядел лицо с квадратной челюстью и короткой уставной стрижкой, которая лучше любых знаков различия кричала о принадлежности владельца.

Гвардейцы. Преображенский полк — а может, гренадеры или «семеновцы». Ну хоть форму сняли, конспираторы хреновы…

— Чего тебе надо? — лениво и чуть угрожающе спросил водитель.

— Мне надо, господа, чтобы вы вернули моего котенка! — качнувшись, заявил Поплавский. И обличающе ткнул пальцем чуть ли не прямо в не раз ломаный нос, высунувшийся из двери. — Или вы считаете, никто не знает, чем вы занимаетесь?

Несколько секунд водитель молчал, и даже с моего места была видна напряженная работа мысли, отразившаяся на простом лице матерого солдафона.

— Парень, шел бы ты отсюда! — проговорил, наконец, он. — Никаких котов здесь нет.

— Не кот. Котенок, — уточнил Поплавский. — Я точно знаю: он у вас в фургоне! Отпустите его! Он не заслужил такой судьбы!

— Парень, ты дурак? — кажется, водитель окончательно перестал что-либо понимать. — Вали отсюда!

— Я не хочу, чтобы из моего котенка сделали шаверму! Живодеры проклятые! — с этими словами Поплавский ловко перехватил бутылку за горлышко и со всего маху обрушил ее на зеркало на двери, выворачивая его с мясом.

— Да ты…

Раздался щелчок замка, и распахнувшаяся дверь едва не снесла Поплавского. Впрочем, ему только этого и было надо: отскочив в сторону, он подхватил с земли обломок кирпича и с грохотом влепил в стенку фургона.

— Свободу маленьким котятам! — заорал Поплавский, что было мочи. — Нет шаверме из домашних питомцев!

— А ну стоять! — окончательно потеряв самообладание, водитель выскочил из машины, пытаясь догнать неожиданно прыткий тощий силуэт.

— Держи его!

Хлопнула вторая дверь, и через миг оба гвардейца рванули за стремительно удаляющимся Поплавским, продолжающим во всю глотку нести отборную дичь про несчастных котят, которых скармливают доверчивым горожанам под видом двойной сырной в лаваше. Я лишь покачал головой, выждал с полминуты и неспешно двинулся ко входу.

Понять не могу — зачем Поплавскому вообще нужен алкоголь, если у него и на трезвую собственной дури выше крыши?

Войдя в подъезд, я сунул руку в карман, достал фонарик, и, подсвечивая себе под ноги, принялся подниматься по лестнице. Пятно красного светофильтра не мешало ночному зрению и не было заметно с улицы, вместе с тем, позволяя мне свободно ориентироваться в темноте. Луч метался по подъезду, выхватывая то размашистые граффити на стенах, то плоды жизнедеятельности местных на ступенях.

Ну, да, искать здесь то, что нужно мне, никому бы даже в голову не пришло. Я и сам снова засомневался, не ошиблось ли наше юное дарование, но решил все же убедиться в этом лично.

Когда я миновал площадку третьего этажа, в одном из дверных проемов послышалось какое-то шевеление. Пистолет сам прыгнул в ладонь, я резко развернулся, вскидывая оружие, и выругался под нос. Желтые глаза сверкнули в свете фонаря, и облезлая кошка фыркнула, одарила меня презрительным взглядом и скрылась в темноте, утаскивая за собой тушку придушенной крысы.

М-да. Веселое место.

Снизу послышались осторожные шаги, и я поспешил погасить фонарь и шагнуть в сторону, укрываясь в тени. Перехватил пистолет удобнее, взял на прицел лестничную клетку…

— Свои, — послышался тихий голос.

Убрав пистолет, я шагнул обратно.

— Шаверма? Котенок? Серьезно? — глядя на товарища, вполголоса поинтересовался я.

— Ну прокатило же, — Поплавский развел руками. — Чем отборнее дичь, тем лучше работает.

— Ну ты даешь… Что с гвардейцами?

— Понятия не имею. Бегают где-то по строительным котлованам, полагаю… Плохо у них с подготовкой: сразу видно, что на физкультуре у них не Медведь за главного. Медленные.

Я только хмыкнул.

— Ладно. Давай двигать дальше, пока до них не дошло, что произошло на самом деле.

— Да что до них дойти может?.. Дуболомы, — фыркнул Поплавский.

Достал пистолет и кивнул мне — мол, давай, иди первым. Я снова включил фонарь, и двинулся по ступеням. Мы прошли еще несколько этажей, и с каждой ступенькой я все больше убеждался, что Корф все-таки ошибся. Нет здесь никого. Только ветер гуляет, да крысы по углам пищат…

Или нет?

— Смотри! — прошипел Поплавский, пихая меня в плечо.

Впрочем, я уже и сам видел: этажом выше на лестничной клетке горел свет. Тусклый, желтый, но все-таки свет. А значит, здесь было электричество. Которое в недостроенные дома проводят в последнюю очередь. Учитывая же, что конкретный отдельно взятый остов давно заброшен, наличие проводки могло означать только одно.

Я нашел то, что искал.

Медленно, контролируя пространство впереди себя стволами пистолетов, мы поднялись на пролет, и я удовлетворенно кивнул. Да, есть: проход преграждала массивная металлическая дверь, над которой горела тусклая лампочка, забранная металлической сеткой. А чуть в стороне висела вполне современная видеокамера, бесстрастно взирающая на лестничную клетку. Я поднял руку, махнул назад, командуя Поплавскому отойти, и вскинул оружие.

Выстрел с глушителем прозвучал не громче хлопка в ладоши. Удовлетворенно кивнув, я поднялся выше и устроился сбоку от двери.

— Ну давай — твой выход, — прошептал я Поплавскому.

Тому не нужно было повторять два раза. Встав чуть в стороне от глазка, он выдохнул, а потом заколотил по двери рукоятью пистолета.

— Господа! Господа! — заголосил Поплавский с уже знакомыми пьяными интонациями. — Вы не видели моего Барсика?

Несмотря на всю серьезность ситуации, я прыснул со смеху. Кажется котенку в двойной сырной предстоит стать легендой. Как минимум, среди нашего маленького коллектива.

— Господа! Господа! — продолжал вопить Поплавский. — Барсик! Маленький такой, рыжий! С зелеными глазами… В ошейничке!

Кажется, он оказался прав: чем отборнее дичь, тем лучше она работает. Потому что за дверью грохнул засов, и она начала медленно открываться.

— Какого?.. — послышалось из щели.

Но договорить тому, кто был с той стороны, я не дал — ухватился за дверь и изо всей силы дернул ее на себя, буквально выбрасывая на лестницу плечистую фигуру. Беднягу тут же принял Виталик. Взмах, удар ребристой рукоятью по затылку — и бесчувственное тело тяжело рухнуло на бетон.