Сатисфакция

— Стоп! — негромко скомандовал Тимофей, когда мы достигли первого этажа. — Сюда!

Он подскочил к шахте лифта, присел и вдруг скрылся из вида. Я нагнулся и подсветил фонарем. Вниз вела приставная деревянная лестница.

— Куда ты собрался?

— На парковку, куда еще? Сам же сказал, что машина нужна! — донеслось снизу.

Я лишь головой качнул и тоже скатился в темноту.

Спустя минуту вся наша компания, тяжело дыша, стояла на бетоне подземной парковки, а в паре десятков метров от нас маячил силуэт хлебного фургона.

— А вот и наш транспорт! — картинно воздев руку, провозгласил Тимофей. — Прошу, господа унтер-офицеры!

Два раза нас приглашать не пришлось. Мы бросились к фургону, а сзади доносилось:

… таким образом, только благодаря отваге и дерзости Владимира Острогорского, а также, конечно же, исключительной предусмотрительности вашего покорного слуги, мы смогли оторваться от гвардей… Хотя, какие они, к дьяволу, гвардейцы? Только благодаря этому мы смогли оторваться от карателей, этих цепных псов на службе у Совета безопасности, и сейчас…

Я прыгнул за руль. Ключ оказался в зажигании. Поворот — и под капотом взревел двигатель — Неожиданно бодро для хлебного фургона. Рядом на сиденье плюхнулся Поплавский, уложив на колени реквизированный у кого-то из гвардейцев автомат. Остальные набились сзади.

— … и сейчас мы спешим туда, где я, наконец, смогу рассказать вам то, что от нас скрывали все эти долгие месяцы! Подписывайтесь на канал, дамы и господа, ставьте «нравится» и попробуйте угадать в комментариях, какую страшную тайну я сумел откопать на этот раз. Не переключайтесь, будет интересно!

Под бубнеж Тимофея машина резво выскочила из подземной парковки, я вильнул рулем и направил фургон вглубь пустыря, к дороге, за которой мирным светом горели окна готовящегося ко сну города.

Да уж. Действительно, интересный вечер получился.

Глава 18

— Ваше… ваше высокопревосходительство.

Человека княжеского рода следует титуловать «сиятельством», однако секретарь то ли перенервничал, то ли нарочно ошибся, пытаясь подчеркнуть высочайший статус нового обладателя кабинета.

Иван Петрович вздохнул — уж что-что, а бестолковое и тем более демонстративное чинопоклонство ему было ни к чему. Семейная традиция Мещерских в принципе не подразумевала серьезной политической карьеры, и в любой другой ситуации он скорее предпочел бы остаться в тени.

Но… Но случаи, как известно, бывают всякие, и порой даже самым разумным и осторожным людям приходится идти на риск. Особенно когда игра стоит свеч, а других вариантов, по сути, и не остается вовсе. Восставший из небытия легендарный генерал Градов не только не утратил хватку, но и, похоже, освоил пару новых фокусов. И даже с до смешного скромными ресурсами продолжал действовать напористо и в меру прямолинейно. Однако при этом с невиданным прежде коварством и изобретательностью.

И, черт возьми, эффективно! Настолько, что Иван Петрович не успел заметить, как перестал водить за нос изворотливого мальчишку и наоборот — сам теперь был вынужден в спешке придумывать ответные ходы на очередной безумный, но неизменно рабочий план. Да чего уж там — даже назначение на пост канцлера оказалось…

Скажем так, несколько несвоевременно.

— Ваше высокопревосходительство! — повторил секретарь. — К вам Ольга Николаевна. Без записи, но говорит — срочно.

— Ну, раз срочно, пусть проходит. — Иван Петрович махнул рукой. — Что ж я — родную внучку не приму?

Фигура в темном костюме молча поклонилась и исчезла за дверью кабинета. Из-за которой буквально через мгновение ощутимо полыхнуло… нет, даже не Даром, а знакомым фирменным коктейлем из молодости, нетерпения и, кажется, гнева — похоже, внучка спешила к дедушке с не самыми приятными новостями.

И только потом появилась сама Ольга. В строгом темно-сером костюме с юбкой-карандашом, но все же слегка всклокоченная и без намека на косметику на лице — явно собиралась в спешке. Наверняка не успела даже толком умыться — прыгнула в свою «зажигалку» и летела на «красный», чтобы поскорее добраться до Зимнего.

Значит, новость еще и срочная.

— Ну здравствуй. — Иван Петрович жестом велел внучке прикрыть за собой дверь — на всякий случай. — Проходи, располагайся…

— Некогда располагаться! — рявкнула Ольга. — Ты интервью видел?!

Иван Петрович на мгновение замер, судорожно пытаясь сообразить какое именно из бесконечного числа видео на федеральных каналах или в сети могло оказаться настолько важным, чтобы ради него устраивать… вот это. Ольга даже не взглянула на диван и кресла напротив, а рванула через весь кабинет и тут же оказалась рядом, одной рукой облокотившись на столешницу, а другой — выуживая из сумочки телефон.

— Вот это! — прошипела она. — Смотри!

Из динамика донеслась тревожная музыка, и через мгновение на экране полыхнул огонь, из которого в сиянии появился пятиугольник, который тут же превратился в белую маску с длинными тонкими усами.

— Мы говорим правду! — возвестил электронный хор голосов.

— Опять эти ваши… обзорщики, — вздохнул Иван Петрович. — А можно вот без этого? Давай сразу к главному.

Ольга сердито сверкнула глазами. Будто хотела сказать — тут «главное» все, и даже в коротенькой заставке есть смысл — пусть ему, старику, пока еще и непонятный. Но спорить не стала, послушалась. Ткнула пальчиком с алым ноготком в экран и перетащила слайдер, проматывая видео чуть вперед.

— … однако сегодня у нас, можно сказать, беспрецедентный формат! — Худощавый парень в темном балахоне и белой маске из заставки ролика сделал театральную паузу и продолжил. — Ведь гостьей нашего канала сегодня милостиво согласилась стать сама наследница рода Романовых, ее высочество великая княжна…

— Дальше! Бога ради, отдай сюда!

Иван Петрович выхватил у Ольги телефон, но дрожащие пальцы никак не хотели нащупать крохотные значки на экране, и ролик несколько раз «отскочил» в начало, потом вдруг замер на паузе где-то в середине, и лишь с пятой или шестой попытки выдал на экран крупный план со знакомым лицом.

Девчонка все-таки уцелела. И более того — не пыталась выехать из страны. И даже не сбежала из города, как в один голос утверждали идиоты из Следственного комитета и Третьего отделения. А явно пребывала в добром здравии, трезвом уме.

И заодно — в твердом намерении пустить под откос все, чего Иван Петрович так старательно добивался уже десять с лишним лет.

— … и у меня не было иного выхода, как сбежать с собственного венчания, — с улыбкой произнесла Елизавета. — Так что уверяю вас, друг мой — никто меня не похищал. И даже более того — преданные отечеству и народу России люди действовали по моему замыслу и прямому указанию. И каждый, в ком есть хоть самая малая капля разума и чести, сейчас называет их героями, а не предателями и террористами.