Саймон Холодное Сердце (Испытание любовью) (др. перевод)

Филк, опираясь на толстую ясеневую клюку, огромный и грузный, тоже смотрел на Маргарет во все глаза. Она вздернула кверху подбородок и собиралась пройти мимо Фалка, но он загородил ей дорогу.

– Как вернуться отсюда в большой зал, мадам? – спросил он на далеко не безупречном французском языке. – Я заблудился.

– Вон по той лестнице, – показала ему Маргарет.

Фалк вздохнул и решил схитрить:

– Лестницы, лестницы, кругом одни лестницы! Куда лучше было бы, если бы вместо всех этих лестниц стояли кресла. У меня сегодня во всю разыгралась подагра, мадам, и причиняет мне такую боль!

Графиня помедлила, но седые волосы Фалка внушали ей почтение.

– Кресло позади вас, сэр, – сказала она.

– В таком случае, мадам, если вы соблаговолите сесть, то сяду и я, – ответил он.

– Благодарю вас, но вынуждена отказаться.

Еще немного, и она ушла бы, но ее задержал раскатистый смех Фалка. Долго притворяться и быть терпеливым он не умел.

– Вернись, вернись! Раны Господни, иди сюда. Кто бы ты ни была, побудь в обществе старика, а то я устал уже от одиночества.

– Я графиня де Бельреми, – сказала она, думая, видимо, что ее холодность поможет ей отделаться от собеседника.

– Эка важность! – возразил он. – Если тебе так нравятся титулы, то я граф Монтлис. А теперь садись, ради Бога!

Маргарет слегка отступила назад:

– Я… я не знаю графа Монтлиса, сэр.

– Так узнаешь. Садись, я сказал!

Маргарет вовсе не склонна была слушаться этого человека, но когда Фалк топнул ногой и зачертыхался от боли, она не удержалась от смеха и, подойдя к нему поближе, села.

– Не знаю, станете ли вы удерживать меня при себе. Я не люблю англичан.

Фалк опустился в кресло, соседнее с тем, в котором сидели Маргарет.

– А что плохого сделали тебе англичане? – спросил он.

Она вспыхнула.

– А то, что мои земли захвачены англичанами! Или это, по-вашему, ничего не значит? – воскликнула она.

– Что поделаешь – война, – проворчал Фалк. – У тебя достойный соперник.

– Да?

– Я слышал, что мой мальчик Саймон и ты стоите один другого. На этот раз Саймону повезло больше. К тому же Саймон мужчина, хвала Господу!

– В самом деле, сэр?

– А ты сомневаешься в этом? – повернулся Фалк к ней лицом. – Чума его побери! Что он натворил? Он всегда был дерзким и своевольным мальчишкой, но я никогда не слышал, чтобы он причинил женщине большую обиду, чем повернуться к ней спиной.

– О, он очень учтив, – презрительно фыркнула Маргарет. – Видите вот эту отметину на моей груди? Это сделал он своим мечом.

– Он? Но как такое могло случиться? Почему?

– Потому что я не хотела отдавать ему ни вашего сына, ни своего замка.

– Ах, вот как! – с облегчением вздохнул Фалк. – Алан очень дорог ему, как тебе – замок. Что он поклялся взять, то он возьмет, что уж как пить дать. Это его путь. Мне ли не знать? Я провел с ним долгих четыре года. Этот мальчишка был моим сквайром, мадам.

– Вашим сквайром? – искренне удивилась Маргарет. Для нее это была неожиданность. – Как так?

– А так, видишь ли, что он внебрачный сын моего врага Мэлвеллета. Когда мать Саймона умерла, мальчик пришел в замок и уговорил меня в моем же логове. – Фалк усмехнулся. – Я тогда был горяч, но он оказался еще хлеще! Плечистый такой юнец, всего четырнадцать лет отроду – и сам пришел и настоял, чтобы я взял его на службу. Ну и славные времена пережил я с ним, мадам! Дерзок он был и упрям – не приведи Бог! Немало затрещин пришлось ему всыпать. И что ты думаешь – подействовало? Как бы не так! Он всегда все делал по-своему, что бы я ему ни говорил. Холодный, как камень, а сильный, как был я сам. Рос, как молодой дубок. А плечи какие? Он же может свалить ударом быка, миледи! И самый трезвый и холодный рассудок на свете. А теперь послушай, как он получил свои владения.

Фалк уселся поудобнее и продолжил рассказ о подвигах своего обожаемого львенка. Маргарет слушала, глядя в пол, но один раз подняла глаза, и в ее взгляде можно было угадать одобрение поступку Саймона, о котором как раз в эту минуту повествовал Фалк. Однако к концу рассказа лорда Фалка Маргарет побледнела и поскучнела, вспомнив, что Саймон – ее враг.

– Вы, кажется, испытываете нежность к этому вашему Саймону, милор’?

– А как же? – проворчал Фалк. – Я действительно люблю этого мальчишку. Он мало заботится обо мне, но он никогда не станет просить меня об одолжении или о покровительстве и никогда не примет их. То, чего он хочет, он завоевывает сам. Я не встречал более гордого и более уверенного в себе человека, чем Саймон!

– Возможно, это и достойно похвалы, но не может же он всегда только завоевывать.

Глаза Фалка блеснули:

– Так-так! И кто же образумит его, миледи?

Она взглянула на Фалка, и он отметил про себя, что ее губы плотно сжаты.

– Ага! Уж не ты ли думаешь держать Саймона под каблуком? Буду удивлен, если ты вознамеришься сделать это.

– Я хочу только одного, – чтобы он покинул мои владения и никогда больше не возвращался сюда.

– Похоже, так и будет. Вскоре он уйдет на соединение с силами короля.

– Я рада, – чопорно промолвила Маргарет. – Надеюсь, это произойдет очень, очень скоро.

– За что ты так ненавидишь его?

– Я уже сказала, за что. Однажды я пыталась убить его, – сказала она сквозь стиснутые зубы, – и не смогла. Не смогли хотя ничто не мешало мне… Тогда я струсила, а теперь… обязана ему жизнью!

– И сражалась, помогая ему, если только Мэлвэллет и твоя фрейлина говорят правду. Тоже от ненависти, мадам?

– Я сражалась потому, что… была вынуждена спасаться бегством, а не ради него!

Фалк тихонько засмеялся.

– Будь у меня сейчас в руках оружие, я с радостью бы убила его, да – с радостью! – воскликнула Маргарет.

– Смело сказано! Саймон не таков, чтобы его победила женщина. Что хорошего принесла бы тебе его смерть? Король Генрих сразу напал бы на твои земли.

– Я выстояла против Умфрэвилла!

– Да, и все-таки англичане теперь здесь.

Стали слышны тяжелые, но мягкие шаги. Вдоль галереи к ним шел Саймон, и при виде его Маргарет встала. Ей хотелось убежать отсюда, но она не сделала того, что считала ниже своего достоинства.

Саймон остановился перед ней и посмотрел ей в глаза. Взгляд его был тяжел, а улыбка неприятной. Маргарет уже приходилось раньше видеть такую улыбку у него на губах. Она не была ни жестокой, ни зловещей, а скорее всего обидной и насмешливой. И в ней легко читалось: знаю, о чем ты думаешь! Ну что ж, Маргарет умела платить Саймону той же монетой.

– Итак, милорд отыскал тебя, – сказал Саймон. – Ручаюсь, он уже рассказал тебе, что раньше я был несносен и доставлял ему сплошные огорчения.