Саженец

О том, что они перепуганы до ужаса, люди Беромира не знали. Им это даже в голову не пришло. Как же? Роксоланы и перепуганы? Поэтому и сами едва удержались от того, чтобы побежать.

Но боярам удалось их удержать.

И даже заставить бросить пилумы.

Первый залп.

Второй. У каждого из них ведь имелось по две штуки этих замечательных метательных копий.

И ничего…

Натиск не упал. Эти безумные не отвернули и не отступили — как бежали на них, так и продолжили. Исключая тех, кого теми пилумами пронзило.

Там уже было все равно.

Страх.

Жуткий, безумный страх овладел роксоланами. И они с диким выражением лица бежали куда-то вперед, не разбирая дороги.

— Ура-а-а-а! — закричал Беромир, чтобы подбодрить своих.

— Ура-а-а-а! — поддержали его ученики и прочие.

Стояли и орали, прижимаясь друг к другу и закрываясь щитами.

Некоторые не выдерживали и убегали.

А по щитам то и дело чиркало оружие или ударяло что-то. Большие, клееные строевые щиты спасали, особенно раскрываясь в группе. Иди — проколупай такой. Да — терпели и портились. Но если бы не они, эти обезумевшие просто бы их всех затоптали.

У сарматов щитов не было в принципе.

Вообще.

Поэтому даже те, кто набрасывался на воинов Беромира, почти сразу погибал, получая тычок копьем. Ну или топором али мечом. В отдельных случаях в дело даже сакс шел, когда нападающий наскакивал на щит всем телом и пытался повалить. Из-за чего боец, порой терялся и ронял оружие, в попытке сдержал столь яростный натиск.

Бардак усиливался.

Однако же на массив индивидуальных поединков, как любят показывать в фильмах, это сражение не распалось. Просто в силу того, что дружинники в основном держались своих бояр. Формируя небольшой кулак… островок, вокруг которой буйствовали враги.

Но недолго.

Их «мораль» была очень сильно «пробита» чародейством и жуткими потерями. Особенно потерями. Тут ведь выкосило едва ли не половину…

— Тихо-то как… — с хрипом произнес Борята, садясь рядом, когда все закончилось. — Аж жуть. До сих пор в ушах стоят эти жуткие крики.

— Всех твоих перевязали?

— Всех, кому потребно, — бесцветно ответил он.

— Хорошо. — кивнул Беромир, а потом добавил с наигранным восторгом. — Мы их победили! Видишь! А ты не верил.

— Да и сейчас не верю, — хмыкнул боярин.

— Ты видишь это тело? — ведун указал ему копьем на труп. — Потрогай. Оно мертвое. Смотри, как хорошо в него пилум вошел. А еще совсем недавно — он был грозным противником. Не так ли?

— Ты не спеши, — вяло улыбнулся Борята.

— А чего тут медлить? Труп? Труп. Мы их разбили! Нас изначально было меньше одной сотни, а их чуть больше четырех сотен! Понимаешь?! На каждого нашего приходилось почти пятеро их. И мы ПОБЕДИЛИ!

— Это… — он осекся и замолчал, не в силах подобрать слова.

— ПОБЕДА! Слышишь?! ЭТО ПОБЕДА! Мы сделали это! — крикнул Беромир.

Люди вокруг нервно засмеялись.

У них, как и у Боряты в голове произошедшее попросту не укладывалось.

Рядом подошла и села Злата. Обняв ведуна и прижавшись к нему.

Чуть помолчала и шепнула на ушко:

— Не сердись, им нужно время.

— Но ты-то понимаешь?

— Конечно. Да я и не сомневалась в том, что ты победишь. — ответила она.

Борята молча покачал головой, услышав ее слова.

Встал.

И отправился со своими ребятами еще разок пройтись по округе. Всех убивших и раненых давно добили. Легких тут не наблюдалось — они убежали, а с остальными возиться никто не хотел. Поэтому просто проходили и граненым подтоком копья добивали всех раненых и «контролировали» убитых. На всякий случай.

Заодно осматривая окрестности.

По темноте.

С факелами. И далеко не отходя.

Остатки неприятеля требовалось шугануть. Чтобы не отсиживался по кустам.

И это работало.

То один сармат, то другой словно куропатка выпархивал из кустов и бросался бежать при приближении нескольких бойцов с огнем в руках. Самым забавным оказалось то, что и волчицы, и Мухтар принимали в этом деле самое активное участие. Делая стойку на нужный куст. Впервые они догадались, что нужно делать. Сами. Как и ночью, оповестив о гостях. Видимо, «девочки» вжились в стаю и стали воспринимать этого пса и Беромира с его свитой как своих…

Часть 1

Глава 8

168, кветень (апрель), 8

Беромир стоял на пригорке и смотрел в сторону реки.

Молча.

Погруженный в свои мысли.

Совсем рядом поскрипывали заступы, засыпая свежие могилы. А чуть поодаль стояли со скорбными выражениями лиц все обитатели поселения да дружинники с боярами, в чем-то недовольно поглядывая на это непривычное зрелище…

В той ночной свалке погибло девять человек. Все, кто испугался и побежал. Роксоланы их догнали и убили. Просто походя. Да сложно ли это сделать? Ткнул или ударил по спине — и готово. А что надо бить — по одежде же видно. Не свой.

Остальные выжили.

Да, та дикая беготня врагов принесла ранения. Но большие строевые щиты — великая вещь. Через них только и устояли.

А те, кто прятался у реки… им просто повезло. Добрыня, видя, что группа вооруженных мужчин бежит прямо на них, завыл волком.

По наитию.

И остальные его поддержали.

Потом, когда Беромир стал расспрашивать, он не смог объяснить, зачем он это сделал. Словно что-то неведомое подтолкнуло его, спровоцировало. Но именно это их и спасло. Роксоланы отвернули и словно славные скаковые лошади, перепрыгивая через различные препятствия, бросились в сторону леса. Ради чего вновь пробегая мимо воинов. И вновь неся потери, так как нет-нет да задевало кого из них копьем на проходе…

На утро же Беромир вновь завел свою «шарманку» о силе в единстве. «Загоняя» слушателям свою расширенную легенду о Русълeдо. Прилично так доработав то, что он ранее рассказал Дарье.

Для чего ему пришлось немало помучаться, пытаясь припомнить все, что он знал о Зарубинецкой археологической культуре. Так-то лепи и лепи. Кто спросит? Кто возразит? Но ему хотелось придумать миф, который и две тысячи лет спустя может звучать актуально. Вот и заморачивался.

В сущности, он знал очень мало по искомой теме.