Сбежавшее лето

Она совсем забыла, что ее могут увидеть с улицы, и, когда в окно посту­чали, с испугу чуть не уронила куб. На секунду она забыла обо всем: чуть не разбила такую прекрасную вещь, которую никто ни за что не сумел бы починить! Но как только она поставила куб на место, ей стало страшно со­всем по другой причине.

На улице возле лавки стоял кто-то и смотрел на нее. По какому пра­ву она проникла сюда...

7 ЖАРЕНАЯ СВИНИНА И ЯБЛОЧНЫЙ ПИРОГ

Сначала она не решалась повернуть го­лову, или, верней, была не в силах, а только стояла, словно окаменев, не отрывая глаз от куба.

— Ни с места, иначе тебя ждет смерть! — крикнул детский голосок, и она пришла в себя. А присмотревшись, увидела близнецов Полли и Аннабел. Их носы были так плотно прижаты к стеклу, что превратились в белые пуговицы.

Она бросилась к двери. Сверху дверь была закрыта на задвижку. Близнецы, хихикая и подталкивая друг друга локтями, с интересом сле­дили за ней, пока она, взобравшись на стул, пыталась дотянуться до за­движки.

— А что ты здесь делаешь?—спросила Аннабел, как только она впустила их в лавку.

— Опять ворует,— торжественно возвестила Полли.— Она ведь во­ровка!

— А воровать нельзя, правда, Полли?

— Мы, во всяком случае, ей помешали.

— Бедная сиротка! — горестно заметила Аннабел.— Никто не научил ее тому, что можно делать и что нельзя.

Мэри, глубоко вздохнув, с шипением выпустила из себя воздух. Таки­ми словами Саймон, наверное, объяснил им ее поступок. Какое униже­ние!

— Не бойся, бедная сиротка!—снисходительно улыбнулась Полли.— Успокойся. Мы никому не скажем.

— Я не воровала! — Мэри произнесла это с такой яростью, что они отступили, а взгляд их круглых глаз стал робким.— Я понимаю, что вы не ожидали увидеть меня здесь,— уже более спокойно продолжала она, — но ничего странного в этом нет. Саймон решил показать мне кое-что из вещей вашего дяди. Например, арфу и музыкальную шкатулку...

Она не рискнула пойти за ним в подвал, боясь, что они последуют за ней, а, подойдя к лестнице, крикнула:

— Саймон! Саймон! Полли-Анна здесь.

— Что?—Он подбежал к лестнице.— Что случилось?

— Пришли Полли с Анной,— беспомощно повторила она в надежде, что он закроет дверь в то помещение, где сидел Кришна, и что тому не придет в голову пойти за ним.

Саймон взбежал наверх.

— Чего раскричалась? Не могла просто сказать?—обрушился он на нее и, оттолкнув, загнал близнецов обратно в лавку.— Что вам здесь на­до? Вы же знаете, что вам сюда вход запрещен. Трогаете вещи...

— Нас впустила она,— сказала Полли.— Она тоже трогала.

— Брала вещи в руки.

— Рассматривала их.

— Они решили, что я хочу что-нибудь украсть,— объяснила Мэри.

Саймон с минуту смотрел на нее, словно сомневался, не собиралась ли она в самом деле так поступить. Она не отвела глаз.

— Извини!—покраснев, сказал он.

— За что ты извиняешься?—спросила Анна.

— Ни за что.

— Но ты же сказал «извини»!—Анна стояла между ними, попере­менно глядя то на Мэри, то на Саймона.— Ты что, наступил ей на ногу?

— Нет.— Саймон сконфуженно улыбнулся, посмотрев на Мэри.

Она улыбнулась ему в ответ, но Анна, желая привлечь к себе внима­ние, дернула ее за рукав.

— Ты понимаешь, почему он извинился?

— Да.

— Почему?

— Он извинился за то, что плохо подумал.

— Он тебе сказал?

— Нет. Я сама догадалась.

— О чем ты догадалась?

— Это секрет.

— Я обожаю секреты.— Анна сунула свою теплую, шершавую ручку в руку Мэри.

— Я тоже,— объявила Полли.

— Что ж, когда-нибудь у нас с вами будет общий секрет,— сказала Мэри, улыбаясь Саймону и подумав ни с того ни с сего о том, как было бы хорошо, если бы у нее тоже были две забавные младшие сестренки, которых можно было бы дразнить и с кем можно было бы иметь общие тайны. И рассказывать разные истории...

— Скажи нам про твой секрет сейчас,— сказала Анна.— Мэри, пожа­луйста.

— Если хотите, я расскажу вам одну историю в которой тоже есть тайна,— предложила Мэри.

— Только про фей нам не надо,— заявила Полли.— Мы любим про людей.

— Ладно,— согласилась Мэри.— Однажды жила-была девочка-сирота. Ее родители погибли в страшной авиационной катастрофе — от них не осталось ничего, кроме зубов да горстки обгорелых костей,— и ей при­шлось перебраться в дом ее слепого дедушки и злой тетки...