Сборник рассказов Survarium

В детстве Храмцов любил бегать по крышам гаражей и как-то зимой, во время оче­редной беготни, поскользнулся и упал вниз. Приземлился удачно - в сугроб, но крат­ковременное ощущение полной беспомощности, - когда летишь и ничего не можешь сделать, - запомнил надолго.

Сейчас он стоял, смотрел на химеру, а в животе замирало, как много лет назад. Дро­жали руки, по спине медленно стекал холодный пот.

Справа приглушенно выругался Шура-мамонт, лязгнул затвором «Печенега». Ан­дрей немного опомнился, снял свой АК-103 с предохранителя. «Бесполезно, - пронес­лось в голове.
– Из автомата химеру не убить».

– Гош, попадешь в нее из «Шмеля»?
– спросил он, надеясь, что голос дрожит не силь­но.

– Конечно, - спокойно ответил Гош.
– Расстояние метров пятьдесят, нам тоже доста­нется.

– Сдует как пушинки, - подтвердил голос Петрова.
– Придется залечь.

– Как только начнем двигаться, она бросится, - процедил Храмцов сквозь зубы.
– Гош, медленно снимай трубу и командуй.

Он ухватил автомат поудобнее, прицелился в химеру. Та особо не торопилась, пони­мала, видимо, что группе никуда не деться, и можно растянуть удовольствие охоты.

– Ложись!
– рявкнул Гош.

Андрей рухнул на асфальт, рядом попадали остальные, над головой гулко стартовал термобарический снаряд.

Долбануло так, что Андрей оглох и на какое-то время перестал соображать.

Когда очнулся и сел, обнаружил, что группу раскатало по всей ширине дороги, химе­ра лежит неподалеку, из-под нее торчат знакомые ботинки.

– Народ, подъем!
– засипел он. Откашлялся, сплюнул и заорал уже в полную силу.
– Вставайте, говорю! Гош умирает!

* * *

Обожженную тушу химеры спихнули молниеносно, как мешок с картошкой. Гош был совсем плох: химера в агонии все же успела его достать. На правой части груди из огромной раны торчали обломки ребер и лохмотья комбинезона.

– Сергей Иванович, аптечку, - попросил Андрей, не сводя взгляда с кровавых пузы­рей в глубине раны.
– Петров, давай Живокост.

Не глядя, он ухватил сунутую прямо в руки аптечку, вытащил баллон с аэрозолем и выпустил пенную струю. Желтоватая пена быстро закрывала рану. Сбоку подскочил Петров, активировал Живокост и сунул прямо в пену. Сергей Иванович всадил однора­зовый шприц с антибиотиком Гошу в предплечье.

На этом экстренное лечение закончилось. Андрей выпрямился, оглядел грязные окровавленные лица.

– Где-то на берегу должен быть патрульный катер, - сказал он.
– Я смотрел докумен­тацию, должно быть два катера и несколько лодок. Ищем. Саня, - посмотрел он на пра­порщика.
– Разворачивай рацию, скажи - Гош тяжело ранен, через пять часов нам нужен транспорт на мост. С доктором.

– А мы туда доберемся?
– спросил Петров.
– За пять часов-то? Мы еще ничего не на­шли.

Храмцов повернулся к нему, глянул так, что сержант отшатнулся.

– Мы доберемся, - ответил Андрей.
– На катере, лодке или дверном косяке - доберем­ся.

Мы обязательно успеем.

Павел Терещенко По серой дороге

Тяжелое дыхание с хрипом вырывалось из широко открытого рта, разрывая пересо­хшее горло, кровь стучала в ушах и в голове, пытаясь вырваться наружу, и пот стекал в глаза, мешая видеть, а в голове крутится всего одна мысль - беги, беги, ну же! На боль­шее сейчас ты не способен. Ты ничего не слышишь вокруг себя, ни хруста мелких кам­ней под подошвой военных ботинок, ни хриплого дыхания хищника позади, ни тиканья часов, которые отсчитывают последние секунды до...

Установленный Игорем заряд взорвался именно тогда, когда нужно, заполнив здание гулом и сухим треском, звуком падения бетонных плит. Библиотекарь рухнул на задни­цу там, где остановился, и начал переводить дух, утирая лоб трясущейся рукой. Убежал, на этот раз убежал.

Успокоившись и кое-как переведя дух, парень встал на ноги и, осмотрев несколько ближайших квартир, выбрал одну из них и зашел внутрь, решив переночевать в ней. Шляться ночью по Лесу - не та идея, которую поддержит инстинкт самосохранения и здравый смысл.

Библиотекарь быстро осмотрел квартиру, выбрал комнату с одним единственным ок­ном и начал готовиться к отдыху. Он быстро забил пару клиньев под дверь, завесил окно черной тканью, которую постоянно носил с собой как раз для таких случаев, и рухнул в кресло, решив урвать еще несколько секунд блаженного отдыха, о котором так яростно молило его тело.

Игорю было всего 25 лет, хотя выглядел он на все 35. Небритое лицо, покрасневшие глаза с мешками под ними, морщины, шрам на месте правого уха, спасибо воинствен­ным бродягам. Все эти факторы плохо влияют на показатель «молодо выглядеть».

Библиотекарь медленно открыл глаза и решил, что стоит всё же немного перекусить, да подумать о том, что делать дальше. Выбор у него был не велик, и так как умирать раньше времени он не хотел, то следовало оставаться в квартире до утра, а там уже дви­гать на Базу, пытаясь попутно сделать так, чтобы не остаться в Лесу навечно.

Он достал из рюкзака консервную банку и нож. На боку банки было ровным, трафа­ретным шрифтом выведено - «Хрючево дяди Васи». Стоит добавить, что разворачивать небольшое производство дяде Васе помогал именно Библиотекарь, который натаскал ему книг и прочей технической информации из руин города. Ведь это было именно тем, чем он занимался, а именно - доставал из остатков города нужные остаткам человече­ства книги и отдавал их тем, кому они были нужны, с чего и кормился.

Он отточенным движением открыл банку и принялся жадно есть, помогая себе но­жом. Что ни говори, а дядя Вася умел делать отличные консервы, потому что продавать продукт плохого качества людям, которые даже в туалет ходят с оружием - не самая разумная идея.

Библиотекарь закончил трапезу и уселся в кресле, положив свой АК-74 себе на ко­лени, и закрыл глаза. Заснуть у него вряд ли получится, потому что Лес напоминал о себе даже через толстые стены, давая понять, что для него нет преград и он никогда не оставлял тебя в покое, что держало твои нервы в напряжении постоянно. Легкие скри­пы монструозных деревьев, разнообразные голоса ночных тварей, а иногда можно было услышать, как нечто цепляло острыми когтями стены. Но жизнь была не только за сте­нами этой полуразрушенной многоэтажки, но и внутри. Хотя как жизнь... Это все равно обозвать жизнью старую запись со свадьбы. Никто не мог этого объяснить или понять, но часто можно было услышать голоса или тихие шаги, скрип дверей и далекие звуки включенного телевизора, и вместе со звуками Леса это создавало такую крутую атмос­феру жути и постоянной опасности, что ни о каком сне не могло быть и речи.

Библиотекарь открыл глаза и наконец-то удосужился осмотреть комнату, которую он выбрал себе как ночное пристанище. Старые скрученные обои, два пыльных кресла, в одном из которых развалился сам парень, остатки кофейного столика посередине и обломки телевизора. Все серое и невзрачное. Этакая пародия на современные остатки человечества в миниатюре.

Но неожиданно комната начала наполнятся красками, и вот уже она предстала пе­ред Библиотекарем в своей былой красоте и уюте. На соседнем кресле сидел мужчина, читающий газету, а на полу, у кофейного столика, сидела миловидная женщина и пила чай с выпечкой. Она посмотрела на Игоря и мягко улыбнулась, протянула ему булочку. Библиотекарь даже почувствовал легкий запах корицы и протянул руку, чтобы взять ее, прикоснуться к ней.