Сборник рассказов

Потрогал рукой - шишка. А на пальцах кровь. Но черепок не коцаный. Чем это, думаю, гад ударил. Поворачивается он ко мне. Рожа довольная. Ухмыляется.

– Юноша! Ну-ка, отстегни зад от сидения. Я твой пистолетик возьму.

И, не давая опомниться, сгрёб за грудки лапой, поднял, как щенка и вытащил из кобуры пистолет. Выщелкнул из него обойму, оттянул затвор, посмотрел и засунул пистоль в карман на двери. Ещё раз приподнял кобуру вместе со мной и вытащил вторую обойму.

– Да, - думаю, - Силён паренёк. Пожалуй, даже если вдвоём бросимся, то перевес не на нашей стороне будет.

А он хозяйничает в кабине, как у себя дома. Содрал с моей головы наушники, отстегнул ларинги, повесил на рога штурвала.

– Не трогать!

Повернулся к командиру.

– Тёзка! Вырубай мотор. Связь не выключать.

Познакомились видно. Значит, тоже Валера. Слышу, самолёт качнулся. Оборачиваюсь, второй залазит. С автоматом. А этот, который Валера, шагнул задом в салон, повернулся, посмотрел на пассажиров и наклонился к мальчику. Что-то его спросил. Штаны на жопе обтянулись и задний карман заребрился клеточками. Граната! Сделал знак командиру. Тот кивнул, прижал ларинги к горлу и заговорил с диспетчером..

Смотрю, пацан приподнимается и выходит в проход. У меня аж холодок по спине. Что, думаю, этот гад придумал? Тётка молодая - мать этого пацана - тоже встаёт. Идут они к выходу, а малец на мужика показывает, что в другом ряду сидел. Ну, всё правильно, отец значит. И его к выходу приглашают. Соскакивает мамка на землю, пацана придерживает, а мужик вдруг хватает у того второго автомат и дёргает к себе. Но бандюга видно начеку. Пнул мужика в пах, вырвал ствол из рук, упёр ему в бочину и нажал на спуск.Мне чуть опять плохо не стало, я и глаза закрыл.

...

Кондрашкин.

В этот день, всё равно, что-нибудь случилось бы. Всё, как-то, не так начиналось. Даже чуть на работу не опоздал. Хорошо, сосед подкинул до самого аэропорта. В горле покалывало - верный признак того, что скоро затемпературю. Но, доктор на медосмотре ничего не сказал, а я жаловаться не стал. В следующий раз я уже подумаю: стоит ли нырять за блесной. Вот и нарырялся. И, поэтому, литровый термос чая уже к одиннадцати часам заканчивался.

За этим самолётом и следил я не особенно пристально. Обычный рейс, обычный взлёт. И я посмотрел на него, когда он пошёл со стоянки, потом занялся своим чаем и стал готовиться к отправке только когда самолёт заканчивал рулёжку. Поставил стакан на пульт и, опережая события, включил микрофон. Из динамика донеслось.

– Я - борт 7420, к взлоёту готов.

– Борт 7420! Полоса основная, ветер двести семьдесят градусов - пять метров. Взлёт разрешаю.

– Понял. Разрешено.

Ну, а дальше, как положено. Посмотрел на часы, выключил микрофон, отхлебнул из стакана чаю и черкнул быстро запись в полётный журнал. Но тут опять включился динамик.

– Я - борт 7420. У меня задержка.

Смотрю в окошко. Самолёт как стоял, так и стоит на старте. А к нему подъезжает машина аэродромной службы. И что-то неладное мне показалось в ситуации. Подключаю громкую связь к кабинету дежурного помощника начальника аэропорта и снова беру микрофон.

– Борт 7420? Объясните задержку. Почему возле вас машина?

– Я - 7420. Пока не понял. Моргает светом, показывает вниз. Сейчас второй выйдет и посмотрит.

– Борт 7420, я - "Гранит"! Взлёт не разрешаю. Зарулить на стоянку!

– Пётр Анатольевич!
– совсем не по правилам обратился борт, - Тут такое дело... нас захватили.

Сзади хлопнула дверь. Вошёл начальник аэропорта. Следом - помощник. Встали рядом и вопросительно посмотрели на меня. А я что? Пожал плечами.

– Борт 7420, повторите.

– Я - двадцатый. Повторяю: самолёт захвачен двумя какими-то бандюгами. Один из них вооружён автоматом.

– Борт 7429, сможете зарулить на стоянку?

– Нет. Машина мешает.

– 7420. Я - начальник. Захватчики в самолёте?

– Сейчас войдёт. Стреляет в замок из пистолета. Второй стоит на машине, направив на нас автомат.

Начальник с досады хватил фуражкой об стол, посмотрел на расколотый козырёк и швырнул её в угол.

– Вызывай, Петя, Большой аэродром.

– "Карат", я - "Гранит". "Карат", ответьте "Граниту".

– Я - "Карат". Спокойно, ребята. Я всё слышал. В органы сообщил. Тянем время. Начните переговоры с вашими гостями. Сейчас вышлем две вертушки для блокирования полосы.

Начальник брякнулся на стул, вытянул ноги, вытащил из кармана портсигар. Нарочито медленно открыл, вытащил папиросу, постучал ею о крышку портсигара. Засунул папиросу в рот, пожевал, перекинул пару раз из одного угла рта в другой. Поднял голову и посмотрел на меня.

– Ну что, Пётр Анатольевич? Будем учиться дипломатии? Кто в экипаже?

– Командир - Тазиев Валерий, вторым - Соколов.

– Та-ак!

В это время динамик защёлкал, захрипел. Словно кто-то баловался кнопкой СПУ. Начальник подскочил и глянул поверх пульта в окно, словно с такого расстояния мог увидеть, что происходило в самолёте. Схватил микрофон.

– Валера! Что у вас происходит?

– Всё в порядке, - почти сразу отозвался борт, - Мы тут немного побеседовали.

– У вас всё нормально?

– Почти. Второй лежит оглушённый. По голове рукояткой дали.

– Какой рукояткой?

– Пистолета. Но уже всё нормально. Приходит в себя.

Начальник отобрал стакан, который я всё ещё держал в руке, двумя глотками осушил, коротко выдохнул и, зачем-то, понюхал рукав. Я смотрю, а машина поехала от самолёта. Съехала с полосы и остановилась. Показал начальнику, Тот кивнул головой. В это время над аэродромом со стороны Большого аэропорта показались три вертолёта. Два "двадцать четвёртых" безо всяких эволюций приземлились недалеко от стоявшего самолёта, преградив ему путь к взлёту. А Ми-8 облетел самолёт на небольшой высоте и направился в нашу сторону.

– Оперативно войска работают, - удовлетворённо заметил начальник. Да и я сразу почувствовал некоторое облегчение.

– "Гранит", Я - 7422! Прошу посадку.

– Чего? Только его здесь не хватало!
– начальник глянул поверх пульта на поле, - Сади его по запасной.

Пока я переговаривался, организовывая посадку борта, распахнулась дверь и к нам вкатился, так по крайней мере мне показалось, розовенький такой дядька с крестьянской физиономией. Я хотел было шумнуть на него, но не успел, потому что следом ввалилась целая толпа в военной форме и без. Ну нельзя же столько народу в СКП! Я толкнул начальника, тот понимающе кивнул и поднялся навстречу вошедшим. Толстячок на ходу сунул ему руку.