Сценарий фильма "Кин-дза-дза"

Мужчина: - Гедеван Александрович, вы же взрослый человек.

Проучились один семестр, исчезли на годы. Появились с каким-то кусочком глины, колокольчиком от донки и претендуете на функционирование. Тоже, вы меня извините, абсурд!

Гедеван: - У меня не только колокольчик. У меня еще вот.-Достает из портфеля шар со штырями, поворачивает его, шар гудит. Только это я не могу отдать. Это я вместе с песком должен отправить в Академию наук.

Мужчина (вздохнув): - И еще, если вы способны музицировать, почему вы никогда не принимали участия в институтской самодеятельности? Вы меня извините, скрипач, но это элементарное ку!

Гедеван: - Я не музицировал. Я только пел: Ы-ы-ы…

Космическая свалка.

Утро. Гедеван спал на песка возле ржавой ракеты. Он дергался во сне и мычал: Ы-ы-ы…

Машков сидел на сопле, брился заводной бритвой, думая свою горькую думу.

За ним простиралась свалка.

Машков выключил бритву, открыл бутылку чачи, намочил платок, стал протирать лицо. Застыл. Прислушался.

– Скрипач!
– потеребил он Гедевана.

Гедеван замолк, открыл глаза, ошалело посмотрел на Машкова.

– Отчислили, - сообщил он.

– Тихо!

Из глубины свалки донеслось: Ы-ы-ы…

– Ы-ы-ы… - трясся на краю свалки в клетке Би.

– Ы-ы-ы… - вторил ему, подпрыгивая на одной ноге, потный Уэф и пинал партнера второй ногой.

Перед ними сидели два оборванца.

Окончив номер, Уэф плюнул на Би, и артисты застыли в эффектных позах.

– Кю!
– выругался один из оборванцев и, зачерпнув рукой песок, швырнул его в лицо Уэфа.

– Кю!
– с отвращением подтвердил другой, и они скрылись за останками пепелаца.

Би вышел из клетки, взялся за прутья с одной стороны, Уэф - с другой, они подняли ее и понесли.

– Привет, - из дыры в ржавой ракете вышли Машков и Гедеван.
– Давно не виделись.

Инопланетяне вздрогнули, спустили клетку.

– Ну, что мы про вас думаем? Проникайте в сопоставление, родные, - ласково улыбнулся Машков.

– У-у-у!
– завопил Уэф. Он упал на песок и стал в истерике лупить по нему кулаками. Би встал на колени и зарыдал в голос.

– Братцы! Ну что мы вам такого сделали? За что вы нас преследуете?! Мы несчастные, нищие, голодные актеры! Мы не можем вас бесплатно кормить! Небо видит, ты не должен нам руки-ноги выдирать!

– Небо видит, что играть надо уметь, родной! А ну в клетку! Живо!
– Машков взял Би за шиворот и втолкнул в клетку.

Влез туда сам. За ним втиснулся Гедеван.

– Крути свою баранку!
– приказал Машков Би, вынимая скрипку из футляра.

– Владимир Николаевич, не надо, родной! Побьют!
– всхлипнул Би.

– Молчать! Раз, два, три! Крути!
– скомандовал Машков и запиликал на скрипке.

Би нехотя закрутил кофемолку. Гедеван лихо забарабанил.

– Мама, мама, что я буду делать!

Мама, мама, как я буду жить! –

пропел уголком рта Машков, И частушка, усиленная мощным динамиками, понеслась над свалкой.

– Ияво, ияво!
– вступил Гедеван, выводя гурийские трели.

И тут из пепелацев, из ракет, из космических кораблей вылезло около тридцати мужчин и женщин в отрепьях. Они окружили клетку и затряслись.

Уэф быстро поднялся, отряхнулся, запрыгал и вступил басом: -Ы-ы-ы…

– Заткнись!
– рявкнул Машков, - У тебя слуха нет!

Уэф покорно замолчал.

Пропев еще куплет, земляне сделали зрителе “комплимент”.

– Ку! Ку! Ку!
– одобрили плюкане и кинули на песок несколько монет.

– Владимир Николаевич, родной, они вас еще просят сыграть!- возбуждённо перевел Би.

– Эцилопп!
– вдруг раздался истеричный крик.

Плюкане тотчас разбежались и исчезли. Как не было. Наступила тишина.

Из-за ржавой формы вылетел черный летательный аппарат с мигалками. Завис на некоторое время в воздухе и полетел дальше.

– Почему они убежали?
– спросил Гедеван.
– Они же чатлане. Нет?

– Они здесь пластик нелегально жрут, - вздохнул Би.

Уэф подскочил к Машкову, дотронулся до его плеча, поднял руку, как это делал видно кучерявый, и торжественно провозгласил:

– Дядя Вова! Я очень тебя полюбил!
– объяснил Уэф.

– Я его еще больше полюбил!
– воскликнул Би.

– А где пепелац?
– спросил Гедеван, покрутив головой.

– Там, - Би махнул рукой в сторону горизонта.
– Луц кончился, генацвале. Из-за тебя, зараза, - сердито сказал Уэф Машкову.

Ровная пустыня.

Солнце стояло в зените. По поверхности раскаленной, растрескавшейся пустыни тарахтел никем не ведомый тракторенок, (тот, который раньше висел в рубке на потолком), тросом тянул за собой пепелац, сзади межзвездный корабль толкал весь ансамбль.

– А у вас что на Земле в клетках никто не сидит? – тяжело дыша спрашивал Би.

– Бывает, - отвечал Машков.

– На Земле в клетках сидят только звери, в зоопарках, - соврал Гедеван.

– Вот. Значит звери у вас чатлане, - сказал Уэф.

– Звери сидят в клетках не потому, что они чатлане, а потому что они кусаются, - возразил Гедеван.

Машков опустил пепелац, сел, снял сапог.

– А лебедь?
– спросил он.

Ракета остановилась.

– А лебедь когда в клетке сидит? Лебедь в парке куда хочет плавает, - возразил Гедеван.

– Вот. Значит лебедь у вас такой же пацак, как и вы, - сказал Би.

Тракторенок ревел, надрывался, колеса пробуксовывали.

– Кончай филонить, дядя Вова!
– строго сказал Уэф.

Машков высыпал из сапогов песок, выкинул стельки, надел сапоги, уперся в корпус пепелаца и скомандовал:

– Раз!Два! Полетели, пацаки!

Бурлаки напряглись, налегли и пепелац, скрипя и покачиваясь, сдвинулся с места и покатился.

Луцеколонка.

Посреди безжизненной пустыни стояла высокая будка с зеркальными стенами и краном. От крана к пепелацу тянулся тонкий гофрированный шланг.

Перед пепелацем в клетке стояли запыленные, покрасневшие, с облупившимися носами пацаки - Машков, Гедеван и Би. Рядом на динамике еле держался чатланин Уэф.