Сценарий фильма "Кин-дза-дза"

Шторка не поддавалась.

Гедеван выпрямился и огляделся. Возле почерневшего зеркала из стены торчали три рычажка. Гедеван осторожно переключил первый, свет в рубке замигал. Шторка не шелохнулась.

Гедеван вернул рычажок на место и осторожно переключил второй рычажок - свет погас. Тогда Гедеван быстро вернул рычажок на место, свет зажегся. Гедеван осторожно попробовал третий рычажок, в унитазе защумело, стальная шторка медленно поднялась и… в отсек хлынул ослепительно солнечный свет.

Катапульта в песках.

Гедеван зажмурился. Открыл глаза и увидел перед собой синее небо и сверкающий песок. На песке метрах в пяти перед Гедеваном стояло существо с хоботком вместо носа, с прозрачными ушами, в куртке, в коротких штанах. На спине - скатка. В руке оно держало целлофановую сумку Машкова.

– У-у-у, - загудело существо, покрутив хоботком.

Гедеван быстро опустил шторку.

– Так. Спокойно, - сказал он сам себе.
– Он закрыл глаза, постоял некоторое время. Потом снова переключил рычажок. В унитазе опять зашумело. Шторка поднялась. Существо исчезло, ветер заметал следы, которые вели к одиноко торчавшей из песка бетонной трубе.

– Дядя Вова, - тихо позвал Гедеван.

Он нерешительно ступил из отсека, посмотрел на небо и увидел удаляющийся пепелац.

– Дядя Вова!!!
– закричал Гедеван и побежал за ракетой.

Рубка.

– На, - Би поставил перед Машковым две большие сумки, - Двадцать тысяч коробок влезает? Или еще сделать?

– Сколько? Откуда ты двадцать тысяч набрал?

– Воду пили? Пили!
– ехидно спросил Уэф.
– Пили! Кашу жрали? Жрали! Катапульту катата.

– Братцы, - перебил его Машков.
– Давайте реально. У меня с собой рубль сорок. Вот сколько на них куплю спичек, столько и принесу. И баста. Больше мне негде взять.

– А вот еще пятьдесят, - Уэф показал на оставленные Гедеваном деньги.
– Это раз! У Люськи на книжке триста пятьдесят чатлов на холодильник лежит. Это два! И ты еще к Брюшкиной в ремонтконтору можешь сбегать. Это три! Кончай мозги пудрить, пацак!

– Владимир Николаевич, такое предложение, - доверительно сказал Би.
– Мы тебя выпустим, а скрипку оставим. Когда ты спички принесешь, мы тебе ее подарим. Ты скрипку загонишь и у тебя большой навар будет. Небо видит, что мы очень, очень мало просим, родной.

Машков поскреб подбородок:

– Вы уже и про Брюшкину… Слушайте, телепаты, зачем вам столько спичек?
– переменил он тему.
– Вы что планету хотите взорвать?

– Какой балда кц на планету тратить будет? — Планету тренклюкатором трэнклюкируют. В тысячу раз дешевле! – возмутился Уэф.

– Кц - очень дорогое, родной.

– Почему?

– Кц - это положение в обществе, родной, понимаешь?
– сказал Би.

– Не очень.

– Ну, как тебе объяснить? Что у вас на земле очень ценится? Что земляне пацаки покупают и прячут?

Машков пожал плечами:

– То, что очень дорого стоит. Верно?

– Ну?

– И за что их потом остальные пацаки уважают? За то, что у них есть то, чего у других нет.
– Так?

– Ну,… это смотря где… А кц это что, сера или селитра?

– Кц - это кц, - сообщил Уэф.
– Когда у меня один грамм кц есть, тогда желтые штаны носить мочь. И передо мной пацак не один, а два раза должен приседать и “ку” говорить. Ясно? А если у меня два грамма кц есть, я малиновые штаны носить мочь, и меня энцилопп ночью не имеет права бить. А если я больше трех грамм кц спрятал, то передо мной и чатланин на чатланской планете должен приседать и “ку” говорить. Ясно?

– Но это государственная монополия, родной, это очень строго. Поэтому ты свою спичку спрячь и не думай про нее. За контрабандный кц пацака трэнклюкирует на месте. Понимаешь?

– Пацак, такое предложение, - прищурился Уэф.
– Ты спичку сейчас нам давай, а мы тебе потом желтые штаны привезем. Идет?

– Спасибо, но у меня уже есть, - Машков подтянул брюки. Под ними оказались желтые кальсоны.
– Может скрипачу нужны. Скрипач!
– позвал он.
– Тут инопланетяне штанами фарцуют. Тебе желтые нужны?… Скрипач, ты слышишь?

– А скрипача, нет, родной, - сказал Би.

– Давно, - подтвердил Уэф.

– В каком смысле?
– Машков посмотрел на овальную дверь.

Над дверью тревожно мигал зеленый плафон.

– Я его скатапультировал, - сказал Уэф.

Машков встал, открыл дверь.

Под нею плыл песок.

– Пацак, ты не волнуйся. У нас запасная катапульта есть. Новая, - сказал Уэф.
– А та уже все равно испортилась.

– А где… - Машков не смог договорить.

– Я кнопку нажимал и он улетел на хрен, - улыбнулся Уэф.

– Скрипач не нужен! Он только топливо лишнее жрет.

– Да, такова жизнь, родной, - вздохнул Би и глаза его увлажнились.
– Небо видит, как я скорблю.

– А ну, разворачивай! Быстро!
– заорал Машков.

– Не можем уже, родной. Топливо кончается, - Би постучал по прибору на панели. – На луцеколонку надо лететь.

Машков огляделся. Поднял с пола чугунок.

– Разворачивайте, гады! Руки, ноги повыдергиваю!

Катапульта в песках.

– Скрипач!… Скрипач!
– звал Машков, стоя у пустой катапульты.
– Ну, куда он мог деться?!

– Его, наверное, эцилоппы выловили… Полетели, родной, - сказал Би.

Он и Уэф стояли в дверях пепелаца.

– Убить вас мало! Давай срочно запроси по рации этих ваших эцилоппов! Где он?! – заорал Машков.
– Ну! Кому говорят?!

– Рации у нас нет. Мы ее выкинули, родной, - вздохнул Би.

– Врешь.

– Нет, родной. В ней все время кричали: “Помогите-помогите-погибаю! Помогите погибаю!” А мне всегда всех жалко.

– Эти плюкане совсем совесть не имеют, - сказал Уэф.
– Знает, зараза, что бесплатно никто не спасет, а все равно будет орать, чтобы всем хорошее настроение пудрить.

– Эцилопп!
– испуганно воскликнул Би.

В небе над бетонной трубой завис большой черный летательный аппарат. От него отделился маленький аппарат с мигалками и пошел на посадку.

– Пацак! Цак одевай!
– истерично крикнул Уэф Машкову.

– Разбежался!
– скрипнув зубами, процедил Машков.

Би прицепил колокольчик к носу, выпрыгнул из ракеты и кинулся к Машкову.

– Владимир Николаевич, родной, одень цак! Иначе он трэнклюкирует тебя. И спичку!
– взмолился он.