Счастье в декларацию не вносим

– У нас с вами были разные школы, – отчеканил чёрный. Говорил он вообще как-то странно, голос у него звучал не выразительнее, чем у какого-нибудь Ока, да ещё с эдаким металлическим призвякиванием. – Объясните, – потребовал.

– Что тут объяснять? – нервно дёрнула плечом Эль. – Каждая уходящая душа делает пелену между мирами тоньше. Где упокоенных много, там завеса и рвётся. В результате получаются врата, калитка, нора, дырка – как хотите.

– Поэтому рядом с вашей таможней кладбище?

– Поэтому любая таможня стоит на кладбище.

– А таможенники эти врата открывают?

«Безопасник», наконец, соизволил повернуться к Эль, встал чёрным истуканом, расставив ноги на ширину плеч, заложив руки за спину – палач, он палач и есть.

– Таможенники через врата пропускают, их открывать не нужно.

– Вам не кажется, что это попахивает некромантией? Которая в Рагосе запрещена.

– Мне ничего не кажется, – огрызнулась девушка. – Я государственный чиновник и действую в полном согласии со служебными инструкциями и предписаниями. Если вас что-то не устраивает в существующем законодательстве, обратитесь к императору. Или в СМБ.

– Обязательно обращусь, – чёрный невозмутимо и, видимо соглашаясь, качнул клювом. – Но вернёмся к нашим баранам.

– Каким баранам? – не поняла Эль, против собственной воли оборачиваясь.

Аниэра то ли загорала, то ли попросту спала в травке возле крыльца. По крайней мере, вид у неё был вполне невинный: в зубах повис цветок ромашки, руки за голову закинуты, безупречный бюст соблазнительно бугриться под солнечными лучами и взглядами окружающих.

Правда, этих самых окружающих вампирские прелести не слишком интересовали. Рернег никак успокоиться не мог, всё одёргивал скатерть, в которую завернулся за неимением другого наряда: складки поправлял, пылинки стряхивал, гневно посверкивая очками – разве что разъярённо ноздрями дым не пускал. «Безопасники» же, лишённые плащей, замерли статуями, одинаково сложив руки перед собой. Кажется, это называлось «встать по периметру», а, может, и как-то по-другому.

– К вашему таможенному посту, – пояснил «клювастый». – И так, вы Эльмари Данери, человек, потомственный маг-таможенник. От кого приняли пост?

– Какое это имеет значение? Я вообще не понимаю…

– Вопросы здесь задаю я, – напомнил чёрный. – От кого приняли пост?

– От тётушки. От тёти, сестры мамы. Только я всё равно…

– Сколько вам лет?

– По какому летоисчислению? – Эль глубоко вздохнула, понимая, что злиться сейчас стоит ещё меньше, чем иронизировать. – Я половозрелая гражданка империи без ограничения в правах. И вы это прекрасно знаете, коли уж потрудились мою фамилию выяснить. Послушайте, я…

– Кто был вашим наставником?

Этот «безопасник» явно обладал талантом пропускать ненужные ему вопросы мимо ушей. Которых, между прочим, под шлемом-маской и видно-то не было.

– Я закончила столичную академию высшей магии, юридический факультет со специализацией по таможенному делу, – сдалась Эль. – А так… Ну да, тётушка меня… наставляла. После её смерти заняла этот пост.

– Он перешёл к вам в качестве наследства?

– Примерно так. Но комиссия признала меня полностью годной.

– Команду набирали сами?

– Своих сотрудников я набирала сама. Из предложенных управлением кандидатур, – таможенница подняла голову, прикрыв глаза ладонью, хотя солнце её вовсе не слепило, как раз наоборот. – Вы не могли бы отойти хоть на шаг в сторону?

– Зачем? – скрежетнул чёрный.

– Свет загораживаете. Мне в вашей тени как-то не слишком уютно.

– Грима тоже сами выбрали? – как ни в чём не бывало продолжил допрос «безопасник», но всё же сдвинулся влево – ровно на шаг.

– Дался вам грим! – не выдержала Эль. – Вы сами же виноваты в том, что произошло!

– Отвечайте на вопрос.

– Хранители! – таможенница в сердцах хлопнула себя по коленям. – Нет, Джастин здесь был всегда, сколько я себя помню

– Он… – мужчина повернул голову, будто пытаясь подобрать точную формулировку – солнечный блик весело сверкнул на стальном клюве, послав в глаза Эль яркого «зайчика», – порождение кладбища или врат?

– Нет, – совсем уж неохотно отозвалась таможенница, всё сильнее раскачивая туфлю.

– Мне нужно напоминать, что может последовать за отказ в сотрудничестве? – почти вкрадчиво поинтересовался чёрный.

– Не нужно, – поморщилась девушка – во рту у неё на самом деле было кисло, словно только что лимон сжевала. – Джастин человек, из Четвёртого мира, по-моему. Маг, наказанный местным, то есть их, конвентом.

– Вы знаете, за что его прокляли?

– Не знаю, – не без вызова, но твёрдо сообщила Эль.

«Безопасник» кивнул, будто другого и не ждал.

– Ваш техник.

– С ней что не так?

– Ничего. Кроме того, что она уроженка Полуночного мира, жители которого и не подозревают о существовании таможни…

– Не любой житель! Верхушка знает про всё, что ей нужно. А Аниэра дочь властителя!

–… а те, кто знают, обычно не рвутся работать на правительство Рагоса…

– Ей просто нравятся наши ночные клубы!

–… не стремятся добиться вида на жительство и разрешения на работу, которые вампиру получить практически невозможно…

– Аниэру не устраивал уклад её родного общества! Каждый волен выбирать, как ему жить!

– … а уж тем более вампиру, состоявшему в экстремистской группировке.

– Не каждая глупость, сделанная по молодости, преступление!

– Вы закончили? – спокойно поинтересовался чёрный.

– А вы?

– Нет. Итак, по-вашему, попытка убить властителя Великого дома и собственного отца заодно – это глупость, сделанная по молодости?

– Свергнуть, а не убить, – Эль устало потёрла лоб. – Согласитесь, есть разница.

– Я разницы не улавливаю, – всё-таки не согласился «безопасник». – Перейдём к вашему секретарю. Кстати, зачем таможеннику секретарь?

– Это простое любопытство или я обязана отвечать?

– Вы в курсе, что родной клан господина Рернега крайне негативно относится к вампирам?

Видимо, вопрос о секретаре был всё-таки проявлением вполне понятного любопытства.

– Под негативом вы подразумеваете «вырезать до последнего младенца»? – усмехнулась девушка. – Или и тут разница для вас не видна? Только вот Рернег отказался от всякого родства именно по этой причине. Его-то экстремистом сложно назвать.

– Значит, в курсе. Теперь нир Риу.