Счастливчик Ген

Первым делом я дочитал поэму, после чего Лана потребовала песню.

– Жаль, что я не умею играть на вашей балалайке, – сказал я, заработав возмущенные взгляды девушек, – но Маркус утверждал, что поправил мне голос, и я смогу довольно точно воспроизвести мелодию. Так что я вам буду петь без аккомпанемента. Только отвернитесь, а то я немного стесняюсь. Как-никак первый эстрадный опыт.

– Ты давай, не выделывайся, а пой! – по-русски подбодрила меня принцесса.

– Я вам спою песню о любви. Только, вообще-то, ее должна петь девушка, именно от нее и идет рассказ о любви.

Я настроился на «Простую девчонку» в исполнении Клавдии Шульженко и запел, стараясь подражать ее манере исполнения:

– Говорят, что я простая девчонка

Из далекого предместья Мадрида

И в шумных кварталах мне не место

Ведь здесь веселье и суета!

Песня очень понравилась, только попросили уточнить несколько непонятных слов.

– Такое трудно сыграть на вилоне, – задумчиво сказала Лана. – Но попробовать можно. Что еще споешь?

– Могу «Голубку» предложил я. – Это из репертуара той же самой певицы. Голуби – это такие птицы, которые живут рядом с людьми, но в отличие от остальных они могут летать, и вообще более свободны. И разводят их не на мясо или перо, а просто для красоты. Хотите?

Они хотели и я запел:

– Когда из твоей Гаванны уплыл я вдаль,

Лишь ты угадать сумела мою печаль.

Заря золотила ясных небес края,

И ты мне в слезах шепнула – любовь моя...

Эта песня понравилась больше.

– Хорошая песня, – утирая слезы, сказала младшая. – Душевная. Споешь еще?

– Как-нибудь в другой раз, – отказался я. – У меня много таких песен, в которых полно непонятных для вас слов, так что репертуар еще нужно подобрать. Тогда и спою, и стихи прочитаю, у того же Пушкина, например много сказок в стихах.

– А почему только сказки? – спросила Алина. – Почему не что-нибудь серьезное?

– По двум причинам. Я стихами не увлекался и читал только то, что проходили в школе, ну и еще Пушкина. В основном его сказки, но не только. Соответственно, это и запомнил. И еще то, что остальные стихи вы просто не поймете. И не потому, что не хватит ума, просто наша жизнь слишком отличается от всего того, что вам известно.

– Это ты так думаешь! – упрямо заявила Лана. – Что можно не понять в стихах?

– Как хочешь, – усмехнулся я. – Слушай, только вопросов потом не задавай, все равно не отвечу.

И зачитал им отрывок из стихотворения о Василии Теркине «Кто стрелял?» Конечно, они ничего не поняли.

– Это нечестно! – высказалась Лана. – Ты специально такое стихотворение подобрал!

– Точно, – согласился я. – Еще из самых простых. Маяковского вам, что ли почитать? Нет, не буду. Лучше подождите, пока я подберу то, что вам будет интересно и понятно.

– Тогда пойдем в кровать, – нашла достойную замену поэзии младшая.

– Угомонись, – сказала ей Алина. – Так ты его совсем загоняешь. Еще до ужина свечи четыре, а тебе уже кровать. Смотри, как он напугался, сейчас тебе полночи будет стихи рассказывать.

– Можно подумать, что ему это не надо! – обиделась Лана. – Этот зверь, если ему позволить, еще и третью жену приведет!

– Надо, конечно, но ты должна и меру знать. Или хочешь, чтобы муж побежал к магам за помощью, а потом стал стариком в сорок лет?

– Что, Ген, я тебя действительно того... – испугалась Лана. – Почему же ты мне ничего раньше не говорил?

– Потому что мужчине сказать такое жене стыдно, – объяснила за меня старшая. – Он и так старается, как может, а тебе все мало. Это не ему нужно было двух жен заводить, а тебе двух мужей!

Результатом этой отповеди стало то, что принцесса разревелась.

– Я не зналааа, – всхлипывала она. – Мне было просто скучно. Я виновата, что он мне никогда не отказывааал? А теперь, оказывается, я его...

– Хватит! – я обнял Лану и прижал к себе. – Хочешь в кровать, значит, пойдем в кровать, только не плачь. На платок, вытри слезы, а то развела здесь сырость.

– Потакаешь ее капризам, – осудила Алина. – Но если вы в спальню, то я с вами. Только тогда ночью я тебе его трогать не позволю, так и знай!

На следующий день Маркус прислал мне записку, в которой сообщил, что сегодня вечером решено нанести ряд ударов по черным баронам силами ордена и стражи, и мое присутствие необходимо. Прибыть нужно было сразу же после ужина, что я и сделал.

– У нас на сегодня три цели, – объяснял мне маг. – Это купец Ник Легаш по кличке Живоглот, который держит восточный конец городского дна, булочник Бран Корден, который днем выпекает очень вкусные булочки, а по ночам верховодит среди сотни бандитов, убийц и грабителей и помощник главы магистрата Хней Лорден. Последний вот уже лет пять, пользуясь своим положением и доступом к следственному архиву магистрата, держит за горло пяток воровских группировок и потихоньку их доит. Ну и прикрывает от стражи, само собой. Люди уже распределены по группам наши и стража вперемешку. Тебе не надо ничего делать, просто посидишь здесь у нас. Если раньше времени возникнут сложности с магистратом, прикроешь. Мы все тщательно спланировали, и неожиданностей я не ожидаю, но мало ли что. Для этой операции мы отозвали почти две сотни братьев с базы, и еще участвует около сотни стражников. Слухи среди обитателей дна расходятся моментально, так что цели будем потрошить одновременно. Бандитов планируем просто вырезать, как в прошлые разы, вместе с главарями, а вот воров можно и пощадить. У меня есть сведения, что на королевский флот требуются галерники, вот мы их туда и отправим, пусть приносят хоть какую-то пользу. Ценности будем сносить сюда, потом все пересчитаем, поделимся со стражей и передадим налоги в казну. Мы с Лонаром будем осуществлять оперативное управление в наиболее значимых местах, а ты покомандуй здесь. Это не должно занять много времени. Все, кроме Живоглота, живут здесь, в центре, а к нему добираться почти до восточных городских ворот. Люди туда уже посланы, по остальным выходят сейчас. Вроде ничего не забыл, побежал, мне пора.

Пару часов, в течение которых проходила операция по зачистке криминала, я поскучал. Бегали курьеры, братья приносили ценности и складывали их в одной из комнат, где находились казначей ордена и его помощник, во двор особняка приводили связанными будущих галерников, а я все сидел без дела почти до самого конца, когда хоть немного, но и мне пришлось поучаствовать в общем деле. Уже все полностью закончили с булочником и помощником главы магистрата, когда на карете к нам примчался сам глава.

– Принц! Немедленно прекратите произвол и остановите резню! – потребовал он. – Почему вы схватили Хнея? Да еще без согласования со мной! Я буду жаловаться королю!

– У вас неверные данные, – спокойно сказал я ему. – Хнея не схватили, а убили на месте за оказание сопротивления страже магистрата. Он являлся главарем преступной группировки и наверняка был бы казнен по приговору суда, так что своим сопротивлением он только упростил нам всем жизнь. Остальные преступники арестовываются, убиваем лишь тех, кто оказывает сопротивление. С вами, кстати, еще будет разговор на тему как вы, работая столько лет с Хнеем Ларденом, не заметили его преступной деятельности. Или все-таки заметили? Разрешение на доступ в следственный отдел, которым он воспользовался в преступных целях, подписано вами.

– Мало ли я подписываю подобных бумаг, – испугался глава. – И я не могу отвечать за всех моих подчиненных, их у меня, не считая стражи, почти сотня человек.

– Об этом будет отдельный разговор, – добил я его. – При штате в полсотни человек, у вас работает в два раза больше. Точнее, может быть, они и не работают, но вот числятся наверняка. Причем среди них пять человек – это ваши родственники. Есть что сказать?

– Ваше сиятельство! – он сильно побледнел, на лбу выступил обильный пот. – Может быть, я могу как-то загладить... Скажем, щедрые пожертвования на благо ордена...