Счастливчик

Морганы давно зовут в гости. Дедушка даже заранее договорился, чтобы мне дали визу, хотя со въездом на Землю все строго и сложно. Я всегда отказывался под различными предлогами, а сейчас согласился. Дилайла выбыла из набора в Академию и как сквозь землю провалилась. Так что лето на Лондоре обещало быть скучным и беспросветным. Почему бы не спасти его, пока еще есть шанс?

– - Ничего, -- отмахиваюсь от нравоучений Лэсли.
– - Они сами просили себя так называть, вот и зову. Им приятно, а мне не жалко.

Друг смотрит на меня с прищуром. Глаза смеются.

– - А они тебя как зовут?

– - интересуется.

– - Они зовут меня Алексом, -- пожимаю плечом.

– - Алексом?
– - начинает хохотать. Из Лэса выйдет отвратительный психотерапевт, он совершенно нетактичен.

На самом деле меня зовут Александр, в честь папы. Его так и звали, полным именем, без сокращений, кличек и прозвищ. Ко мне же с детства прикипело прозвище -- Лаки. Как объяснил мне однажды мой "добрый" дядюшка, я заслужил это имя за то, что умудрился выжить в первые годы жизни после бесконечных взрывов и разрушений, которые сам же и устраивал.

В итоге, близкие так и зовут меня Лаки, как привыкли. Малознакомые и однокурсники -- Тайлер. В моей голове Александр Тайлер -- это мой папа, поэтому представляться Александром не люблю. Вариант "Алекс" вообще не прижился. А вот родители Миранды сразу стали звать меня именно так. Опять же, если им нравится -- ради бога, для меня вопрос непринципиальный.

Когда Лэсли перестает смеяться, интересуется уже серьезно:

– - А что Морган?

– - А что -- Морган?
– - повторяю эхом.
– - Протестовала, потом сдалась. Ее отец клятвенно ей обещал, что со мной ничего не случится, и она дала добро.

– - То есть, она наконец-то с ними поговорила?
– - глаза друга снова лезут на лоб, уже второй раз за сегодняшнюю встречу.

– - Ага, -- гордо улыбаюсь.
– - Глядишь, и помирю их однажды.

Морган посвятила свою жизнь мне, а после смерти моего отца так и не нашла себе спутника жизни. Поэтому помочь ей помириться с родителями -- меньшее, что могу для нее сделать.

Лэсли помешивает кофе и задумчиво смотрит на меня. Ну, точно, решил по мне научную работу писать.

– - Чего притих?
– - спрашиваю, машу официантке, потому что у меня закончился чай.
– - Мне повторить, пожалуйста, -- прошу с вежливой улыбкой, когда она подходит.

Друг молчит, пока официантка принимает заказ. Потом следит за ней взглядом и произносит, все еще не глядя в мою сторону:

– - Мне вот непонятно, ты зовешь родителей Морган "бабушка и дедушка", при этом ни разу в жизни не назвав ее саму мамой.

Так и знал, понеслось...

– - Лэс, кончай психоанализ, -- прошу, закатывая глаза.
– - У тебя подопытных мало? Лучше погнали со мной на Землю! Попрошу дедушку, он и тебе организует визу.

– - Нет, я уверен, то, что ты не можешь назвать женщину, которая растила тебя с детства, мамой, не просто так. У этой проблемы глубокие корни.

Начинаю смеяться. Хотел бы я посмотреть на будущих клиентов Лэсли Брина. Уже представляю рекламный слоган: "Если Вы хотите забыть о своих проблемах, приходите ко мне на прием. И все, чего Вы будете желать, это моей смерти".

– - Хватит ржать, -- обижается Лэс.
– - Серьезно. Я бы хотел написать курсовую о семейных проблемах, основываясь на истории твоей семьи. Разумеется, имена вымышленные.

Захлебываюсь чаем. Кашляю, несколько секунд не могу продышаться. Про научную работу я вообще-то пошутил.

– - Ты сбрендил?!
– - выходит громко, на нас оборачиваются другие посетители.
– - Извините, -- бормочу, улыбаюсь, машу соседнему столику рукой: -- У нас все хорошо, а у вас?

Парочка, только что вытаращившаяся на нас, смущенно отворачивается. Недружелюбные какие-то.

Снова поворачиваюсь к Лэсу, наклоняюсь вперед, понижаю голос:

– - То, что ты изменишь имена, дело не спасет. Это Лондор, очнись, моя семья и ее история -- достояние общественности.

– - На кону моя карьера, -- продолжает просить.

И не думаю верить.

– - На кону всего лишь твоя текущая оценка, -- откидываюсь на спинку стула.
– - Кончай, -- прошу, потому что и так знаю, до какой темы он сейчас доберется.

– - А может, причина того, что ты не зовешь Морган мамой в том, что ты знаешь, что твоя мать жива, просто где-то далеко?

Щекотливая тема. Терпеть не могу.

– - Так, -- опасно понижаю голос.
– - Вот сейчас, правда, кончай.

Лэс меня знает как облупленного. Понимает, что перешел черту, психотерапевт доморощенный.

– - Ладно-ладно, -- сдает назад.
– - А твой дедушка на самом деле может сделать мне визу на Землю?
– - умело переводит тему.

Улыбаюсь, киваю.

– - О чем речь? Попрошу, -- обещаю великодушно.

Лэс прав, моя биологическая мать, должно быть, жива. Должно быть... Потому что понятия не имею, где она и что с ней. А вот то, что ей нет до меня никакого дела с тех пор, как мне исполнился год, знаю наверняка.

Выкидываю из головы неприятные мысли. Каникулы на Земле обещают быть интересными. И какая разница, как я зову Морган? Она ведь знает, как я к ней отношусь.

***

– - Земля?! Серьезно?!

Точь-в-точь как Лэсли. Вот только друг говорил это удивленно, а дядя рвет и мечет. Мечет и рвет. Ну, собственно, как и ожидалось.

Он врывается в нашу кухню с заднего входа, оставив охрану снаружи, и сразу же набрасывается на Морган:

– - Ты с ума сошла, женщина?!

Это дядюшкин фирменный стиль: когда он взбешен, я для него "мальчик", а Миранда "женщина". В такие моменты мы даже имен не заслуживаем.

Давлю смешок, чтобы не довести дядю, а то еще, гляди, свалится с сердечным приступом. Вроде бы у нас в роду предрасположенность.

Дядюшка, как всегда, в костюме с иголочки, стрижка -- волосок к волоску. В детстве он напоминал мне манекен, уж слишком все у него идеально. Помню, как-то даже подложил ему кнопку на стул, чтобы проверить, живой ли он. О, как Рикардо вопил...

Когда он влетает в дом, мы сидим за кухонным столом. Миранда как раз только что приготовила ужин. А готовит она великолепно -- пальчики оближешь. Так что лучше пока не повышать дядюшкин градус кипения, а то не даст доесть.

Мудро помалкиваю, предоставив Морган первой продемонстрировать чудеса усмирения моего злобного родственника.