Счастливчик

***

Так как Нина ориентируется на местности лучше, мы договариваемся, что она зайдет за мной, а не наоборот. Все время до ее прихода вожусь с коммуникатором, пытаясь победить изувеченные настройки. Потихоньку получается, но чувствую, на это уйдет еще не один день. И ночь.

Девушка приходит точно в назначенное время, не опоздав ни на минуту. Открываю дверь в ответ на ее стук и приглашаю Нину внутрь. Приглашение она принимает, снова смущенно краснея, входит, осматривается.

– - Сейчас, куртку только надену, -- говорю, направляясь к шкафу.

Девушка соглашается кивком, молчит, будто воды в рот набрала. Вообще, она не только ведет себя, но и выглядит странно: на ней тонкое шерстяное платье выше колена, высокие сапоги и пальто с воротником-стойкой, выгодно подчеркивающее фигуру. Длинные волосы распущены и тщательно уложены локон к локону. Но вот выражение лица -- будто пришла на расстрел.

– - Мы точно погулять, а не на концерт в оперу?
– - комментирую ее наряд.

Нина краснеет до корней волос и делает шаг по направлению к двери.

Ладно, я хам и грубиян, обидевший девушку, которая наряжалась и собиралась не один час, и все только ради нашей прогулки по окрестностям, но мысль, что она делала это не по собственной инициативе, не дает мне покоя.

– - Погоди, извини, -- останавливаю Нину, поймав за мягкий рукав пальто.
– - Ты прекрасно выглядишь.

– - Правда?
– - о, первое сказанное слово с тех пор, как она пришла.

– - Правда-правда, -- заверяю.
– - Ты только не замерзнешь?

– - Нет, -- качает головой, -- спасибо за заботу.

***

На улице дикий ветер, такой, что жалею об отсутствии капюшона на своей куртке. Нина дрожит и норовит обхватить себя руками или подуть на заледеневшие пальцы. О том, что стало с ее идеальной прической, лучше не говорить.

Тем не менее ни слова жалобы или просьбы вернуться назад. Я же с отвратительным самому себе садизмом продолжаю таскать ее за собой по территории, с каждым кругом все больше и больше приближаясь к баракам в районе шахты.

Разговариваем на ничего не значащие темы: фильмы, книги, музыка. Нина отвечает очень осторожно, будто боится сказать что-то, чего я не одобрю -- хочет понравиться. У меня прямо зубы уже сводит от этого притворства.

– - Тебе Изабелла приказала заняться мной?
– - не выдерживаю через какое-то время.

Нина вздрагивает, обхватывает себя руками, и я понимаю, что угадал.

Обгоняю ее, останавливаю, кладу ладони на плечи и заглядываю в глаза. Это непросто при развевающихся на ветру волосах, приходится самому заправлять прядь ей за ухо, потому что Нина застыла от страха из-за того, что ее разоблачили.

– - Нина, прости меня, пожалуйста, -- прошу искренне.

– - За что?
– - не понимает.

– - За мою мать. Она тебе угрожала?

Нина осматривается по сторонам, будто боится, что нас услышат. Но в этом нет необходимости: в такой ветер, даже будь кто поблизости, не смог бы подслушать.

– - Изабелла никогда не угрожает. Она предупреждает.

– - Ясно, -- отпускаю девушку, пристраиваюсь сбоку. Несколько минут идем рядом, потом притягиваю Нину к себе и обнимаю за плечи (и ей теплее, и, если нас кто увидит, на пользу).
– - Вот что, давай я скажу Изабелле, что очарован тобой, -- Нина подозрительно и чуть обиженно косится в мою сторону. Соображаю, что сглупил: -- Ну, то есть я правда очарован и рад с тобой пообщаться...

– - Я поняла, -- улыбается девушка, на этот раз без смущения и страха.

А она действительно очень красивая, особенно теперь, когда успокоилась и стала вести себя естественно. Я мог бы ей "очароваться", не будь уже приворожен другой ослепительной брюнеткой.

– - Давай поможем друг другу, а?
– - прошу.
– - Будем иногда встречаться, Изабелла успокоится, -- заглядываю в глаза.
– - Ты же сможешь пережить в моем обществе пару часов в неделю?

Нина уже смеется.

– - Переживу как-нибудь.

Выдыхаю с облегчением. Какое счастье после Изабеллы общаться с адекватным приятным человеком.

– - Нина, -- говорю в следующую минуту, когда мы оказываемся уже в паре сотен метров от шахты, -- помоги мне. Мне нужно туда, -- девушка следит за моим взглядом, видит бараки и хмурится.
– - Нин, вопрос жизни и смерти. Помоги, а? Мне надо туда попасть.

– - Ты что?
– - Нина отшатывается от меня, но я продолжаю ее удерживать. Ветер завывает, ее волосы бьют меня по лицу.
– - Нам туда нельзя. Если Изабелла узнает, она спустит с нас шкуру и в первую очередь с меня! А она узнает!

Тут девушка права, и подставлять ее совсем не хочется. Но мне нужно попасть в этот чертов барак.

– - Ладно, -- вздыхаю, -- поступим по-другому.

Отпускаю Нину и под ее ошарашенным взглядом сажусь прямо на серую глину, поднимаю первый попавшийся увесистый камень, беру двумя руками и с силой обрушиваю на свою лодыжку. Девушка вскрикивает, сам морщусь -- больно. Но если нога не распухнет, выйдет неправдоподобно.

– - Беги за помощью!
– - указываю на барак для рабочих. Черт, снова перестарался, больно сильнее, чем я ожидал.
– - Быстрей! Туда в четыре раза ближе, чем назад.

Нина ахает, но быстро понимает, что к чему, и бежит в указанную сторону. Слежу за ней, пока она приближается к бараку, стучит в дверь. Вскоре ее впускают, а дверь снова закрывается.

Очень надеюсь, что они растеряются и не догадаются вызвать помощь из главного здания.

***

– - Ну что там у вас за неприкосновенный парень расшибся?
– - слышу из-за двери знакомый голос и от облегчения чуть не растекаюсь лужицей по койке, на которую меня бережно усадили.

Нина привела двоих охранников, которых мне удалось-таки убедить, что вызывать флайер из главного корпуса нет необходимости. В том, что они все равно сообщат Изабелле, даже не сомневаюсь, но пока есть шанс хотя бы выиграть время.

Барак для рабочих похож на наш, но меньше, коридоры значительно уже, свет тусклый -- экономят и на лампах, и на электричестве.

Меня, скачущего на одной ноге и наотрез отказавшегося от носилок, приводят в тесную комнату, всю обстановку которой составляют койка и прикроватная тумбочка. Размер помещения -- треть корабельной каюты, если даже не четверть.

Один парень остается со мной, второй уходит за медиком.

Сижу, вытянув больную ногу, второй болтаю в воздухе. С удовлетворением отмечаю, что все выглядит вполне правдоподобно -- нога распухает прямо на глазах. А я и не знал, что рука у меня такая тяжелая.