Счастливчик

Мэг фыркает.

— Я серьезно. Костей не соберешь, Эд не станет делать поблажек.

Если бы он стал их делать, пропал бы весь смысл и интерес.

— Надеюсь, что не станет, — соглашаюсь.

Опыт лишним не бывает, может, узнаю для себя что-нибудь новенькое.

Маргарет только качает головой, больше не предупреждая и не отговаривая. Спокойно доедает, откладывает вилку.

— Было очень вкусно, — хвалит напоследок, отправляя посуду в моечную машину.

Камбуз потихоньку пустеет. Экипаж заканчивает завтрак и отправляется по своим делам. Вот и Мэг собирается уйти.

— Куда мы летим? — задаю вопрос, останавливая.

Маргарет недовольно хмурится вынужденной задержке, но возвращается к стойке.

— Тебе не сказали, где тебя планируют высадить? — изумляется притворно. Издевается — прекрасно знает, что капитан мне и слова лишнего не скажет.

— Ну, так куда? — опираюсь о стойку локтями и склоняюсь поближе к собеседнице, заглядываю в глаза.

Она тянет театральную паузу, я делаю просящее выражение лица.

Мэг сдается.

— На Альберу.

Не скажу, что ожидаемо, но неудивительно.

Станция Альбера — отвратительно место. Не был, но наслышан. Если бы Морган или Рикардо узнали, что я собираюсь туда, они бы мне голову оторвали.

Альбера — любимое место встречи контрабандистов. Магазины, гостиницы, бордели. А в них — убийства, грабежи, насилие, и это при том, что официально проносить оружие опаснее парализаторов на станцию запрещено. Уровень преступности — десять из десяти.

Даже моего отца однажды застали на Альбере врасплох и взяли в плен. Тогда экипажу "Прометея" едва ли не чудом удалось его вызволить.

Прикидываю в уме. Точно не уверен, где мы находимся, но если учесть, где "Ласточка" была вчера и сколько могли пройти за сутки, то получается…

— Шесть дней пути, — произносит Маргарет одновременно с моими умозаключениями.

Да, шесть дней на то, чтобы разобраться, что из себя представляют окружающие меня люди, и стоит ли пытаться остаться здесь подольше. Пока мне интересно, но, если тут не заладится, с Альберы можно податься куда угодно. Когда еще мне представится другой шанс отделаться от вездесущей охраны?

— Ничего, — Маргарет по-своему читает задумчивое выражение на моем лице, — ты — парень везучий, продержишься на Альбере пару дней, свяжешься с лондорским посольством, скажешь, что тебя похитили, и тебе мигом организуют возвращение домой.

Дергаю плечом. Зачем мне посольство? Да и домой в самом начале лета я точно не планирую. Раз уж с путешествием на Землю не вышло, нужно ловить момент и использовать его по полной.

— У вас на Альбере сделка? — интересуюсь уже чисто для проформы, и так не сомневаюсь, что ответ будет положительным.

То, что я на корабле контрабандистов, с документами которых не все чисто, ясно как день. Только, видимо, механизм работы у них отлажен, а новый пилот решил сыграть по собственным правилам и с треском провалился, заодно подставив остальных.

— Вроде того, — Мэг — крепкий орешек, доброжелательность доброжелательностью, но в то, что посторонним знать не положено, она меня посвящать не станет. Вздыхает: — Если выручим приличные деньги, то, может, наймем, наконец, новых повара и механика. На корабле не лучшие времена, сам видишь.

— Угу, — поддакиваю. Вижу-то я вижу, только вряд ли вся проблема в вакантных должностях.

— Мне пора, — напоминает Мэг. — Жду тебя у себя, обработаю шею.

Нечего там обрабатывать, порез и порез, но предпочитаю не спорить, киваю. Перед спаррингом с Эдом лучше не портить отношения с медиком.

Маргарет уходит, и я обнаруживаю, что на камбузе остаемся только я, Ди и Дилан. Остальных уже и след простыл, а эти сидят, о чем-то спорят.

Дилайла бросает взгляд в сторону стойки, из-за которой я все еще не вышел, и решительно отодвигает свой стул, встает.

— Ди, не стоит этого делать, — преувеличенно громко отговаривает ее брат, даже пытается остановить.

— Прекрати, — шипит девушка, вырывая руку.

— Дура, — бросает в сердцах Дилан, поворачивается и почему-то дарит мне обвиняющий взгляд. Ну, здравствуйте, я-то тут при чем?

Однако тут же понимаю — при чем, потому что Дилайла направляется ко мне. Проходит несколько шагов, затем оборачивается и многозначительно смотрит на брата, давая понять, что не стоит ее контролировать.

За их противостоянием любопытно наблюдать, особенно учитывая, что у меня нет ни братьев, ни сестер.

Дилан закатывает глаза, Ди складывает руки на груди.

Борьба взглядов, в которой сестра одерживает неоспоримую победу. Брат психует, бьет кулаком по столу, с грохотом отодвигает стул и, впечатывая каблуки в пол, покидает камбуз. Разве что пыльный шлейф за собой не оставил для полноты картины. Нервный парень.

Быстро выбрасываю Дилана из головы, потому что Дилайла подходит к стойке, и на ее лице впервые нет ни капли воинственности.

— Я хотела извиниться, — выдает без предисловий.

Мои брови взлетают вверх, а на губы ползет идиотская улыбка. Серьезно? Есть контакт.

Прихожу в себя. Ерунда какая-то.

— За что? — ее братец мог бы и извиниться за свои скоропалительные выводы, а Ди к этому отношения не имеет.

Но девушка настроена решительно.

— За то, что произошло вчера между тобой и Диланом, — поясняет, будто бы я сам не догадался, о чем она. — Я объяснила им с отцом, что ты ко мне и пальцем не притронулся, я просто была расстроена.

"И не притронешься", — тем не менее говорит ее взгляд.

— Ты тут ни при чем, — озвучиваю свои мысли.

Выражение ее лица смягчается. У меня создается впечатление, что она ожидала от меня праведного гнева и обвинений в свой адрес. Нелепая мысль, по-настоящему нелепая.

— Хорошо, — кивает Дилайла. — Я просто хотела прояснить ситуацию.

— Они о тебе заботятся, я понимаю. Все нормально, — говорю и тут же об этом жалею, потому что глаза Ди снова начинают метать молнии.

— Это не забота, это тотальный контроль, — возмущается она, но быстро берет себя в руки. — Но к тебе это не имеет отношения, это между нами тремя. Дилан больше к тебе не полезет.