Счастливчик
Шрифт:
— Ладно, пойду, — решаю. Раз уж, по мнению Мэг, жить мне осталось только до вечера, не мешает поторопиться.
— Иди-иди, — провожает медик, — пока ходится.
Шутливо салютую ей как старшей по званию и покидаю медблок.
Поспарринговаться с Эдом становится все интереснее. Ни за что не упущу такую возможность.
Норман находится в кают-компании. На самом деле, там расположилась большая часть экипажа, в том числе Ди и Дилан, которые сидят на разных концах дивана и копаются каждый в своем планшете.
Норман и
Эд, развалившийся в одном из огромных глубоких кресел, единственный поднимает глаза, когда я вхожу. При этом взгляд у него такой, будто он чего-то ждет. Надеюсь, не того, что отменю вечернюю встречу в спортзале?
Подмигиваю Эду, получаю в ответ скупую улыбку и двигаюсь к шахматному столику в углу.
— Взрослые дяди заняты, — получаю вместо приветствия, стоит мне замереть за плечом Томаса. Надо же, даже не повернулся, а точно знает, кого принесло. — Иди, малыш, погуляй.
Игнорирую снисходительный тон, беру свободный стул и приставляю к столику третьим, тем самым вынуждая обоих мужчин потесниться, а Томаса даже сдвинуть колени.
— Угу, спасибо, — благодарю блондина, замечаю, как его бледные брови взлетают вверх, но уже не смотрю на него — я пришел не по его душу.
— Норман, Мэг сказала, ты знаешь, где лежат инструменты, — выдаю без предисловий.
Мужчина одаривает меня безразличным взглядом.
— Знаю. И что?
— Они мне нужны.
Норман хмурится.
— Зачем?
Ногти подпилить или в зубах поковыряться — зачем еще могут понадобиться инструменты?
Не вижу смысла врать.
— Хочу починить климат-контроль, — отвечаю честно.
— Да ты хоть отвертку в руках держать умеешь? — бормочет Томас, явно обиженный тем, что его потеснили.
Оборачиваюсь к нему с улыбкой.
— Я еще ими жонглировать могу, — и пока тот думает, чем еще попытаться меня задеть, опять обращаюсь к Норману. — Дашь? Я так понимаю, вам всем надоело мерзнуть по утрам.
К Томасу возвращается дар речи. Возле него нет привычной кружки, а вокруг не витает запах алкоголя — значит, это трезвость влияет на его настроение не лучшим образом.
— А дышать нам не надоело, — произносит язвительно. — Напортачишь, нанюхаемся вакуума.
Хочется закатить глаза. Сколько можно-то? Он правда думает оскорбить меня своим недоверием?
— Ладно, — решаю, — нет так нет. Пойду к капитану.
От чего бы там Мэг ни предостерегала, в конце концов, пойти к Роу и задать ему прямой вопрос будет куда информативнее, чем пререкания с этими шахматистами.
— Погоди, — останавливает меня Норман, когда я уже отодвигаю стул, чтобы встать.
Замираю. Я никуда не спешу, у меня в запасе еще целых шесть дней пребывания на борту "Старой ласточки".
— А ты, правда, сумеешь наладить систему? — в голосе Нормана звучит неприкрытая надежда.
Уверенно киваю. Я знаю о клиркийской технике все, у меня были хорошие учителя.
— Тебе лет-то сколько? — а Томас упорный, все еще не оставляет попытки меня уязвить.
— Восемнадцать.
В ответ лысеющий блондин разряжается громким
хохотом. В нашу сторону начинают поглядывать остальные.— Слыхал? — отсмеявшись, спрашивает своего партнера по игре. — Он даже не совершеннолетний.
— По законам Лондора — совершеннолетний, — возражаю.
— Но мы не на Лондоре, — с садистским наслаждением напоминает Томас. — На том же Альфа Крите совершеннолетие наступает в двадцать два.
Это я знаю и без него. В ближайшие четыре года больше не буду пытаться купить алкоголь на Альфа Крите. Ночевать в камере мне не понравилось, моей охране — еще больше, а им еще и влетело от Рикардо. Пришлось целую неделю уговаривать дядю не лишать людей работы из-за моей оплошности. Даже сходил с ним на один из светских приемов в качестве платы. Дядюшка — тот еще шантажист и редко что-то делает без ответной услуги.
— Но мы и не на Альфа Крите, — напоминаю неугомонному Томасу, все еще вежливо улыбаясь.
— Парень прав, — начинает веселиться обычно не слишком эмоциональный Норман. — Достал ты всех со своим Альфа Критом.
Не спешу поддерживать веселье и насмехаться над Томасом в ответ. Вдруг он ранимый?
— Пошли, — Норман решительно поднимается на ноги, — дам, что ты просишь, — встаю и делаю несколько шагов следом, как едва ли не врезаюсь в него, потому что он решил остановиться, обернуться, да еще и погрозить мне пальцем. — Но учти, для капитана — я ничего тебе не давал.
Черт, да мне же теперь будут сниться все возможные варианты развития истории, связанной с Роу и механиками. Неужели нельзя сказать прямо, что не так и почему капитану нельзя говорить о моих намерениях?
— Учел, — заверяю. Еще немного — и плюну на эту затею. Сплошные предостережения, а одно и то же — неинтересно.
Норман будто чувствует, что пора остановиться, иначе экипаж так и продолжит мечтать о горячей воде по утрам. Он больше ничего не говорит, кивает и направляется к выходу.
Норман вручает мне небольшой чемоданчик с необходимыми инструментами, но уходить не спешит, следует за мной в машинное отделение и топчется рядом, когда я снимаю нужную панель.
— Норм, я справлюсь, — кривлюсь, оборачиваясь. Когда за твоей спиной кто-то полчаса громко сопит и пытается заглянуть через плечо, это отвлекает.
— Если я пустил тебя сюда, на мне и ответственность, — возражает тот.
Скептически выгибаю бровь, рассматривая его.
— Ты же вроде как ответственный за грузы. Ты разбираешься в технике?
— Нет, но…
— Значит, ты не поймешь, если я поставлю систему на самоуничтожение, и не сможешь мне помешать, — усмехаюсь.
Задело. Норман даже краснеет от злости.
— Зато я смогу тебя придушить, — оскорбленно шипит.
Нет уж, на сегодняшний вечер я уже ангажирован, не нужно меня душить.
В ответ криво улыбаюсь и отворачиваюсь. Хочет смотреть — пусть смотрит, от меня не убудет.
Когда прихожу в спортзал, то обнаруживаю там весь экипаж "Старой ласточки". Даже капитан не побрезговал прийти.