Щёнок

А может быть, волшебством можно считать его умение заглушать крики? Дурсли не любили шума, особенно если он исходил от Гарри. Но как можно было не кричать и не звать на помощь, когда кошмарные сны про красноглазого монстра не давали ребенку покоя по ночам?! И дядя Вернон объяснил «как», преподав мальчику несколько жестоких уроков за то, что он будил родственников, а еще и за крики ребенка во время этих самых уроков. После этого Гарри и научился создавать тишину, даже не зная, как это у него выходит. Теперь малыш молчал ночами, как бы страшно или больно ему не было. Стоны или жалобы облегчения не приносили - от них становилось только хуже.

Но было ли это волшебством? Гарри стало интересно, сможет ли он специально сделать что-нибудь необычное. И как же об этом узнать? Малыш не мог даже объяснить, как создавал тишину вокруг себя. Может быть, получится, если он сильно сосредоточится и будет думать о чем-нибудь волшебном, например... например, о стакане молока, возникающем из воздуха?

Гарри крепко зажмурился и постарался представить теплое белое молоко, с его особым, невероятным вкусом. Вот оно тонкой струйкой льется из кувшина в высокий, чистый стакан, а не в чашку-непроливайку, из которой его иногда заставляла пить тетя Петунья. Но когда наконец малыш открыл глаза, ничего не произошло. Разочарование волной накрыло разом погрустневшего ребенка. Возможно, он на самом деле и не был волшебником. А вдруг отец не захочет иметь такого сына? Сама мысль об этом настолько пугала, что, боясь потерять папу, мальчик решил скрыть от него свои подозрения. Даже если выяснится, что он не волшебник, отец не должен об этом узнать.

Потерявшись в потоке грустных размышлений, Гарри внезапно услышал за стеной странный шум, а потом звук удара. От испуга малыш усилил хватку на подлокотниках кресла. Парализованный от ужаса ребенок подумал, что в комнате упал человек, причем, очень большой, как … дядя Вернон. Гарри моментально соскочил с кресла на пол, спрятавшись за высокой спинкой: одно из правил дяди Вернона запрещало "грязным уродцам сидеть на креслах и диванах".

Но когда дверь открылась, в комнату вошел не дядя Вернон. Это был отец! Малыш быстро вскочил, когда мужчина посмотрел на него.

– Что ты делал на полу? – спросил Северус, нахмурившись.

Чувствуя подступающую тошноту оттого, что он опять умудрился все испортить, Гарри закусил губу и бросил взгляд на кресло.

– Я... Мне нельзя было, сэр?

– Ну естественно ты можешь сидеть в кресле. В любом кресле, - отец нахмурился еще сильней, - кроме тех, что стоят в моем кабинете. Это не обсуждается.

– Да, сэр.

– Гарри...

– То есть, да, отец. Спасибо.

– Пожалуйста, - выражение лица Северуса смягчилось, и он протянул руку, подзывая сына:

– Подойди сюда, Гарри.

Быстро сглотнув, потому что за фразой "подойди сюда" никогда не следовало ничего хорошего, малыш сделал то, что ему сказали, несмотря на растущий с каждой секундой панический страх. Но вместо того чтобы отшлепать мальчика или запереть его в чулане, отец просто взял его за руку и, покинув библиотеку, направился в гостиную. Усевшись рядом с малышом на диване, Северус продолжил прерванный разговор:

– Это твой дом, Гарри, и ты можешь ходить везде, где тебе захочется. Кроме...

– Кроме вашего кабинета, сэр, то есть, отец.

– Правильно. Но это лишь одно из правил. Давай вспомним те, которые мы уже обсуждали. Ты можешь их назвать?

– Не говорить "ненормальный", - начал перечислять по памяти Гарри.

– Я должен быть послушным и вежливым, но звать вас не хозяин Снейп, а отец. Я должен смотреть вам в лицо, когда вы разговариваете со мной. Мне можно пользоваться туалетом, когда хочу, даже не говоря (малыш снова нервно сглотнул, словно все еще сомневаясь в том, что такое вообще возможно) … не говоря "спасибо". За столом я должен пользоваться приборами и дожидаться, пока все положат себе еду, - Гарри задумался на мгновение, а потом продолжил: - Мне разрешается задавать вопросы и произносить слово "волшебство". И я могу создавать тишину.

Его отец удивленно смотрел на мальчика. Гарри заволновался: видимо, он что-то неправильно сказал! О нет, он перепутал правило! Но какое? Малыш постарался припомнить, не изменялись ли какие-нибудь из них. Может быть, отец сделал это, пока отсутствовал?! Гарри напрягся, ожидая крика или даже удара, но Северус еще несколько секунд внимательно смотрел на мальчика, а затем моргнул, словно очнувшись ото сна.

– Это... очень хорошо, Гарри. Я рад, что мой сын помнит все эти правила. Только, по-моему, одно из них ты понял не совсем верно. Как там оно называется? Создание тишины?

Мальчику показалось что его желудок камнем упал вниз, но он постарался смотреть в лицо своему отцу, потому что это было одно из правил. Так значит ничего не изменилось, и ему снова запрещают эти ненормальные вещи.

– Да, сэр. Я больше не буду этого делать.

– Хорошо, - неожиданно Северус сощурил глаза и изучающее посмотрел на сидящего перед ним малыша.
– Ты ведь думаешь, что я запрещаю делать что-нибудь волшебное, так?

– Да, сэ... отец. Я знаю, что это плохо.

– Ошибаешься, - разочарованно вздохнул Снейп, - я всего лишь хочу, чтобы ты не создавал тишину, когда тебе плохо или больно. Помнишь, о чем мы говорили раньше?

Гарри пожал, было, плечами и вдруг поспешно добавил:

– Да, и еще нельзя пожимать плечами!

Уголки губ Снейпа слегка приподнялись, из чего мальчик сделал вывод, что отец улыбнулся.

– Правильно. Но давай вернемся к созданию тишины. Я просил не делать этого, когда тебе больно или страшно. Помнишь почему?

– Н… нет, сэр.

– Потому что я хочу знать, когда ты плохо себя чувствуешь, испытываешь боль или страдаешь из-за ночного кошмара. Мне важно это знать, чтобы суметь помочь своему сыну.

Гарри, явно смущенный, нахмурился, но все-таки решил задать возникший вопрос, хотя это было очень страшно. Живот малыша весь сжался в ожидании наказания, но, сделав глубокий вздох, мальчик произнес:

– Помочь мне в чем?

На лице отца неожиданно отразилась грусть: вопрос явно расстроил его.

– Помочь тебе почувствовать себя лучше, - мягко ответил Северус, и от этих слов и горечи в голосе отца к горлу малыша неожиданно подкатил тугой комок. Мальчик уставился на свои внезапно задрожавшие руки.

– Никто... Я не знаю... Почему, сэр? – Гарри поднял взгляд на отца, чувствуя, что тот совсем не понимает, какие эмоции захватили ребенка и своим мощным течением несут его куда-то далеко-далеко.